– Прости, солнце, – тихо шепчет мне на ухо, убирая мои волосы в сторону. – Я все помню. Я не знал, но Болотов в полдень улетает на конференцию, и может встретиться со мной только за завтраком. Это всего пара часов, и я весь твой, – он ведет носом по моей щеке, сильнее прижимая меня к себе. И все. Вся моя злость и претензии сходят на нет. Вадим настолько хорошо меня изучил, и знает, как гасить мои всплески злости. С первой же нашей встречи я никогда не могла устоять перед ним. Иногда мне кажется, что он может уговорить меня буквально на все, в момент нашей близости. Мы уже семь лет в браке, а я всегда схожу с ума в его руках, и Вадим успешно этим пользуется.

– Не торопитесь, завтракайте и звоните мне, как будете готовы, – он быстро целует меня в щеку, и выходит из кухни, попутно читая входящие сообщения. А я наливаю Кирюше сока, себе кофе и смотрю в окно на то, как Вадим идет к своей машине, стоящей возле выезда. Он что-то печатает в телефоне и загадочно ухмыляется написанному. Иногда мне очень хочется взять его телефон и прочесть все его сообщения. Несколько раз я срывалась, когда по вечерам меня доставали его вечные переписки, но останавливала себя, уговаривая доверять мужу, так же, как он мне. Весь этот бред лезет мне в голову от того, что я превратилась в домохозяйку, и мне нечем занять голову как домом, сыном и мужем. Моя подруга Рита права, мне срочно нужно устраиваться на работу и иметь немного личного пространства и развиваться как личность. Тогда все встанет на свои места. И сегодня вечером я поговорю об этом с Вадимом. Подозреваю, что ему не понравится моя идея, но мне нужно попытаться его убедить. Последнее время мне кажется, что я теряю себя как личность. Не могу больше быть такой, как Варвара Николаевна, мать Вадима. Посветить всю жизнь семье, имея профессию домохозяйки. Раньше меня все это не тяготило, но с каждым днем, смотря, как развивается мой муж, а я все больше деградирую, постоянно думая о шторах в гостиной или цене на продукты, понимаю, что что-то нужно менять.

***

«Мы готовы, ты приедешь за нами?» – пишу мужу сообщение, сидя на террасе с сыном, которому не терпится в парк. Я пыталась дозвониться Вадиму, но он не отвечал на мои звонки. Возможно он еще на встрече или за рулем – мысленно оправдываю его. Кидаю телефон на стол, смотрю, как Кирилл бежит играть с осенними листьями. Осень только вступила в свои права, на улице стоят последние теплые деньки, но погода уже готовится к зиме, поэтому мы спешим посетить парк аттракционов, который дорабатывает свой сезон. Все-таки развлечения в торговых центрах и детских городках никогда не заменят уличные парки, в них есть свое очарование и атмосфера моего детства.

«Я не приеду. У меня возникли трудности, вечером все объясню» – перечитываю это сообщение несколько раз, пытаясь отделаться от липкого горького разочарования. Ведь он работает, отдавая себя делу отца, которое в руках Вадима поднялось на высокий уровень. Все это ради нас и будущего нашего сына.

«Ты обещал Кириллу! Он ждет тебя!» – отвечаю я, смотря на мигающий карандашик, означающий, что мой муж тут же пишет ответ.

«Поля, не неси чушь. Не надо играть на моих отцовских чувствах. Ребенку нужен парк и развлечение и не важно кто его туда поведет. Поезжайте без меня и ни в чем себе не отказывайте!»

– Ну, спасибо! – эмоционально произношу я, смотря на его сообщение, обращая внимание сына. Я играю на его отцовских чувствах?! Сыну нужен отец! Закрываю глаза, пытаясь успокоиться и не показывать Кириллу свое негодование.

– Мам, – зовет меня мой мальчик, хватая за руку. – Когда мы поедем?

– Сейчас. Мы едем прямо сейчас, – улыбаясь, отвечаю я.

– Папа уже приехал? – спрашивает он, оглядываясь на ворота.

