Вернувшись в гостиную, Барнс устроился на диване, бездумно щёлкая пультом телевизора, не задерживаясь дольше нескольких секунд на одном канале.

Пульт треснул в ладони, осыпался жалкой горкой пластиковых осколков. Барнс весь закаменел, замер, не в силах шевельнуться, захрипел… На экране нарисованный человек в звёздно-полосатой форме с круглым щитом выносил одного противника за другим.

— Что такое? — Брок услышал, как Барнс хрипит, и сунулся в гостиную. Бросил быстрый взгляд на экран. — Блядь!

В телевизоре мультипликационный Капитан Америка крушил щитом врагов.

Барнс рухнул на колени, снеся низкий журнальный столик, сжал голову руками и заорал. Перед внутренним взором проносились картинки из чьего-то прошлого, разворачивая историю совсем не тем углом, что он привык видеть и ощущать с тех пор, как начал приходить в себя.

Ему вдруг показали, что война — это не только смерть.

Брок вырубил телевизор и обхватил Барнса обеими руками, прижал к себе, встряхнул.

— Что с тобой, парень?

— Стив, Стиви! — шептал Барнс, видя перед собой кого-то оттуда, из времени, которое уже не вернуть, не дотянуться, гладил, трепетно касаясь, будто знал, что стоит отдернуть руки — и они расстанутся на долгие годы. — Я люблю тебя, Стиви…

— Ну пиздец! — вырвалось у Брока.

Он сел на пол, гладя Барнса по бестолковой башке, набитой прожаренными мозгами, и думал, что же ему делать. Понадеяться, что за неделю Барнс очухается и миссию они проведут нормально?

========== 4. ==========

Джек втолкнул немного прибалдевшего Шепарда в двери ночного клуба, приветственно кивнул подлетевшим знакомцам, притянул к себе какую-то девицу, тут же с визгом повисшую на его шее. Ему нравилось здесь, нравилось, как пульсация ритма отдаётся в звенящем от напряжения теле, как наливают по щелчку пальцев и достаточно одной улыбки, чтобы полюбили, пусть даже всего на одну ночь.

Впившись в ярко-алые губы сегодняшней музы, Джек вытянул вверх руку с телефоном, сделал снимок и нажал «отправить».

«А поприличнее никого не нашёл?» — пришла смс-ка. — «Куртка отличная».

«Да много ты понимаешь» — быстро набрал Джек, но к девице всё-таки присмотрелся. И правда, ничего интересного, и личико её он уже когда-то видел. А в его постель редко дважды попадали одни и те же особы.

Оттолкнув от себя руки больше не интересующей его красотки, Джек двинулся к бару, завидев у стойки хорошую знакомую и притихшего в уголочке Шепарда.

— Анжелина, красавица, сколько лет, сколько зим, — натянуто улыбнулся он, следя краем глаза, как победитель танков зашуганно дёргается от любого случайного прикосновения. — У меня к тебе будет маленькая просьба.

— Всё что угодно, дорогой, ты же знаешь, — понятливо кивнула она, проследив за взглядом Джека. — Девочки? Мальчики?

— Девочки, — кивнул он. — Мальчиков он, боюсь, не потянет.

Анжелина улыбнулась куда-то в зал за спиной Джека, и рядом, как по волшебству, возникла большеглазая лесная нимфа с такой порочной улыбкой на пухлых губках, что Джек на мгновение даже позавидовал Шепарду. Ему Анжелина никогда не доверяла своих лучших девочек, а тут глядите-ка как расстаралась.

— Кто? — томно выдохнула нимфа.

— Герой, — ответила Анжелина вложив в соблазнительный ротик весёлую голубенькую таблетку. — Пусть он забудет обо всём.

Джек присвистнул.

— А мне такую?

— Дорогой, ты разуверился в собственных силах? — мурлыкнула она, прижавшись к нему острыми небольшими грудками, оплела шею ладонью. — Оглядись вокруг, здесь столько вкусного.

Телефон в кармане дёрнулся. Усадив Анжелину на барную стойку в вип-зоне, Джек полез за ним, улыбнулся, пробежав глазами сообщение. «А блондинки там есть? Или ты любишь мулаток?»

— Позволишь, дорогая? — Джек расстегнул застёжку на её бра. — Улыбнись.

