– А полиция? Ничего не нашла?

– Нет, ничего. Там ничего и не было. Я сходил туда сегодня, просто чтобы… – он положил руки на стол перед собой, собираясь с духом. – Мне неловко об этом говорить. Если мне грозят неприятности, то, думаю…

– Никаких неприятностей, Боб, если вы окажете мне небольшую услугу.

– Какую?

– Очень простую.

Женщина наклонилась к Бобу, опираясь на подлокотники его кресла – так близко, что практически коснулась его лица своим.

– Отведите меня туда.

Джон въехал на парковку рядом со стройкой и сразу же увидел Оливера, который стоял в воротах сетчатого забора с мрачным выражением лица, сложив руки на груди и что-то пережевывая. Когда стало ясно, что он не сойдет с дороги, Джон притормозил и вышел.

– Что происходит?

Оливер продолжал жевать.

– Я вынужден тебя уволить, – сказал он наконец, – ты опять опоздал.

– Я не опоздал, – возразил Джон и посмотрел на часы. – То есть опоздал, но ненамного, – исправился он. – Прошу вас, Оливер. Это больше не повторится. Мне очень жаль.

– Мне тоже, – сказал Оливер. – Удачи, Джон.

– Оливер! – позвал Джон.

Оливер прошел в ворота и в последний раз оглянулся, прежде чем удалиться. Джон немного постоял, облокотившись о машину. Несколько коллег глазели на него и, когда он это заметил, быстро отвернулись. Джон сел в машину и поехал в том направлении, откуда прибыл.

Вернувшись в квартиру, Джон сел на край кровати и закрыл лицо руками.

– И что теперь? – спросил он вслух и оглядел комнату.

Глаза задержались на единственном элементе декора.

– Выглядишь ужасно, как и раньше, – сказал он бестелесной голове. – И по-прежнему хуже, чем я.

Вдруг ему подумалось, что можно все-таки сходить на вечеринку. В животе поднялась нервная дрожь – то ли от волнения, то ли от страха. Я тоже думала, что она умерла, сказала Джессика прошлой ночью. Я ее видела. Я с ней говорила. Это она. Джон закрыл глаза. А что, если это она? Он снова увидел картину, которую видел постоянно: судорожно бьющийся костюм с Чарли внутри, жуткий хруст – ее рука, а потом кровь. Она не могла выжить после этого. Но тут ему в голову пришел другой незваный образ – Дэйв, который стал Капканом: он пережил то, что случилось с Чарли. Желтый костюм кролика стал его второй кожей, и за это он заплатил дважды: шрамы, покрывшие его тело, словно отвратительное кружево, показывали, что он чудом избежал смерти, а потом… Чарли убила его, когда задела пружинные замки – они были в этом уверены. То, что они видели, не смог бы пережить никто. Но все же он вернулся. На секунду Джон представил Чарли – искалеченную и покрытую шрамами, но чудесным образом выжившую.

– На Чарли, о которой говорила Джессика, это было не похоже – уверенно сказал Джон Теодору. – Искалеченная? В шрамах? Джессика такого не говорила.

Он покачал головой.

– Не та, с которой я виделся в кафе.

На следующий день… она выглядела так, будто вышла из сказки. Джон поймал себя на этой мысли и помотал головой, пытаясь сосредоточиться на настоящем. Он действительно не знал, что случилось с Чарли. И осознал, что хочет ухватиться за ниточку надежды. Может, я был не прав. Может, с ней все в порядке. Именно этого он раньше хотел – этого хочет всякий, у кого случилось сильное горе: пусть это окажется неправдой. Пусть все будет хорошо. Хлипкая доска стала твердой землей, и Джон почувствовал, как с плеч снимают тяжелый груз и как расправляется спина, которая была скрючена – а он и не подозревал. Вдруг разом навалилась усталость за все месяцы недополученного сна.

Он посмотрел на Теодора, так сильно сжимая голову кролика, что побелели костяшки пальцев. Он медленно выпустил игрушку и оставил ее на подушке.

– Я не пойду, – заявил он. – И вообще не собирался, просто хотел, чтобы Джессика отвязалась.

Он на секунду задержал дыхание и сделал глубокий выдох.

– Так ведь? – сказал он более взволнованным тоном. – Что я вообще могу сказать этим людям?

