– Не положено. Доктор сказал, что при сотрясении читать вредно, – вполне миролюбиво ответил санитар.

Собственно, я и сам мог дать себе схожие предписания. Но очень хотелось узнать новости. Что-то в окружении меня сильно смущало.

– Все новости я вам, Мирослав Варлаамович, сам расскажу, – пообещал санитар.

Имя этого «милого медбрата» оказалось довольно заковыристое – Онуфрий Пуштатович. Протирая полы и размахивая тряпкой, сметая пыль, он мне кратко пересказывал события дня:

– Колумбийцы выбрали нового президента. Дэвида… какого-то там. Наш царь-батюшка Иван Алексеевич послал им поздравления. В Калуге казнили трех ведьм. По всей области ищут Тёмного знахаря. Говорят, и на вас смертельное проклятие наслал этот убивец, – протараторил санитар и, решив, что его миссия по наведению чистоты закончилась, чинно удалился.

Я же остался лежать в полной прострации. Очень хотелось выглянуть на улицу. Вот только матовое стекло на окне не давало это сделать. То, что вокруг меня столько сумасшедших, а я один «уцелел», оставшись в здравой памяти, вызывало большие сомнения. Повезло, что перед сном медсестра сделала укол, и я отрубился без сновидений.

Мысли о том, что я основательно повредился головой, продолжали крутиться в несчастной черепушке и на следующий день. С утра пораньше у меня взяли повторный анализ крови, чтобы убедиться… в отсутствии следов проклятия. Мда…

Процедуру я вытерпел молча, ни о чем не спрашивая. Хотя вопросы в голове множились с каждым часом. Такого странного оборудования для забора крови я никогда не видел. И это была только малая часть всех странностей. Какие-то архаичные имена у всего персонала, странная униформа, странные полицейские. И даже окающий акцент большинства персонала действовал на нервы.

Единственной хорошей новостью было то, что лечащий врач, зачитав список повреждений, сообщил, что через день меня выпишут. Правда, он тут же смутился и добавил, что в приемной сидит моя сестра Надежда Варлаамовна, и он ей разрешил меня посетить.

На сестру Мирослава (и, возможно, мою!) очень хотелось взглянуть. Кивнул врачу и постарался сохранить на лице нейтральное выражение. Впрочем, продержалось оно недолго. Влетевшая в палату блондинистая девица сразу сбила весь доброжелательный настрой.

– Даже не думай, что тебе удастся отжать у семьи деньги! – выкрикнула «сестра» с порога. – Не докажешь, что это мы на тебя посылали проклятие! Тем более смертельное.

Я молчал. Что ответить, просто не знал. Задрали меня уже все с этим проклятием. Скоро и сам поверю, что оно существует. Всё утро я обдумывал случившееся, и одна идейка у меня все же появилась. Вдруг это не мой мир, вдруг я, словно фантастический герой, попал в какую-то зеркальную реальность? Фактов пока не хватало, но я хотя бы перестал после каждой странной фразы незнакомых людей искать у себя признаки сумасшествия.

Так что сестру Мирослава я разглядывал с интересом, но не более того. Какое-то сходство у неё со мной явно было. Платиновый оттенок волос, цвет глаз, схожесть формы бровей.

– Надеюсь, ты помнишь, что отец тебя из рода вычеркнул? Родовую книгу уже переписали, – продолжала выдавать информацию девушка. – Можешь выбрать себе любую фамилию, кроме нашей.

Видя, что я не реагирую на эту новость, девица чуть успокоилась и выудила из сумочки документы.

– Здесь постановление главы рода. И еще подпиши отказ от претензий.

– Каких? – впервые задал я вопрос.

Сестрица Мирослава гневно затрепетала ноздрями, но соизволила объяснить, что, если я не буду обвинять бывшую семью в наслании проклятия, мне выплатят пять тысяч. Все остальные счета уже заблокированы или изъяты, как и «мой» дом.

Пять тысяч в любой валюте показались мне несерьезными деньгами, о чем и сообщил.

– Отец дает пять или ничего!

– Тогда не подпишу отказ, – резонно заметил я.

– Я потрачу эти деньги на адвокатов, и ты ничего не докажешь. Но, к твоему счастью, я желаю сэкономить свое время. Ставь отпечаток! – сестрица сунула документ мне под нос.

