Внутри меня поднялся некий барьер, именуемый страхом.

- Что случилось? - осторожно спросил я и с натугой перевел взгляд на свое тело, покрытое простыней. Руки, плечи, грудь... живот, бедра, ноги. Я облегченно вздохнул и приподнялся на локте. Движения дались без труда.

Зато брат следил за мной с нескрываемым напряжением.

- Нарвались на пламенный прием, - произнес он. - Я успел подмогу вызвать, а после - не помню ничего. Меня тоже знатно приласкали. Эй ты, болванка, - он повернулся к блестящему металлическому цилиндру в человеческий рост, дежурившему в изголовье моей койки. - Давай, рапортуй.

Робот тотчас начал излагать подробный медицинский отчет. Умопомрачительные термины быстро сбили нас с толку. Я уловил лишь вариации на тему трансплантации и усвоил, что Валент отделался меньшей кровью, нежели я. Отчет грозил перерасти в научно-поучительную лекцию.

- Иди ты к черту, - оборвал я монолог робота и начал вставать.

Робот замолчал и покатился к выходу из отсека.

- Витольд, ты опередил меня на мгновение, - усмехнулся брат. - Однако у меня в мозгах такой винегрет...

Он повернулся ко мне и... я обомлел. На его груди из-под распахнутой рубахи мелькнул огромный темно-бардовый рубец. Мой взгляд медленно-медленно переполз на мое собственное тело. Яркие шнуры шрамов составили на нем довольно оригинальный узор, но внимание мое приковал один - перетягивающий торс, будто пояс. Меня повело.

Валент возник рядом и стиснул мои плечи.

- Мы просто видели дурацкий сон и больше ничего, - он в упор смотрел на меня.

А я совсем некстати вспомнил этот взгляд: карие глаза, на дне которых колотился страх.

- Конечно... - я кое-как выпроводил шок, пригвоздивший мысли к черепной коробке; помедлил и добавил. - Но это была какая-то память.

- Не наша... - он осторожно покосился на мои шрамы. - Надеюсь.

- Может быть тренинг?

Он потряс головой.

- Вот еще! Хватит того, как они разобрались с проблемой психологической совместимости. Идентичные близнецы в одиночном рейде. Гениальное решение!

Я не ответил. В памяти один за другим всплывали кадры: тренажерные кабины, расплывающееся в улыбке лицо начальника проекта, пустые коридоры станции и иллюминатор, за котором раскинулся космос. Я почти успокоился, но тут откуда-то возникла безлюдная набережная и облако пыли, поднятое колесами кареты, ночное небо полное звезд и бешеный лязг оружия, кузен Юлиан и голос брата - "не позволяю отделять от моего тела рожденного в одночасье со мной брата-близнеца..."

Валент, безусловно, думал о том же самом.

- Забудь! - опомнился он и для убедительности встряхнул меня за плечи. Если какой-то шутник и вздумал поиграть на наших мозгах, он выбрал не тех актеров! Реальность здесь, сейчас. И мы остались в живых. Этого достаточно. Остальное - бред.

Актеры, память, реальность, бред, истина - понятия и объекты прыгали передо мной, как бесенята после хорошего бодуна.

- В любом случае хорошо смеется тот, кто смеется последним, - изрек я. Давай лучше проверим, в каком состоянии наша посудина.

Валент охотно согласился, и мы дружно принялись одеваться.

Разъехались входные двери и вкатился наш многофункциональный мыслящий агрегат, этакая гордость проекта, который всеми своими кнопками, экранами и индикаторами выражал недоумение и озабоченность.

- Ну, что еще произошло? Рухнула крыша мира? - спросил Валент. Теперь он опередил меня на мгновение.

- "Ошибка координат. Задание не может быть выполнено", - почти обиженно доложил робот. - "Объект 'черт' в доступном пространстве не обнаружен".

Ох уж эти машины! Никогда не понимают образных выражения. Мы с братом переглянулись и от души расхохотались.

Послесловие от автора

Прототипом героя этого рассказа послужил реальный человек - итальянец синьор Лазар-Джон-Батиста-Коллоредо. Синьор Лазар жил в конце 17 века, служил при дворе короля Людовика XIV в чине мушкетера, причем, по свидетельствам современников, неплохо фехтовал.

В музее восковых фигур в Санкт-Петербурге находится восковая копия синьора Лазара, выполненная мастерами музея с документальной точностью на основании сохранившихся исторических записей.