Теодор смотрел на него пустым взглядом.

– Черт, – вздохнул Джон.

Чем ближе он подходил к дому Клэя, тем больше усиливалась в животе нервная дрожь. Он посмотрел на часы на приборной панели – было только шесть. Может, никто еще не пришел, подумал Джон, но, подъезжая по извилистой дороге к дому, он увидел, что с обеих сторон улицы на половину квартала выстроились машины. Джон вклинился между пикапом и ржавым седаном, почти таким же обшарпанным, как его собственный, вышел и направился к дому.

Все окна трехэтажного дома были освещены и светились сквозь ветки дерева словно маяк. Джон не спешил выходить из темноты. Из дома до него доносились музыка и смех, и от этих звуков не хотелось приближаться. Он заставил себя дошагать до двери, но остановился на пороге. Ему казалось, что войти внутрь – чрезвычайно важное решение, которое все изменит.

Но то же можно было сказать и о решении не входить.

Джон поднял руку, чтобы позвонить, но заколебался; не успел он принять решение, как дверь перед ним распахнулась. Джон заморгал от внезапного яркого света и обнаружил, что стоит лицом к лицу с Клэем Берком, который выглядел таким же изумленным, как и он сам.

– Джон! – Клэй подался к Джону, схватил его обеими руками, притянул к себе и обнял, а потом быстро отодвинул назад и с силой похлопал по плечам.

– Входи же! – Клэй отошел, чтобы пропустить Джона, и тот последовал за ним, с опаской глядя по сторонам.

В последний раз, когда он здесь был, дом был перевернут вверх дном, и по всему было видно, что его обитатель не в себе. Теперь кучи грязного белья и папки с материалами дела исчезли, диваны и пол были чистыми, а сам Клэй широко улыбался. Он поймал взгляд Джона, и его улыбка погасла.

– Многое изменилось, – он снова улыбнулся, как будто прочитав мысли Джона.

– А Бетти… – Джон осекся слишком поздно.

Он покачал головой.

– Простите, я…

– Нет, ее по-прежнему нет, – сказал Клэй ровным голосом. – Я хочу, чтобы она вернулась, и, может, когда-нибудь это случится, а пока жизнь продолжается, – добавил он с мимолетной улыбкой.

Джон кивнул, не зная, что сказать.

– Джон, – Марла помахала ему с лестницы и тут же скатилась по ступенькам с обычным для нее энтузиазмом и заключила его в объятия – он даже не успел сказать «привет».

Из кухни появилась Джессика.

– Привет, Джон, – сказала она более спокойным тоном, но с сияющей улыбкой.

– Я так рада снова тебя видеть. Много времени прошло, – сказала Марла, наконец выпуская его из объятий.

– Да, – ответил он, – слишком много.

Он стал думать, что еще можно сказать, а Марла и Джессика обменялись взглядом.

Джессика открыла рот, чтобы заговорить, но ей помешал Карлтон, который вприпрыжку спускался по лестнице.

– Карлтон! – позвал Джон и в первый раз за весь вечер улыбнулся искренне.

Карлтон поднял руку, помахал в ответ и присоединился к ним.

– Привет! – сказал он.

– Привет, – отозвался Джон, и Карлтон потрепал его по голове.

– Ты теперь мой дедушка?

Джон не слишком старательно разгладил волосы, оглядывая собравшихся.

– Удивлена, что ты пришел, – Марла хлопнула его по плечу.

– Ну конечно, мы ждали, что ты придешь! – поправил ее Карлтон. – Просто ты очень занят, я знаю! Куча девушек, да?

– Как Нью-Йорк? – спросил Джон, пытаясь найти тему для разговора и одновременно поправляя одежду.

– Отлично! Университет, город, учеба, друзья. Я сыграл в пьесе о лошади. Она крутая.

Он быстро покивал головой.

– Марла тоже учится.

– В Огайо, – вступила Марла. – На медицинском.

– Здорово, – улыбнулся Джон.

– Да, пришлось серьезно потрудиться, но оно того стоило, – сказала она жизнерадостно, и Джон почувствовал, что расслабляется, погружаясь в знакомое ощущение дружеского общения. Марла была все той же Марлой; Карлтон по-прежнему оставался непроницаем.