Литмир - Электронная Библиотека

– И чего же ты хочешь за такое радушие, Гверн?

– Ну ты же ведьма, так? Хочу тебя нанять.

Чем дольше я отдыхала и отъедалась, тем менее удачной казалась идея согласиться на работу. Выяснилось, что и ноги гудели нестерпимо, и глаза слипались, и вообще молодая привлекательная женщина не должна бы изводить себя трудом. Однако беловолосый хозяин таверны мнения моего не разделял и всякий раз, когда я умудрялась, несмотря на весёлый гвалт завсегдатаев, задремать, бессовестно толкал под локоть:

– Куда спать? Рано! Тебе ещё всю ночь соседям пакостить и младенцев воровать. Или чем там вы с вашим ковеном после заката занимаетесь?

Я закрывалась рукавами, пряталась за огромную кружку медового пива, огрызалась, но Гверн только ухмылялся, демонстрируя неполный ряд частично выбитых зубов.

– Прокляну, – угрожала я.

– Не пристанет, – отшучивался он.

– Долго мне ещё тут сидеть?

Беловолосый окинул взглядом всё больше пустеющие к ночи столы:

– Раз, два, три… Семь. Пока эти семь мужиков по домам не разойдутся. А не, восемь! Того из-под стола тоже надо турнуть.

Я застонала.

Наконец, перепачканная маслом мужеподобная Синни оставила кухню и, перекинувшись парой слов с хозяином, отправилась домой; изрядно подпившие посетители вразвалочку, придерживаясь за новообретённых друзей или стены, покинули заведение, а счастливца, с вечера храпящего под столом, Гверн заботливо на руках вынес под придорожный куст.

– Что? – пожал он плечами. – Не зима чать, не околеет. Проспится и решит, что сам туда улёгся.

– Так что ж ты его сразу не выкинул? – устало зевнула я. – Закрылся бы раньше.

– А может я приятной компанией наслаждался, – подмигнул временный работодатель. – Тут, знаешь ли, дни проходят весьма однообразно.

Удавить бы… Да сил не осталось.

Я широко зевнула, одновременно похлопывая себя по щекам:

– Ну так чего-о-о-о там у тебя? – честное слово, если бы он тогда предложил заплатить ему телом за ночлег, я бы просто растянулась на столе, заявив, что со мной можно делать всё, что угодно, если в процессе не станут будить. Благо, непристойных предложений не последовало.

Вместо этого Гверн заботливо собрал всю бьющуюся посуду, отнёс в прилегающую к основному залу каморку; туда же отправились два начатых, но не опустошённых бочонка, остатки солонины, все собранные за день монеты и два меча, висящие на стене и призванные символизировать название таверны. Видимо, обоими – и более и менее ржавым – хозяин дорожил и оставлять их на попечительство малознакомой и не внушающей доверия работницы не собирался.

– Ну, на этом, кажется, всё, – Гверн задумчиво поцокал языком, прикидывая, не забыл ли чего.

Я поболтала ногами, критически оценивая заляпанные грязью сапоги для верховой езды. В жизни у меня не водилось столь грязной обуви! Но почему-то сейчас это совершенно не беспокоило.

Гверн запрыгнул на стол, куда чуть раньше, спасаясь от носящегося вихрем мужчины, взгромоздилась я.

– Всё? – спросил он у меня, словно я могла дать ответ.

– Мышиный помёт забыл перепрятать, – мрачно пошутила я.

– Ты мне ещё за это спасибо скажешь!

Я послушно повторила:

– Спасибо.

– Да не сейчас. Утром. Когда с работой управишься. Если управишься, – таинственно добавил он. – А теперь я на боковую.

И он действительно собрался уйти: спрыгнул на пол, заодно спихнул меня – «Не сиди на столе!», – подхватил недопитую одним из гостей бутылку вина, понюхал, поморщился:

– Будешь? А, не. Нечего тебе такую кислятину пить. Выгонишь этих тварей – эля тебе налью. Не абы какого – из личных запасов!

– Да кого выгонишь-то?!

– А, так я не сказал? – Гверн добродушно махнул рукой, разом растеряв всю пугающую таинственность. – Забыл! Пикси. Одолели, аж сил нет! Каждую ночь переворачивают тут всё вверх дном. Что мог, я поубирал, чтоб не пришибли ненароком. А дальше ты уж сама как-нибудь с ними договорись.

Договориться? С пикси?! Да он в своём уме?!

