Ну, вот и всё; четыре слова
Осталось мне тебе шепнуть,
Записка у тебя, готова,
А мне пора к трубе прильнуть,
Подобно трубочисту, лихо,
Я с крыши сразу и в трубу,
А там спускаться буду тихо
И третье ухо напрягу.
Бит
Какие, брат четыре слова,
Ты хочешь мне произнести?
Брут, торопясь
Мари возьму с собой. Готова?
Мари кивает, а Брут к Биту
Вот карандаш, брат, запиши:
Контизен, фьюртен, алимерто*
Смотри не перепутай, брат.
Последнее пиши – астенто*.
Сказав ему – получишь клад.
Бит
Кому, куда, постой, брат, ну же!
Скажи, куда, кому и что?
Брут с Мари у двери
Пусть ливень, грязь, глубоки лужи,
Но Изувера встреть! – одно;
Ему записку, да и хватит,
Ты аккуратненько подай
По-русски, ночью, скажешь: здрасьти!
И тут же к Штейнбергу езжай!
Он довезёт, ему так надо,
Ему так выгодно, мой брат,
Он сам растит второе чадо,
Но у него, другой, брат, клад.
Валера довезёт до места,
Ты не противься, а езжай.
Бит, оборвав
Боюсь я без тебя, брат, честно.
Брут
Не дрейф и не перебивай!
Другое, что там? А второе:
Четыре слова, что я дал.
А ну, скажи-ка, брат, второе!
Бит, вспоминая
Не помню.
Брут
Ну, тогда – пропал!
Всего лишь знай четыре слова
И Штейнбергу их прошепчи,
Он деньги даст. Мари готова?
Бит
Уж лучше класть мне кирпичи.
Брут
Да, нет в спокойствии всё дело,
Ты Гоголя, брат, почитай.
Уж скоро будет здесь Валера,
А там и к Штейнбергу езжай,
Куда уж легче, брат, не знаю,
Четыре слова – ерунда.
К тому же с жизнью не прощаюсь,
Водой холодной три глаза
И встретишь в полночь Изувера,
Устал уже я повторять.
Бит
По-русски звать его Валера,
С ним к Штейнбергу тотчас и рвать,
Ему сказать четыре слова,
Те, что уже я записал.
А дальше?
Брут
Продана корова!
Знай, особняк, ты мой, продал!
Четыре слова – ключик к сейфу,
Что по «Садовой» весь распух!
Не дрейф, смотри, ведь я не дрейфу
И ты паси овец, пастух.
Ну, всё, пришла и мне пора.
Вином не заливай, брат, морду.
Бит, закрывая дверь
Ну что ж, ни пуха, ни пера!
Брут, уходя
Спасибо, брат, а перья к чёрту!
Брут и Мари, как призраки, исчезают в коридоре третьего этажа. Бит остаётся в гордом одиночестве, перечитывая записку и слова-ключики.
Явление 17
На первом этаже витают флюиды романтического настроения. Эми крадётся к спящему Фунтику. Пёс, искоса глядит на неё
Эми, встав у изголовья дивана, к спящему поэту
Что скажет мой поэт прекрасный
На этот летний мой наряд?
Целует Фунтика, а он
Что за парфюм такой ужасный?
А, это ты? Прости, вдруг яд
Который час?
Эми
Уж семь, наверно.
Завечерело, чуть, слегка.
Фунтик, вставая
Ну, от тебя и запах скверный,
Сейчас бы каплю ветерка.
Эми
Могу раздеться, если хочешь,
А вещи выкинуть в камин.
Разденусь здесь, а то ты корчишь,
Свое лицо, как апельсин.
Раздевается Эми медленно. Вещи бросает на пол, оставаясь в чулках. Пёс, вцепившись в одежду, бежит прочь на улицу. Эми, подав обнажённую грудь и распустив волосы:
Так лучше, мальчик, или хуже?
Ну, что ты сразу оробел?
Тебе, наверно, кофе нужен,
Чтоб лучше прелесть осмотрел?
Фунтик
Да, да, покрепче, если можно,
Согласен, кофе на ликёр!
Эми, шагая к барной стойке
И невозможное – возможно!
