«Со стоном, будто тяготясь собственным весом, каменные фигуры святых сдвинулись с пьедесталов, повернулись, как в танце, вокруг своей оси и упали головой вниз – словно сговорившись, по очереди. Руки, ноги и головы с трещинами, похожими на улыбки, появившимися от падения, были разбросаны по всему полу подобно дешевым внутренностям, продающимся на рынке неподалеку».
- = - = - = - = - = -
Свирепый ветер кружил вокруг Страсбургского собора, с воем напирал на его мощные стены, словно норовя сокрушить. Вторые сутки буйствовал ураган, бесконечным потоком с неба лились дожди, затапливая город. Улицы омертвели: больше не полнились пестрыми толпами, не гудели разговорами, сплетнями и прочей праздной болтовней.
Посему хрупкая фигурка, закутанная в потрепанный плащ, еле виднеющаяся сквозь седой занавес ливня, показалась жителям Страсбурга едва не видением у ворот церкви. Просто не знать им было той сердечной боли, вынуждающей покинуть теплый дом и сквозь страшную непогодь идти за крупицей забытья в Божью обитель…
Со скрипом отворилась высокая храмовая дверь, и на пороге появилась молодая невысокая девушка. Она сбросила капюшон и грустными мокрыми глазами взглянула вверх на искусно выполненный витраж. Опечаленное лицо Иисуса, сотворенное из сотни цветных стеклышек, было обращено к замерзшей промокнувшей грешнице. Изабелла прошептала молитву, будто просила снисхождения у того, и тихими шажками пошла по проходу меж длинных рядов сидений.
Зал оказался пустым за исключением двух молодых людей, неподвижно сидевших в первом ряду. Проходя мимо, Изабелла бросила в их сторону пугливый взгляд, словно боялась, что чужие уши смогут каким-то образом услышать ее исповедь святому отцу. Лучше бы она того не делала…
Девушке почудилось, что сами черти без стыда и боязни пришли в сие пристанище Христа!
Белла ухватилась за сердце и зажмурилась, силясь избавиться от секундного страшного видения их демонских лиц. «Да быть такого не может», - уверяла она себя. – «Господь Бог никогда не позволит осквернить свой дом присутствием таких тварей!» Лишь очутившись на внушительном расстоянии от парней, она обернулась назад, чтобы окончательно убедиться в своей глупости.
Конечно же, там сидели обыкновенные люди, а не исчадия ада, как ей померещилось. Один со светлыми пепельными волосами, а другой – с темными, слегка отливающими бронзой.
Казалось, они совершенно не обращали внимания новоприбывшую девушку, нарушившую их долгое одиночество. Красивые и статные божьи рабы молча глядели вверх на искрящийся витраж… Потоки воды, струящиеся по стеклу, бросали тонкие ползучие тени на бледные лица юношей. Словно черные слезы бежали по их щекам…
Встряхнув головой, Белла отвернулась от дивных посетителей храма и уверенно зашагала к неприметной дверце в тени бокового коридора. Но если бы любопытство дернуло ее обернуться еще раз, она бы увидела, как две пары черных глаз смотрят ей вслед.
- Отче, - обратилась она во тьму, переступая порог тускло освещенной кабинки.
В ответ послышалось, как отъезжает створка, и неяркий свет горящей свечи озарил заплаканные глаза девушки.
- Слушаю, дитя мое, - донесся приглушенный голос священника по ту сторону деревянной решетки в маленьком окошке.
Изабелла глубоко вздохнула и повела свою печальную историю, полную страха и боли. Рассказывала о том, как опрометчиво опозорила свое имя, предав своего мужа; о том, какой ужас испытала, узнав, что понесла от другого мужчины. Поведала, как страшно ей предстать перед обществом с нагулянным ребенком, а еще страшнее – соврать мужу и до самой смерти выдавать за правду ложь об отцовстве… Призналась, что даже подумывала сбежать из дому и податься в отшельники. Но маленький сыночек, ее первенец, что сейчас дома лежал в колыбели и истошно плакал за матерью, никогда не позволит покинуть его.