– А ты куда? – я схватила беловолосого за лацкан.

– А я – спать, – довольно осклабился он, сунул мне, откупаясь, только что найденную бутылку, и спрятался в каморке, куда только что перетаскал вещи. Звякнул ключ, тоненько сообщая, что больше изворотливого знакомца я сегодня не увижу.

Я бездумно поднесла горлышко к губам и тут же брезгливо отдёрнула: Гверн не соврал: вино действительно преотвратнейшее.

Что я помнила о пикси? Да практически ничего. Шаловливые, вредные, шустрые, обожающие пакостить. Как с ними справиться? Да понятия не имею! Обычно с фейри можно договориться – многие готовы помочь, если оставаться с ними предельно вежливой. Пикси же чихать хотели на людей. Их интересует только веселье и совершенно не волнует, что станет с чужим имуществом, перепуганным домашним скотом или неудачно встретившимся на пути человеком. Дети. Проказливые, дурные и жестокие.

Прикинув, чего мне хочется больше: денег или сохранить свою шкуру, я быстро поняла, что второе, и помчалась к двери. Но стоило схватиться за ручку, как стало поздно.

Маленький суетливый звездопад посыпался из щелей в потолке. Раз ворох, два, три… Словно крышу мерял шагами великан, вспугивающий сверкающих бабочек. Рой блестяшек замер, повис, задумавшись и (я это чувствовала) разглядывая меня. Что сделать с незваной гостьей? Закружить? Завертеть? Запутать? Наброситься, как стая пчёл, защищающих улей? Меня не устраивал ни один из вариантов, поэтому я старалась не шевелиться.

А звёздочки то опускались, то поднимались, беспрестанно дрожа, жужжа и попискивая. Звуки становились всё громче, требовательнее. Какой у меня выбор? Вот дверь. За ней – стойло, небольшая полоска дороги и лес. Если окажусь достаточно быстрой, могу успеть отвязать Тварь и, если та не заупрямится, сбежать. И потом всю жизнь буду терзаться тем, что дала дёру от крохотных человечков, которые на меня даже не напали. С другой стороны – волшебный рой. И, глядя на него, как-то вовсе не хотелось верить, что человечки безобидные. Пикси приближались и пищали всё более угрожающе, но, не долетев до человека какой-то дюйм, резко свернули в сторону и прыснули по углам, чтобы снова собраться воедино и, вихрем проносясь под столами, вскидывать их в воздух и позволять с грохотом падать. Да уж, останься здесь что-то из посуды, расколотили бы всё.

Вот огромная скамья в углу, которую вечером не могли передвинуть три здоровенных бугая, взметнулась до потолка, но вместо того, чтобы обрушиться на пол, сменила направление и полетела к растерявшейся новоиспечённой ведьме по найму.

Пикси приняли решение, и оно оказалось не в мою пользу.

Я вскинула руки, скорее, по наитию, чем надеясь защититься, не вспомнив ни единого заклинания, но древняя Сила оказалась умнее: без указки прорвалась путами из-под ногтей, оплела летящую в меня махину, откинула в сторону. Гм… Эдак я и правда на что-то гожусь! Раньше тарталетку с подноса скидывала, напрягшись до кончиков волос, а тут отшвырнула громадину так легко, словно дышала.

Во второй раз я подняла руки уже осознанно – путы рванулись к скоплению звёзд, но прошли насквозь, не зацепив ни одну. А пикси только разозлились. Теперь они не просто шалили, не развлекались, а готовились мстить.

Два стола взлетели в воздух одновременно, столкнулись, разлетаясь, если не в щепки, то, по крайней мере, на части. За стеной послышался недовольный голос Гверна. Ах, я тебе спать не даю? Бедненький! Я мстительно отправила один из стульев в смежную стену. Всё равно ведь не выйдет. Ему не впервой.

Когда-то давно нам с братом давали уроки битвы на мечах. Он всё схватывал легко, словно руки срастались с оружием, а у меня не получалось: проклятая железка всё время била не туда, куда я её направляла, рукоять выскальзывала, остриё заносило…

Но с магией совсем иначе. Ведьма не управляла Силой, и Сила не вела ведьму, но мы становились единым целым, предостерегая, охраняя, защищая меня – сосуд и её – драгоценное содержимое. Удар, второй, третий! Маленькие человечки взрывались снопами искр, визжали, нападали и отступали, но уходить не собирались.

17
{"b":"630612","o":1}