Если наш ум подчас хитёр!
Фунтик, гуляя вокруг дивана
Вы что-то мне сказали, Эми?
Простите, я ведь только встал.
Эми
Нет-нет, я так, а может бренди
Плеснуть в серебряный фиал?
Я слышала, когда не помню,
Но бренди с кофе бьёт в висок,
В поток, сливаясь как бы с кровью,
Увядший будит он росток.
А это лучше, чем виагра!
И всякие пилюли там,
От них замучает подагра,
А здесь целебные сто грамм!
Фунтик
Пожалуй, надо пробудиться,
Но кофе с бренди? Как-то я,
Эми, подав бокал
Не бойся, мальчик возбудиться,
Для этого с тобою – я!
Для этого и душ и ванна,
Бассейн, да тёплая кровать,
И локоть кожаный дивана,
Могу и у камина встать,
В бильярдной можно запереться,
На всякий случай, если что,
Где хочешь, там уж нам согреться
Не помешает, знать, никто!
Звон бокалов. Фунтик пьёт, вскинув мизинец и закрыв глаза. Эми пробует на взгляд толстую золотую цепь Фунтика, а он роскошные груди Эми
Эми
Что, если музыку, мы с вами
Немного включим, а затем,
Соприкоснёмся вдруг губами
Под бой часов, шептанье стен.
Фунтик боязливо
Да, нет, не то сказать хотел я,
Шептанье стен, зачем? К чему?
Эми
Воображению посмела
Дать ход прекрасный твоему!
Фунтик
Шептанье стен, ну, как-то мрачно
Звучит, пусть даже перифраз,
Как будто ночью кто-то в прачной
Об пол кидает медный таз.
Вот если бы шептали розы
При ветре, вечное: люблю,
Тогда бы мы роняли слёзы.
Эми смущённо
Ну, хватит, я уже горю!
Фунтик, допив бренди
А может пиво ледяное?
А то пылаете вы вся!
Эми идёт к барной стойке
Движение руки простое
И гаснет жгучая заря!
Фунтик
Вы тоже, что ли сочиняйте
Экспромты на различный лад?
Прошу вас Эми, не стесняйтесь.
Эми, наливая пиво, про себя
Не сочиняет лишь дурак!
И далее, вслух
Я говорю, что не умею,
И не училась, не дано.
Я так: две строчки и робею,
Всё сыро как-то и темно.
А ты другое дело – Пушкин!
Есенин! Как его, Бальзак!
Как Всеволод, наш, Калатушкин.
Фунтик удивленно
А это кто?
Эми, возвращаясь с пивом
Да это так.
Сейчас как ты – две единицы,
На пальцах можно сосчитать,
Талантов любят лишь девицы
Предпочитая угождать.
А бездарей, да кто их ценит?
Кому вообще нужны стихи
Сегодня, когда каждый верит
Лишь в золото, да и мехи?
Другое дело с кружкой пива,
Послушать, а не почитать,
В поэте всё должно быть живо!
Фунтик с восторгом
Итак, могу я начинать?
Не взяв ответа, Фунтик готовится к выступлению. Эми раскинулась вальяжно с кружкой пива на диване. А он, чуть отойдя к камину, весьма серьёзно начал
Фунтик
Колдуны, бедуины, берёзы,
Все раскинулись возле ручья
И прижавшись к друг дружке три розы
Провожают огни корабля.
А во тьме, под луною седою,
Где Морфей ослепил Нептуна,
Где качели плывут над волною,
Утопает красиво княжна.
Колдуны, бедуины, берёзы,
Все раскинулись возле ручья,
Но завяли тотчас вдруг три розы,
Как на дно улеглася княжна.
Фунтик кланяется, убрав руку за спину. Поэт доволен собой, но как видно излишне. Эми, красивая и хитрая, как ей, кажется, сильно аплодирует
Эми
Браво! Браво Фунтик, браво!
Ах, какие же стихи!
Исполненье – величаво!
И умно!
Фунтик, подняв голову
Стихи – мои!
Эми лукавит
Мне понравилось про море,
Там и розы и княжна
И качели!
Фунтик
