Я заказал по телефону такси для всей компании, сообщив им всем, что на крыше нас дожидается вертолет. Я нанял лучшего летчика, который вооружился картами штата Арканзас.

Тем временем от Бенсона прибыли двое с сообщениями о куполах, они уже вышли в эфир. Это был уже второй рискованный шаг; еще одна радиокомпания поведала о куполах. Суть оставалась той же, но на сцене появились нежелательные лица. Я подхватил редактора ночной смены, и мы вдвоем побежали на вертолетную площадку.

Пилот начал подъем в преддверии грозы. Нам предстояло прорваться через грозовую зону, а к тому времени, как нам уже пора было вернуться в зону видимости, нас потеряли. Мы кружили почти всю ночь, пока летчик не заметил сигнальные огни.

Приземлились мы в Форт Хиксе в 3.30, разговаривать друг с другом у нас не было ни малейшего желания.

В службе аэропорта Форт Хикса мне рассказали, где жил Бенсон, и я отправился по адресу.

Домик был маленький, беленький. Меня впустила скромная дама средних лет. Это была его сестра миссис Мак-Генри. Она предложила мне кофе и сообщила, что всю ночь прождала возвращения Эдвина из Раш-Сити, который отправился оттуда в восемь вечера, а на машине ехать всего два часа. Она так переживала за него. Я попытался вытянуть из нее побольше сведений о брате, но она лишь сообщила, что он самый талантливый в их семье. Она не хотела говорить о его работе в качестве военного корреспондента. Она показала мне его работы: рассказы для юношества в еженедельниках. Похоже, он печатался раз в два месяца.

Мы только разговорились, как вошел ее брат. И мне сразу стало ясно, почему рухнула его журналистская карьера.

Он был слеп. Если не считать коричневого морщинистого шрама, пересекавшего шею до самого уха, он был довольно приятным парнем где-то за сорок.

— Кто это, Вера? — спросил он.

— Это мистер Уильямс, джентльмен, звонивший тебе вчера, вернее, сегодня из Омахи.

— Здравствуйте, мистер Уильямс. Сидите, сидите, — сказал он, очевидно, услышав скрип стула, когда я приподнялся.

— Ты так задержался, Эдвин, — сказала сестра с упреком и облегчением.

— Этот юный наездник Хаун, мой ночной водитель, — добавил он, обращаясь ко мне, — заплутался. Я потратил в Раш-Сити времени больше, чем запланировал.

Он сел, повернув лицо в мою сторону.

— Уильямс, мнения о светящихся куполах разделились. Народ в Раш-Сити говорит, что они существуют, а я отрицаю это.

Сестра принесла ему кофе.

— Что случилось, только точно, — сказал я.

— Этот Алленбай попросил меня и нескольких горожан посмелее посмотреть на это. Они рассказали мне, на что все это похоже. Семь крупных полушарий из стекла, вроде домов, они светятся. Но их там не было. Я знаю, что когда я стою напротив дома или чего-нибудь такого же большого, я чувствую, как кожа на моем лице напрягается. Это происходит неосознанно, но результат налицо. Слепой наблюдает ауру мира — так повелела его природа. Заслышав легкое посвистывание воздуха, мы осознаем, что находимся на углу дома, услышав и почувствовав значительные вихревые воздушные потоки, мы понимаем, что оказались на улице, где беспрерывное движение. Некоторые наши парни преодолевают любые преграды, даже не дотрагиваясь до встречных предметов. Я на это пока что не способен, может быть, потому что слеп не так долго, как они, но, черт побери, если передо мной семь объектов, то я безошибочно назову их размеры. Как раз этого и не было в Раш-Сити.

— Ну, — пожал я плечами, — самое время для журналистских шуточек в дурацкий сезон. Что за глупость пытаются протащить горожане Раш-Сити и зачем?

— Это не шутка! Мой водитель видел купола — и не забудьте, что судебный исполнитель действительно погиб. Пинк не только видел их, но и притрагивался к ним. Я лишь утверждаю, что зрячие видят их, а я нет. Если они действительно существуют, то я не встречал еще в своей жизни подобного.

— Я отправляюсь туда сам, — решил я.

— Вот и славно, — парировал Бенсон. — Что-нибудь из этого да получится. Можете воспользоваться нашей машиной.

