– Ну, не без этого, Нинка. Потому что дети могут быть у тебя, могут быть у меня, а холдинг – это наше совместное детище!

Инна не стала говорить, что дочки и сын Женечка, вообще-то, тоже их совместные детища.

– И, спасая тебя, я спасаю в итоге самого себя. Ну, и то, что планирую передать своим детям…

Интересно, о каких именно своих детях Геннадий вел речь? Детей у него было так много, что легко запутаться.

– И что это за идея с трастом в офшорах? – спросила Инна.

И Геннадий, дождавшись, пока уйдет официантка, принесшая ему кофе и солидный кусок «Наполеона», ответил:

– Все хоть и сложно, но на самом деле очень даже просто. Все активы переходят в траст. Траст официально зарегистрирован там, где платить налоги не надо, так что ничего не теряем. Да, на бумаге им будет распоряжаться кто-то другой, но этого зиц-председателя для того и нанимают, чтобы он минимизировал для нас риски. Шуберты потом все, что угодно, делать могут – до активов им уже не добраться. А тем временем я задействую свои связи и сделаю так, чтобы они от нас отстали. Когда все завершится, активы переводятся обратно – причем с процентами!

Инна, поблагодарив официантку, принесшую кофе и ей (правда, без сладостей), прищурившись, посмотрела на мужа.

– Мне нужны детали. Своего рода бизнес-план. Потому что пока не буду точно знать, что, где и как, ни на что не пойду.

Геннадий усмехнулся, вынимая из прихваченной из автомобиля папки несколько листов в непрозрачной обложке.

– Ну, я ведь тоже не пойду, Нинка! Поэтому вот бери, на досуге почитаешь, поразмыслишь, примешь решение. Но учти, особо долго размышлять нет времени – братцы-то уже напропалую действуют…

Инна, даже не заглядывая в бизнес-план, положила папку на свободный стул и произнесла:

– Ну, это мы уладим, не сомневаюсь. А скажи, твоя Инна снова беременна?

Геннадий, явно не ожидавший от нее подобного вопроса, дернулся.

– Нинка, ты чего…

– Понимаю, Геныч, это не тот вопрос, который жена обычно задает своему мужу, но мне все же любопытно…

Супруг стушевался, и Инна, испытывая непреодолимое желание затянуться сигаретой (хотя бросила уже давным-давно), и без слов поняла – да, беременна. «Доброжелатели» не подвели.

– И кто будет? – продолжила она, протянув руку с ложечкой к тарелке мужа, на которой лежала добрая половина «Наполеона». – Девочка? Или…

Она, не спрашивая разрешения, отломила приличный кусок и продолжила:

– Или мальчик?

Геннадию повезло – ожил его мобильный, и он, подскочив из-за стола, выбежал на крыльцо харчевни.

Инна, подцепив ложечкой небольшой кусочек от похищенного у супруга ломтя «Наполеона», отправила его в рот и запила обжигающим черным кофе.

– Счет, пожалуйста! – произнесла она, обращаясь к сновавшей среди заполненных столов официантке. – У вас и правда отлично кормят!

Когда супруг вернулся обратно к столу, Инна, держа в руке непрозрачную папку с бизнес-планом, поднялась.

– Мне пора. Прочитаю, размыслю и дам тебе знать…

– Надо по счету заплатить… – засуетился муж.

– Я уже заплатила, – ответила Инна. – Ты приглашен. По случаю счастливого события в твоей, Геныч, личной жизни…

И, послав супругу воздушный поцелуй, направилась к выходу.

Подъезжая к дому, Инна поймала себя на том, что то и дело посматривала на непрозрачную папку с бизнес-планом, покоившуюся на соседнем сиденье.

Бизнес-планом по выводу активов.

Она не намеревалась принимать скоропалительных решений, ротому что со всеми можно договориться. Ну, или почти со всеми.

Интересно, а браться Шуберт относились к какой категории?

В уме Инна перебирала знакомых во властных структурах, к которым можно обратиться за помощью. Но с тех пор как она ушла из большого бизнеса и посвятила себя своему новому проекту, не приносящему ни гроша прибыли, Инна растеряла прежние связи, да и за последние годы многие из влиятельных знакомых сменили свои должности.

