Пришлось смириться и посмотреть правде в глаза: по какой-то непонятной причине кот не выносил Алика. Боялся его и избегал.

«Точно так же, как избегают и одноклассники, и соседские ребятишки», – против воли думала Полина.

– Алик ведь не обижает Хоббита. Не шумит, и голос у него негромкий, и манеры спокойные, – удивлялась она. Женя тоже пожимал плечами.

Надо отдать Соне должное: в первое время она пыталась найти способы подружить Алика с котом. Но после оставила попытки и, как Хоббит, стала все больше сторониться приемного брата.

«Все у нас стало по-другому, – часто с грустью размышляла Полина. – Только совсем не так, как я надеялась!»

Заметив перемены в отношении Сони к Алику, Полина несколько раз пыталась вызвать дочь на откровенность, но девочка, прежде открытая и искренняя, замкнулась и не желала поговорить начистоту.

Женя полагал, что виной всему обычные трудности роста, подростковые проблемы, ревность к Алику, нарушение привычного ритма жизни. Однако Полина была уверена, что дело не только в этом.

А теперь вот еще и кот пропал.

– Прекрати немедленно! – Женя немного повысил голос. – Ты обижаешь брата! Извинись перед ним, сейчас же!

– И не подумаю! – уже в голос закричала Соня. – Никакой он мне не брат! Это из-за него пропал Хоббит!

Она вскочила, с грохотом отодвинув стул, и выбежала из комнаты.

– Не сердись на нее, – после недолгого молчания сказал Женя. – Мы же с тобой мужчины, должны быть терпимы к женским слабостям, так ведь?

Он улыбнулся, потрепал Алика по плечу, и тот улыбнулся в ответ. Полину покоробили слова мужа. В них звучала почти оскорбительная снисходительность. «Терпимы к слабостям»! О чем это он? Соня ведь раскричалась не на пустом месте. Может, и наговорила лишнего, но зачем выставлять ее глупой неврастеничкой? Со стороны это выглядело так, словно Женя предавал собственную дочь.

– Соня очень расстроена. Она любит Хоббита и переживает, – резче, чем собиралась, проговорила Полина.

– Простите меня, – сказал Алик, глядя на нее своими огромными невозможно синими глазами. Он посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Женю. – У вас из-за меня столько неприятностей. Я сам не знаю почему. Мне жалко, что так вышло.

Полина стушевалась. Алик выглядел таким расстроенным, что она мигом забыла о сердитых мыслях, которые иногда появлялись у нее в отношении приемного сына, устыдилась, что могла винить его непонятно в чем.

– Что ты, милый! – Полина крепко обняла его. – Мы очень рады, что ты с нами.

– Все будет хорошо, дружище! – сказал Женя.

– Я пойду посмотрю, как там Соня. А вы пока чаю попейте. – Полина встала из-за стола.

Соня лежала на кровати, отвернувшись к стене. Полина присела возле нее.

– Не буду извиняться, – глухим от слез голосом произнесла девочка.

– Знаю, – ответила Полина. – Я не за этим пришла, дочка. И не сержусь на тебя.

Соня некоторое время лежала молча, но потом, словно решив что-то для себя, повернулась к матери и села в кровати. Покрасневшее, опухшее от слез лицо было несчастным и измученным. Растрепанные волосы обрамляли его оранжевым облаком, но сейчас цвет казался не таким ярким. Вместе с блеском глаз потух и огонь волос.

– С ним что-то не так, мам! – прошептала Соня, бросив взгляд на дверь.

Полина не ожидала этих слов и ничего не ответила, лишь прижала к себе дочь и поцеловала влажную от слез щеку. За дверью послышались шаги, она открылась, и вошел Женя.

После Полина хотела вернуться к этой теме, но не могла выбрать подходящего момента, а через некоторое время забыла о непонятных словах дочери.

На следующий день, выйдя из лифта, Полина обнаружила возле двери квартиры Лилю. Девочка поздоровалась и сказала, что давно ее ждет.

– А почему ты не в школе? – удивилась Полина. – Или вас пораньше отпустили?

Она взглянула на часы: почти двенадцать. Скоро придет Алик: он никогда не оставался на продленке, шел домой сразу после занятий.

– Я болею, только в четверг к врачу, – отмахнулась Лиля. – Мне надо вам кое-что сказать. Вернее, показать.