За тонкой стеной сидел отец Карлайл и, опустив веки, внимательно слушал сбившуюся с праведного пути девушку. Сколько же довелось ему услыхать с тех пор, как принял он сан… Сколько молитв он прочитал за спасение грешных душ! Но никогда еще чужая исповедь так не затрагивала его сердца… Другое чувство, навязанное отнюдь не божьими заповедями и законами, теплилось у него в груди. Как же он хотел подойти к этой несчастной молодой женщине и подарить ей хоть каплю забвения в своих теплых бережных объятиях! Но вместо того Карлайл лишь тихо промолвил:
- Молись и верь в божье прощение. Господь всегда прощает тех, кто приходит к нему за покаянием. И никогда не посылает препятствия тем, кто слаб духом и не достоин места в раю. И помни: чьим бы ни был ребенок у тебя в утробе, он послан Богом.
- Спасибо вам, отче, - Белла от всей души благодарила священника, ибо лишь исповедавшись ему, ощутила, как невыносимый груз на ее плечах поубавился в весе.
Вытирая ладонью слезы, она покинула священника и направилась к выходу из церкви. Теперь она думала лишь об одном: как быстрее добраться домой и успокоить свое дитя. Она никогда не оставит ни его, ни того, которому лишь еще предстоит появиться на свет. А еще Изабелла честно обо всем признается мужу и заслуженно потерпит его гнев и презрение.
Но едва девушка прошла полпути, как крепкие руки схватили ее сзади за плечи и с силой швырнули на каменный пол. Белла вскрикнула от неожиданности и боли. Волосы густой волной рассыпались на испуганном лице, и ей не сразу удалось разглядеть своего обидчика. В какой же ужас она пришла, узнав тех самых юношей…
Девушка хотела закричать еще раз, но ей не позволили – фигура в черном плаще взметнулась в сторону, исчезая с поля зрения, а затем ледяные губы впились ей в рот. Она панически колотила кулаками демона, терзающего ее уста, но тот словно и не чувствовал ее ударов. Несчастной пришлось разомкнуть губы лишь тогда, когда острые зубы проткнули нежную кожу на устах, и дикая боль моментально вынудила оставить все попытки сопротивления.
Вторая тварь в облике красивого светловолосого парня с жадностью поглядывала, как алая капля крови выступила между их слившимися губами и тоненькой струйкой потекла по подбородку девушки. Не отрывая взгляда от обескураживающего зрелища, он ухватился за ее юбку и разодрал в клочья.
Звук рвущейся ткани привлек внимание той мрази, что неистовствовала в адском поцелуе, вылизывая и высасывая сладкую кровь из раненых девичьих губ. Но даже получив некую свободу, Изабелла уже больше не могла кричать – непреодолимый болевой шок парализовал ее голос, ее легкие, не способные отныне даже на полноценный глоток воздуха…
Посланники дьявола расположились по обе стороны распростертого на полу дрожащего тела и алчно пожирали взглядом сию красоту, созданную Богом для их утех. Темноволосый бес поднял черные, как смоль, глаза вверх и насмешливо посмотрел на стеклянное изображение Сына божьего – того самого, кому совсем недавно молилась их жертва. Он приложил руку ко рту и размазал по лицу остатки крови, затем, продолжая лукаво поглядывать на распятого Христа, положил вымазанную ладонь девушке на бедро. Его витражный зритель смотрел, как тонкие пальцы рисуют кровавые узоры на коже девушки, постепенно соскальзывая к самому сокровенному месту на ее теле.
Теперь и оба черта восхищенно наблюдали, как алые пальцы одного из них неспешно проникают в животрепещущее лоно божьего создания…
Громкий вскрик раздался в стенах собора. Пользуясь отголосками едва вернувшегося сознания, Белла кричала, отчаянно пыталась свести ноги… Но все ее действия не принесли результатов: уже другой демон зажал окровавленный рот девушки, а черноволосый со сладкой мукой на лице дальше ввел свои ловкие пальцы.
Заливаясь слезами, Изабелла смотрела в потолок, не имея возможности отвернуть голову. Смотрела на нарисованные образы святых, вырывала из недействующей памяти обрывки молитв, пока твари из самой преисподнии оскверняли ее тело – с упоением, с чувством собственной безграничной власти.
Боль не отступила даже тогда, когда белокурый бес прекратил терзать ее окровавленные губы. Ощущая, как рвется на ее груди ткань, она продолжала молить Господа о спасении, но Всесильный не отзывался на ее отчаянный зов, не присылал никого на помощь, не карал этих тварей… Вскоре новый поток слез, вызванный мыслью, что не увидит она больше сына, застелил ей взор и скрыл от нее безмятежные лица святых. Сквозь густую пелену она могла только видеть, как одна из тех мразей с лукавой улыбкой на губах стала неспешно обнажаться…
