Если бы Наука Психиатрия появилась и стала действенна, она создала бы определенные способы излечения психических заболеваний, значение героизма в жизни и труде психиатра тут же упало бы. А за ними упали бы и зарплаты. Но Психиатрия не может и не хочет становиться Наукой, хотя и называет себя так уже пару веков. Во «Введении в Самопознание» я подробно говорил о том, что Психиатрия лишь внешне выглядит Наукой и родственницей Психологии. На самом деле она – родственница Юриспруденции, потому что ее задача в обществе не искать истину, а обеспечивать общественный порядок в тех случаях, когда юристы бессильны.
Психиатрия – это дополнительная карательная система любого общества. И поэтому ее учение построено не так, чтобы обеспечивать психиатру возможность думать и исследовать, добывая истину. Она построена по образцу так называемого «прецедентного права», которое, к примеру, привилось в Америке. Психиатр в сложных случаях не обращается к своей науке так, как делает ученый, рассуждая: если исходные основания нашей науки таковы, то все, что относится к ней, должно подчиняться ее законам. Следовательно, в данном случае, мы должны спокойно применить научный метод, и решение будет найдено. Нет, психиатр в сложном случае бросается листать многочисленные тома предшественников и листает их, пока не находит схожий случай. Тогда он говорит: вот в таком-то году такой-то врач применил в этом случае такое-то лечение. Оно, правда, помогло лишь относительно, но мы его все-таки применим. А вдруг поможет!.. Да и ответственность, опять же…
Война Богов. Конечно, есть и психиатры, пытающиеся думать и искать, но не забывайте, я все-таки говорю как психолог, а не историк. У меня нет задачи описать все, что водится в Психиатрии, поскольку я исследую лишь то, что является типическим для психиатров. Это во-первых. А во-вторых, я исследую Психиатрию как некий дух сообщества, Богиню, если хотите, а она насаждает определенные способы поведения своим почитателям. И то, что кто-то из психиатров не ведет себя, как полагается, это его личная человеческая заслуга. Пример силы человеческого духа, способного противостоять даже Богам.
Так вот, истинный психиатр – это не врач и не ученый, это работник органов внутренних дел, тюремщик с правами карать, обязанностью расследовать и мечтой о научности или душевности. И эта карательная составляющая – властная и жестокая – временами вылезает из любого психиатра, даже беленького и пушистенького, как говорится в анекдоте.
Второй типический слой в сознании психиатров – это искренняя вера в то, что они врачи. И таких сумасшедших, я думаю, большинство. Они, конечно, при случае, с удовольствием выпускают наружу своего тюремщика, но в целом они убеждены, что Психиатрия – это Медицина, лишь с большими правами и властью.
И лишь крайне малая часть психиатров являются исследователями и считают Психиатрию наукой. Допускаю, что они тоже не все действительно хотят найти истину и сделать свою науку действенной. Ведь большая часть ученых работает не на истину, а на место в научном сообществе. И в Психиатрии написано множество книг, про которые сами психиатры знают, что они писались лишь ради защиты диссертации и получения степени. Тем не менее, я думаю, для настоящих ученых и для искренне верующих, что они врачи, мое исследование будет полезно.
Итак, если возвратиться к детективу, как бы ни пыталась Психиатрия заявить, что ее предметом является та же деятельность нервной системы, что и у неврологии, это не проходит. Я продолжаю ощущать, что предметы не совпадают. В них есть какое-то существенное отличие.
Если поглядеть на историю Психиатрии, то она со всей очевидностью делится на два этапа: ранняя Психиатрия лечила душу и так это и заявляла. Но по мере развития естественнонаучного подхода понятие «души» в Науке становилось все более запретным. За связь с душой могли подвергнуть и изгнанию или травле. Поэтому осторожные психиатры, не желая выпадать из братства врачей, предпочли от лечения души перейти к лечению душевных болезней.
Уже сам такой переход должен был бы насторожить думающих людей, потому что он свидетельствует о подмене и предмета и понятия: лечить душу, лечить человека, лечить болезнь. Предметом психиатрии стали сами психические болезни, будто бы они и есть те, кого можно вылечить, сделав здоровыми болезнями. Как возможна такая подмена?
Думаю, она легко объясняется, если вспомнить все те же заявления Сеченова и других физиологов, что душой человека является его нервная система. Нервная система – это предмет неврологии, а мы будем лечить ее болезни. Они-то и будут нашим предметом.
Не думайте, что я тут что-то передергиваю или подтаскиваю ради красного словца. То, что предметом психиатрии являются сами психические болезни – это общее место всех книг по психиатрии. Они все именно так и построены, что сразу от начала и до самого конца перечисляют, какие существуют психические болезни и методы их лечения. Книги же, претендующие на обобщающий характер, как учебники психиатрии, начинаются примерно с такого определения:
«Психиатрия (от греч. psyche – душа, iatreia – лечение) представляет собой самостоятельную науку, изучающую этиологию (развитие – АШ), патогенез (происхождение – АШ), клинику (протекание – АШ), лечение и профилактику психических заболеваний» (Кирпиченко, с. 17).
Иными словами, предмет Психиатрии – болезнь. И к тому же – не болезнь психики, а психическая болезнь. И никогда не психика, и даже без психики! Уж если отказываться от души, так планомерно и по всем фронтам. Никаких намеков на связи с врагами Родины или Науки! Никто не должен заподозрить Психиатрию в ненаучности, поэтому мысль о психических болезнях как болезнях людей, но не психики, поддерживалась даже на уровне самых популярных, массовых изданий.
И уж если искать те книги, которые, с точки зрения психолога, оказали наибольшее воздействие на распространение в обществе «правильных» представлений о Медицине и Психиатрии, так первой будет «Популярная медицинская энциклопедия». Даже если сами психиатры уже не согласны с ее определениями, простые люди знают, что такое психиатрия именно из статьи в Популярной энциклопедии.
А это значит, что для них «Психиатрия – это раздел медицины, изучающий психические болезни, их причины, проявления, сущность, предупреждение и лечение».
Как видите, мысль, что Психиатрия занимается психическими болезнями, а не болезнями психики, насаждалась с той же мощью и теми же методами, что и коммунистическая пропаганда.
Может прийти сомнение, а не одно ли и то же психические болезни и болезни психики? Как бы не так! О Психике или душе «Медицинская энциклопедия» ничего не знает, так что словосочетание «психические болезни» – это вовсе не простая перестановка слов по сравнению с «болезнями психики». Это принципиально иные болезни, имеющие отношение не к психике, а совсем к иному носителю расстройств. К какому?
Чуть ниже это объясняется:
«В развитии психиатрии, тесно связанном с развитием естествознания и материалистического мировоззрения, стало ясно, что психические болезни являются болезнями головного мозга».
Думаю, что теперь вы не будете путаться и, читая где-нибудь в медицинском сочинении «психическая болезнь», не посчитаете, что это болезнь душевная. Кстати, за эти полвека во взглядах психиатров на предмет своей науки изменилось, пожалуй, только то, что они не смогли привязать все психические заболевания к мозгу и расширили носитель своих расстройств до всей ЦНС – центральной нервной системы.
С тех пор, как психическое без психики стало символом веры новой научной Психиатрии, о психике психиатры говорить избегают, доходя до анекдотов в своей изворотливости. Пример.
Перре и Бауман, «Клиническую психологию» которых я уже упоминал, начинают с однозначного заявления:
«Клиническая психология есть частная психологическая дисциплина, предмет которой – психические расстройства (нарушения) и психические аспекты соматических расстройств/болезней» (Клиническая психология, с. 30).