Он сделал последние наставления, а я сообщил ему контрольные сроки возвращения. Нам хотелось получить заключение о причине смерти следователя, сведения от очевидцев — в частности, от водителя, — данные о месте расположения объектов и мнение официальных лиц.

Я воспользовался его машиной и через пару часов был в Раш-Сити. Жилища, расположившиеся в сосновом бору, напоминали бесцветные собачьи будки. Телефон был лишь в небольшой лавке. Я подозревал, что именно он и использовался журналистами радио и газет. Офицер государственной службы в кричащей форме расхаживал на углу, заплеванном окурками. Я подошел к нему.

— Меня зовут Сэм Уильямс, я представляю Всемирную Радиокомпанию. Мы прибыли, чтобы посмотреть купола.

— А не Всемирное ли радио подбросило эту историю? — спросил он меня, выражение его лица при этом я так и не смог понять.

— Ну, мы. Нам передал ее из Форт Хикса наш….

Зазвонил телефон, и офицер ответил. Похоже, звонили от губернатора.

— Нет, сэр, — ответил офицер. — Нет, но все утверждают, что все случилось именно так. А я ничего не наблюдаю. Я хочу сказать, что и они сейчас ничего не наблюдают, но продолжают твердить, что объекты были здесь, а сейчас — отсутствуют. Еще пара «Нет, сэр», — и он повесил трубку.

— Когда это произошло? — спросил я.

— Около получаса тому назад. Я только что подъехал на велосипеде, чтобы передать сообщение.

Вновь зазвонил телефон, и я схватил трубку. Это Бенсон мне звонил. Я просил его передать телеграфное сообщение в Омаху об исчезновении объектов и не стремиться к встрече с констеблем Алленбаем. Он походил на театрального разбойника с никелевой звездой на груди и револьвером в руках. Он резко влез в автомобиль, решив направиться на путь истинный.

Между Раш-Сити и ясностью во всей истории была единственная определенная тропа, в конце которой затаилась тревога. Выяснять было нечего. Несколько малышей, приглаживая чубы, рассказывали до дикости противоречивые истории об исчезновении куполов, мне удалось набросать подобие сообщения из этих историй. Помнится, упоминались голубые вспышки и запах серы. Вот и все, что удалось выудить.

Я вернулся к Алленбаю. К тому времени уже прибыла съемочная группа с телевидения. Я поздоровался, подождал, пока освободится телефон, и затем продиктовал свое сообщение в Омаху. Деревушку понемногу заполнили журналисты радио, крупных газет, телевидения и агентств новостей в надежде узнать что-то новенькое.

«Вот и конец истории», — подумал я. Выпив кофе в лавке, рестораном которой служили два стола, я отправился назад в Форт Хикс.

Бенсон брал бесконечные интервью по телефону и немедленно шпарил копии в Омаху. Я посоветовал ему расслабиться, поблагодарив за отличную работу, заплатил за бензин; попрощался с ним и отправился ловить такси.

На обратном пути в Омаху я прослушал сообщения по радио, которые ничем не удивили меня. После бейсбольных матчей купола явились прикольной новостью. Эти светящиеся объекты были отмечены в двенадцати штатах. Некоторые издавали странный звук. Они были всех цветов и размеров. На одном из них обнаружена странная надпись. Другой был совершенно прозрачен, и внутри можно было видеть крупные женские и мужские фигуры зеленого цвета. Я услышал утреннюю юмористическую передачу, которая хохмила над куполами. Один юморист обыграл идею головы в форме купола, а дамы из публики умирали от смеха.

Мы остановились в Литтл Роке на заправку, и я купил пару свежих газет. В них только и говорили, что о куполах. В одной было напечатано сообщение Всемирного Радио и касалось исчезновения объектов, а другая, которая уж никак не касалась сообщений Всемирного Радио, шла по своим новостям вровень с нами. В обеих газетах на страницах редактора разместились спешно нарисованные купола. В одной из газет, где поместили правительственную критику, была карикатура: Президент опасливо пытается дотронуться до купола Капитолия, изображенного в виде светящегося объекта. Надпись гласила: «Светящийся купол иммунитета конгресса к исполнительной власти диктатора». А малыш держал в руках плакат с надписью: «Осторожно, господин Президент! Помните, что случилось с Пинкни Краулзом!»