– Мне? – удивилась Полина. – Может, зайдешь к нам?

Она достала из сумочки ключи.

– Нет, – Лиля помотала головой и выпалила: – Я знаю, где Хоббит! Я видела!

В первое мгновение Полина обрадовалась: слава богу, нашелся! Но тут же по лицу девочки поняла, что случилось плохое.

– Где ты нашла его? Что с ним?

– Пойдемте, покажу. – Лиля повернулась и пошла вниз по лестнице. Полина двинулась за ней, оставив расспросы и убрав ключи обратно в сумку.

Они вышли из подъезда, миновали двор, перешли дорогу и направились вниз по улице.

– Куда мы идем?

Лиля указала в сторону одного из недавно построенных домов. В прошлом году на месте большого пустыря построили жилой комплекс, который только-только начал заселяться.

– Неужели Хоббит мог убежать так далеко? – пробормотала Полина. Лиля неопределенно покачала головой и ничего не ответила.

Со временем территорию комплекса обнесут забором, но пока ограждения не было, и они свободно прошли внутрь. На парковке стояли всего три машины, детская площадка пустовала, двери почти всех подъездов были закрыты.

Они обогнули один из домов, двинулись вдоль стены. В доме был цокольный этаж, и внизу, под ногами, находились окна и приямки – углубления в земле.

«Интересно, они когда-нибудь приходили сюда с Соней?» – подумала Полина. Ей показалось, что бывать здесь небезопасно, но додумать не успела, потому что Лиля остановилась возле одного из углублений.

Девочка обернулась к Полине и проговорила:

– Он там, смотрите.

Полина с трудом проглотила внезапно возникший в горле тугой ком и медленно приблизилась к краю приямка.

Внизу, на цементном полу, лежал Хоббит.

Она не смогла сдержать крика, зажмурилась, но тут же снова открыла глаза и бросилась на колени перед неглубоким каменным мешком, в который угодил их любимец.

– Хоббит! Малыш! – звала Полина, понимая, что это бесполезно, что он больше не сможет отозваться на ее зов.

У живых котов не бывает такого жуткого, застывшего оскала.

Такой тусклой, свалявшейся шерсти, перепачканной в крови.

Они не смотрят ввысь мутным, остекленевшим взглядом, словно и после смерти стараясь разглядеть голубей и воробьев.

Полина заплакала, прижимая руки к лицу. Она бормотала что-то, сама не понимая смысла своих слов. Хоббит, который вырос у нее на глазах, превратившись из крошечного мяукающего комочка в роскошного кота, теперь валялся на дне холодной ямы, словно ненужная ветошь, грязная тряпка, выброшенная за ненадобностью.

Она поглядела на Лилю и увидела, что девочка тоже вытирает слезы.

– Мы ведь надеялись, что он вернется, – всхлипнула Полина. – Говорили Соне: раз крови внизу, под балконом, нет, то это хороший знак. Может, Хоббит сильно ушибся, испугался, уполз куда-то зализывать раны. Надо еще разок поискать хорошенько, подождать… – Она вздохнула и проговорила: – Спасибо, что показала мне, а не Соне. Не представляю, что с ней было бы.

Говоря по правде, Полина была удивлена мудростью Лили. Это был по-настоящему взрослый поступок, и ей стало совестно, что прежде она думала о Лиле только с неприязнью.

– Я с утра сразу к вам – хотела рассказать. Но вы долго не шли, и я ждала. Позвонить на сотовый не могла, номер-то ваш не знаю. Не у Сони же спрашивать. Она бы заподозрила.

Три часа в подъезде просидела! Да еще простуженная. Возникшее к Лиле уважение еще больше окрепло. Но вместе с тем…

Если кот упал с балкона, то, выжив, вряд ли уполз бы так далеко. А эта жуткая рана! У Хоббита явно проломлен череп. Но ведь при падении кошки вроде бы приземляются на четыре лапы. Выходит…

«Кто-то убил нашего кота!»

– Как ты узнала, что Хоббит здесь? – спросила Полина.

Лилин взгляд сделался угрюмым и вместе с тем вызывающим.

– Я все видела.

То, что девочка рассказала дальше, не укладывалось в голове.

Вчера утром Лиля (она жила в их доме, но в другом подъезде) случайно заметила, что Алик, который должен был находиться в школе, идет по двору.