– Нет. Папа с нами не поедет, у него много дел на работе. Но он разрешил нам делать все, что мы хотим, никаких запретов, – я пытаюсь подбодрить сына, смотря, как он расстраивается.

– Мы пойдем в кафе, и ты купишь мне колу и большое мороженое?

– Да, а еще много-много вредной еды, – отвечаю я, пытаясь подкупить ребенка тем, что запрещала ему.

– Ну ты же сама говорила, что это вредно и у меня будет болеть живот.

– Сегодня все можно, – усмехаюсь я, беру сына за руку и веду в гараж к своей машине. Я последовала совету Вадима, и ни в чем нам не отказывала. Несколько часов мы гуляли в парке на полную катушку. Посетили все доступные возрасту Кирюши аттракционы, съели много мороженого. Пили коктейли, весело смеясь над аниматорами в костюмах персонажей из мультиков, фотографируясь с ними. На обед мы ели фаст-фуд, на что мой сын удивленно на меня смотрел, поскольку я была противницей такого питания, особенно для маленького ребенка. Но все вредное иногда нужно все же разрешать детям, чтобы ребенок потом не заглядывал в рот другим и не сожалел, что никогда не пробовал такую еду. После обеда мы зашли в большой детский мир, где мой сын растворился на час, рассматривая новые игрушки. С магазина мы выехали уставшие, но вполне довольные. Многочисленная коллекция игрушек Кирилла пополнилась какими-то роботами, непонятными человечками, и парочкой мягких игрушек, которые мой сын обожает. Так вышло, что почти с рождения, мой мальчик, как завороженный смотрел на очередного медведя или зайца. Он до сих пор верит, что мягкие игрушки живые. Кирилл спит с ними по очереди, стараясь не обижать ни одну свою игрушку. Он с ними разговаривает, когда играет один. Он никогда не позволит бросить игрушку на пол и относиться к ней небрежно. Я даже стираю их тайком, потому что мой мальчик думает, что его игрушки задохнуться.

Я привезла Кирюшу к свекрови, надеясь осуществить хотя бы планы на вечер. Так сложилось, что наши отношения с Варварой Николаевной складываются как в том анекдоте про непутевую сноху и любящую своего сына мать. Моя свекровь всегда думает, что лучше нее никто не знает ее единственного сына. И в течение семи лет она постоянно дает мне советы как вести хозяйство и угодить Вадиму. В первые два года брака я слушала ее, выполняла все ее наказы, и была, как она меня называла, ее любимой дочей. Но в один прекрасный момент меня это все достало. Я хотела быть хозяйкой в своем доме и обустраивать его сама и тут же превратилась в неблагодарную сноху. Вадим не вставал ни на чью сторону, предпочитая держаться от наших распрей в стороне. Иногда он советовал мне, просто слушать его мать и делать по-своему. Иногда я ее понимала. Женщина привыкла быть главной в семье, но после смерти мужа и женитьбы сына она осталась одна. Но все мое понимание испарялось, как только свекровь привозила мне свои фирменные котлетки и кормила ими Вадима и Кирюшу, как бы невзначай говоря, что ее еда самая вкусная и мальчики хоть раз в неделю должны поесть нормальной домашней еды. Я молча злилась, сверля Вадима глазами, а он улыбался мне, подмигивал, но все равно уплетал эти злосчастные котлеты. После того как мать уходила, он объяснял свое поведение тем, что матери тяжело одной и ей нужно о ком-то заботиться. Я благодарила Бога, что мы живем отдельно друг от друга и Вадик отказался переезжать к матери, когда она настаивала, говоря, что дом большой и мы можем жить вместе, предлагая помощь в хозяйстве и себя в качестве няньки. Двадцать четыре часа в сутки я бы ее не выдержала.

– Ох, кто-то опять транжирит деньги, – как бы в шутку говорит Варвара Николаевна, замечая у Кирилла новые игрушки. – Зачем покупать столько? У него уже комната ломится от обилия игрушек. В нашем детстве не было такого разнообразия.