Я, собственно, уже размышлял, как изобразить подпись Мирослава, которую никогда не видел. А тут, оказывается, другая система. Сжимая документ в руке, я попытался его прочитать. Речь я понимаю, значит, и письменность должна быть схожей. Но с текстом все так однозначно не было. Что-то я узнавал, но часть букв напоминала глаголицу. Запаниковать я не успел. Сестрица прервала мое занятие по выискиванию знакомых букв. Мне вообще сильно повезло, что ладони были перебинтованы. Сестра Мирослава, желая получить нужный оттиск, сама все сделала. Я наблюдал со стороны, фиксируя процедуру, чтобы на будущее знать, как и что делается.

В нижнем левом углу документа имелся квадрат два на два сантиметра. Девушка оторвала от него верхнюю полупрозрачную пленку, приложила мой указательный палец и снова прикрыла этот отпечаток пальца пленкой. Странная система.

– Чего молчишь? – тем временем поторопила меня сестрица, разглядывая оттиск. – Говори: подпись добровольная.

Повторил. По квадрату пошла радужная волна, и оттиск окрасился в синий цвет.

– Твои пять тысяч, – кинула мне на кровать пластиковую карточку девушка и, процокав на высоких каблуках, удалилась, оставив меня в растрепанных чувствах.

И что это было, интересно? Новые, неизвестные технологии или магия? Если вспомнить, что санитар упоминал ведьм, то мир с магией наиболее вероятен. Как же я хочу выйти за пределы палаты и во всем разобраться!

========== Часть 3 ==========

Вечером мне разрешили вставать не только для посещения туалета, но и прогуляться по коридору больницы. Заодно я поглазел в окна. Ничего примечательного не обнаружил. Обычный среднерусский пейзаж. Зато в самой больнице я находил все больше и больше свидетельств того, что нахожусь не в своем мире. Все помещения освещались не лампами, а кристаллами. Блоки подобных кристаллов были закреплены под потолком каждого больничного коридора, розеток и прочих атрибутов электричества я тоже не обнаружил.

И только я вернулся в палату, как меня снова навестил тот мужчина, что надевал браслеты.

– Мирослав Варлаамович, рад, что вы уже хорошо себя чувствуете! – с повышенной жизнерадостностью поприветствовал он меня. – Мне доложили, что в вашей семье не все еще приняли поправку к закону об однополых семьях. Примите мои соболезнования.

В ответ на это я издал невнятный звук.

– Из рода вас исключили, как и из семейного бизнеса. Чем планируете заняться, когда выйдете из больницы?

– Мыслей никаких нет, – честно ответил я, с надеждой посмотрев на мужчину. – У вас есть что-то для меня?

– Конечно! – снова засиял белозубой улыбкой мужчина. – Надеюсь, вы не стали сообщать бывшим родственникам о своих внезапно открывшихся пси-способностях?

– Не успел, – ответил я, припомнив встречу с сестрой Мирослава.

– Вот и отлично! Конечно, вам уже двадцать восемь лет, и обучение нужно было начинать как минимум лет пятнадцать назад, но чего-то вы в любом случае достигнете и сможете стать полезным членом общества.

– Вы предлагаете пройти обучение? – вычленил я из пафосной речи то, что меня в первую очередь интересовало. – И, кстати, как вас зовут?

– Боян Ладимирович, – с немного обиженной интонацией в голосе ответил мужчина. – Мне казалось, что я достаточно часто мелькаю на экранах галовизоров.

– У меня небольшая потеря памяти. Все имена забыл, – немного слукавил я, но успокоил этого Бояна.

Тот продолжил «заливать» и нахваливать открывающиеся передо мной перспективы. Если в двух словах, то в областной интернат для одаренных псиоников меня не возьмут по причине возраста. Однако случаев, когда в зрелом возрасте внезапно открываются пси-способности, не так уж и мало по стране. Таких великовозрастных псиоников собирают в одном центре где-то под Москвой.

– Проживание бесплатное, полный пансион, обучение в течение года за счет Боярской Думы, – нахваливал Боян Ладимирович тот центр.

Не очень-то я верил «сладким» речам этого Бояна. Другой вопрос, что у меня выбора не было. Вон Боян, узнав, что Мирослава из рода вычеркнули, тут же подсуетился. Наверняка какую-то выгоду с этого имеет. С другой стороны, не случись той ситуации с родом, не знаю, как бы я оправдывался в том, что позабыл всё на свете, даже имена близких людей.