Анжелина была красивой. Короткие чёрные волосы, светлые карие глаза, пухлые, вечно улыбающиеся губы, ямочки на щеках. Было в ней что-то на первый взгляд по-детски наивное, светлое, но это если не присматриваться глубже. И только Джек знал, что она в свои двадцать пять лет держала в крохотном остром кулачке половину эскортниц Шайло, являясь при этом благовоспитанной девушкой из высшего, приближённого ко двору общества.

— Кому это ты?

— Личному душеприказчику, — улыбнулся Джек и приник губами к горошинке соска.

«Девочка высший класс. Ты уверен, что она по мужикам?»

— Детка, а ты точно по мужикам? — расхохотался он, задирая на ней узкую юбку.

Анжелина заливисто рассмеялась, откидываясь назад, позволяя стащить с себя кружевные трусики.

Джеку нравились именно такие, без определённого пола и возраста, с узкими бёдрами, худыми длинными ногами. Их можно было развернуть к себе спиной, нагнуть на барной стойкой и представить себе совершенно кого угодно, позволяя фантазии подогреть желанием тело, заставляя его работать как надо.

Неизвестному мужику из «где-то там» полетела ещё парочка пикантных фотографий.

«Мужиком была бы лучше. Но спасибо, подрочил».

Анжелина повела бёдрами, почувствовав на своей спине холодный корпус телефона.

— Эй, ты там не уснул?

Джек сглотнул. Никто из его знакомых, даже тех, кто отличался разнообразием вкусов, не мог так спокойно и открыто признаваться в приязни к своему полу, и это неслабо возбуждало. Застонав, он дёрнул Анжелину на себя, двинул бёдрами, входя до упора, заставляя её инстинктивно сжаться, прогибаясь в спине.

Позже, уже потягивая какой-то коктейль, Джек вдруг понял, что он-то вообще не знает, как зовут человека, одним махом разбившего его привычное существование.

«Звать-то тебя как?» — отправил он.

Вместо ответа Джек получил фотографию зверя с бурой шерстью и чёрно-белыми полосами вдоль длинной морды. И сообщение через несколько минут: «Брок».

«Красавец».

«Еще лучше, чем ты думаешь ))) Зато ты копия отца, такой же красавчик».

Таблетка под язык — и время растянулось, цвета вспыхнули с новой силой. Джек помнил, что танцевал, прыгал с кем-то, вылизывал чью-то шею, помнил, что вроде как фотографировал что-то и кому-то отсылал. Он не хотел думать о неизвестном ему отце, не хотел думать о Сайласе, по какой-то странной причине вдруг приблизившим к себе этого несуразного фермерского сынка. Джек отдавался веселью на полную, чтобы завтра продолжить растаптывать собственную жизнь.

Он наконец созрел до разговора с матерью, даже распечатал присланные Броком документы, столько раз их уже перечитав, что, казалось, сумел выучить наизусть всё, до последней цифры в диаграмме.

***

Первая утренняя смс-ка была с вопросом: «Голова болит? Две таблетки аспирина и пинта воды. Контрастный душ. Крепкий черный кофе».

Застонав, Джек натянул одеяло на голову. Вот чего ему не хотелось больше всего, так это советов неизвестно откуда. Он не хотел в душ и кофе, а вот сдохнуть — это да, было бы очень кстати.

«Отъебись».

«Проблеваться с утра тоже помогает».

Джек хотел бы послать Брока куда-нибудь ещё дальше, но к горлу подкатила тошнота, неприятно сжимая гортань. Сорвавшись с постели, путаясь во влажных простынях, Джек едва успел добежать до ванной комнаты и склониться над унитазом.

Осев на холодную плитку пола, он в очередной раз поклялся сам себе завязать с наркотой.

Крепкий кофе, сигарета и утренняя газета с яркой фотографией Шепарда, сосущегося со вчерашней нимфой, на первой полосе вернули Джеку хорошее расположение духа. Он даже улыбался на традиционном семейном завтраке, старательно травил байки, проезжаясь будто бы невзначай по ебливости нового национального достояния, не без удовольствия отмечая, как вздрагивает и бледнеет от каждого слова сестра. Или она теперь ему никто?

После завтрака, когда Мишель убежала, едва сдерживая слёзы, а Сайлас, будто совершенно ничего не замечая вокруг, чинно удалился, пожелав домашним хорошего дня, Джек поймал мать за локоть, небольно сжал.

— Мама, мы можем поговорить без свидетелей?