И все же к тому моменту, как Инна припарковала автомобиль в подземном гараже и на лифте вознеслась на один из последних этажей, план действий она наметила.

Огромная квартира, находившаяся в элитном жилом комплексе с видом на Москву-реку, не нравилась ей почти так же, как загородный дворец мужа, однако являлась вложением капитала, а ни времени, ни в особенности желания заняться поисками иной подходящей жилплощади у Инны не было. Въехав в эту квартиру вместе с Женечкой, Инна представляла, что живет в отеле – и что рано или поздно съедет.

Пройдя в просторный холл, Инна прислушалась, но громкого голоса сына не услышала. Вообще-то, его должны были привезти на микроавтобусе из школы, однако не исключено, что у них сегодня какие-то вечерние курсы.

Не хватало еще, чтобы она забыла о том, что должна присутствовать на театральной постановке или школьном празднике. Инна быстро вынула мобильный, проверила календарь – нет, там ничего такого не значилось…

– Женечка? – позвала она, и ее голос беспрепятственно разнесся по скудно обставленной квартире. Так как долго здесь задерживаться с сыном она не намеревалась, Инна решила отказаться от покупки нравившейся ей мебели и ремонта.

Раздались шаги, и из гостиной вышла молодая особа в рваных джинсах и с массивным кольцом в носу. Эта была Олеся, педагог-воспитатель, своего рода няня и гувернантка Женечки, которая после возвращения мальчика из школы проводила с ним время, делала уроки и дожидалась возвращения Инны с работы. Женечка был в диком восторге от Олеси, да и Инна, вначале скептически относившаяся к ней, быстро поняла, что девица положительно влияет на развитие сына, относится к нему с нежностью, как к младшему брату, и в форме игры занимается то английским, то географией, то математикой.

И этого юного гения супруг намеревался сдать в детский дом? И на полном серьезе предлагал ей сделать аборт?

Да, намеревался. И предлагал.

– Здрасьте, Инна Евгеньевна, – произнесла, не отрывая глаз от дисплея мобильного, Олеся. – А Женечка где, в кафе, что ли, остался?

Положив на стоявший в холле столик с зеркальным покрытием папку с бизнес-планом, Инна безо всякой задней мысли спросила:

– В каком кафе? Он что, разве не дома?

И только тут ее сердце екнуло.

Олеся, наконец взглянув на нее, произнесла в недоумении:

– Ну, вы же мне написали, что сами забрали Женечку из школы и что мне сегодня его не ждать. И что вы поехали в кафе-мороженое, ну, то, которое ему так понравилось и где подают…

Шагнув к няне, Инна непререкаемым тоном прервала ее излияния:

– Я отлично знаю, что там подают и что нравится Женечке. Мы никуда не ездили, и вам я, конечно же, ничего не писала.

Девушка, на глазах бледнея, тряхнула массивным кольцом в носу и жалобно проблеяла:

– Но как же так?.. Вот, смотрите…

Инна буквально вырвала у нее мобильный телефон и убедилась – так и есть, в 13:57, то есть примерно в то же время, когда она обедала с мужем в харчевне, кто-то прислал Олесе сообщение: «Добрый день, Олеся! Я забираю Женечку сама, мы едем в кафе-мороженое. Вернемся после пяти».

Да, если бы она писала Олесе, то написала бы именно так, но весь ужас заключался в том, что она ничего подобного, конечно же, не писала.

Но телефон показывал – сообщение пришло по чату именно с ее мобильного. Так и есть, это была переписка Олеси с ней, значившейся в «Контактах» девушки как «И.Е.».

Бросившись в холл, Инна схватила сумочку, раскрыла ее и обнаружила, что мобильного там нет.

Но как же так? У нее что, украли телефон?

Инна лихорадочно соображала, когда в последний раз видела телефон и пользовалась им.

А затем, машинально опустив руку в карман плаща, обнаружила мобильник именно там, с правой стороны. Ну да, она ведь только что проверяла календарь, желая узнать, не пропустила ли какой-либо школьный праздник сына, по инерции положила телефон в карман – и тотчас забыла.