– Всё-таки, Ченг, я категорически настаиваю на личной встрече – и немедленно! – с нажимом повторил генерал, отключаясь.

Во рту сухо, в глазах темно, голова трещит. Скверное состояние. Зачем, спрашивается, делал лишние движения? Робот, в отличие от голограммы генерала, никуда не денется – ботинком его не уберёшь. Он проник во все сферы моей жизни: следил за состоянием банковского счёта и техники, за правильным питанием, за здоровьем. Я давно смирился, готов был простить ему и занудство, и вообще унизиться до ежедневного протирания влажной тряпкой его идеально круглой титановой головы. Всё бы стерпел, но эта сволочь, набравшись где-то в сети метафизической и религиозной чуши, решил заняться манерами, нравственностью, и – тут уж кто угодно бы озверел – душой. Естественно моей, и тому две причины: во-первых, смысл его существования – благополучие хозяина, а во-вторых, в программе Компи не было ни одного бита информации о том, что у него эта душа есть.

– Высшая степень невежества не знать, что общение всегда оказывает благотворное влияние на обогащение опытом, а общение с начальником полиции такого уровня ещё и благотворно сказывается на состоянии нашего банковского счёта.

– Нашего?! Охренел совсем… – Застонав, повернулся лицом к диванной спинке, нахлобучил подушку на голову, а другой рукой на полу нашарил бутылку пенистого сарианского вина. Медленно, чтобы сенсоры механического зануды не уловили движение, нажал неприметную кнопку на пробке и резко бросил бутылку в робота. Пенящаяся жидкость предназначалась для восстановления душевного равновесия после вчерашней гулянки – сирианское вообще в три секунды снимает похмельный синдром, но роботу оно почему-то не понравилось. Он отпрыгнул в сторону, оставив столь нужное мне средство восстановления сил кружиться на полу, разбрызгивая пенящуюся, чёрную, жидкость.

– Ты пропьёшь всё! Ты пропьёшь свою душу!

– Отстань… экзальтированный набор микросхем… – облизнуть губы сухим языком не получилось.

Робот не ответил, это хороший знак! Но обрадовался рано – механическая скотина, набитая квантовыми чипами, включила программу тушения пожара. Меня смыло с дивана.

Едва не захлебнулся: в отличие от чёрного сирианского, противопожарная пена совершенно несъедобна и так холодна, что мгновенно проснулся, протрезвел, проникся….

– Компи! Компи, выключи эту дрянь и активируй кондиционер!!!

Реакции – ноль. Вообще-то он неплохой, и по-хорошему бутылкой шипучего сирианского надо было шарахнуть по голове чокнутого изобретателя, всунувшего в нормальный электронный мозг совершенно непонятные эмоции. Женские эмоции. Теперь всегда рядом со мной находится чужеродноё существо, которое воображает, будто лучше меня знает, чего я хочу.

Думаете, мне удивительны странности обитателей других планет? Да я каждый день общаюсь с инопланетянином, в которого превратили моего старого, молчаливого робота горе-специалисты из ремонтной мастерской. Эх, придётся терять драгоценное время, вымаливая прощение у механического слуги за грубость. Да я перед женщинами так не танцую, как перед этим набором электронных схем!

Снова оживился визифон. На этот раз папочка, чтоб его! Похоже, день не задастся – порцию нотаций получил от робота, теперь ещё отец нравоучений добавит.

– И это мой наследник, благородный сэр Адам Пека Во Ченг Быковченко? А, впрочем, ты неплохо смотришься, да и я уже привык видеть тебя таким вот. Самый богатый жених нашей звёздной системы Адам Пеека…

– Папа… – простонал из-под подушки, – просил же называть просто Ченгом.

– …снова предаётся дурным привычкам…. Хотя нет – по-прежнему ведёт привычный образ жизни, опускаясь по наклонной до полной деградации. Кажется, на твоём сленге это состояние называется скотским?

Сел, стряхнул с себя грязные пенные хлопья. Отец брезгливо наблюдал за неудачными попытками встать. Умеет папа выразить презрение, ему для этого даже говорить не надо. Взгляд такой, будто он смотрел на микроба, поражающего исключительно простолюдинов. Сноб, чтоб его перекосило!

Игнорируя родительское неодобрение, доплёлся до бара, достал ещё бутылку сирианского. Пробка отлетела, я приложился к горлышку, показывая, что разговор закончен. Жалко, не додумался ещё и уши заткнуть.

– Хорошо, Ченг… если ты настаиваешь именно на этом имени. Министр внутренних дел нанёс визит и лично просил посодействовать твоей встрече с начальником межпланетной полиции. Я же, зная, что увижу в твоей… с позволения сказать… квартире, – он скривился, – искренне отказывался, но – в силу старой дружбы, пришлось дать обещание, что ты всё же сходишь в полицейское управление.

Я оторвался от бутылки:

– Ты обещал, ты и иди.

– Нет, вы только посмотрите – и кого же он может водворить за решётку? – Влез в разговор Компи. – Его самого стоит поймать и изолировать, хотя бы для частичного протрезвления.

– Да пошёл ты!!! – вторая за утро бутылка стукнулась о титановую голову.

Повернулся – голограмма отца всё ещё висела в центре комнаты.

– Достали! – отметив скудость своего словарного запаса, сунул визифон в утилизатор. Скрип, скрутивший мои уши в трубочку, по мнению Компи, изображал стенания.

– Убийца! – Подвывая, причитал он. – В тебе не осталось ничего человеческого, – простонал робот, воспринимающий любую технику как своих родственников. – Ты опустился в глубины греха и скоро, чувствую скоро, я тоже окажусь в утилизаторе! – всё это он произнёс с пафосом, заламывая руки.

– Обязательно, и скорее, чем ты думаешь! – Со зверским выражением лица протянул руки к зануде.

Робот тут же стал паинькой. Он заметался, моментально убрав противопожарную пену. Я, плюхнувшись на высушенный диван, с ухмылкой наблюдал, как Компи чистит стены, торопливо запихивает в утилизатор пустую тару и бросается из угла в угол, делая одновременно десяток дел.

– Не мельтеши, – он тут же скрылся, мне показалось, даже радуясь такой возможности.

Когда вошёл в другую комнату, эта дрянь, оскорблено поблескивая окулярами, уже вытаскивала из дезинфекционной камеры мою чистенькую, отглаженную одежду. Ботинки, сверкающие свежестью новенького асфальта, стояли рядом.

– Ладно, живи, но запомни – ещё одно слово – и ты последуешь за своим разговорчивым другом.

Робот ничего не ответил, помогая мне одеться.

– Детектив Ченг! – взвыли динамики, на дисплее появилась уже надоевшая рожа начальника планетарной полицейской службы.

Зарычав, выдрал из стены монитор, открыл утилизатор и выбросил следом за визифоном.

Всё! Меня достали. Меня доставали долго и, наконец, достали. Выругавшись, стукнул кулаком по стене:

– Да что такое, в собственном доме невозможно выспаться!

На этот всплеск эмоций ушли последние силы, новая волна похмелья едва не свалила с ног. Не помню, как оказался в лифте, как вышел из дома. Темнота в глазах рассеялась лишь в гараже. Подумав, решил не брать флаер, чтобы на дисплее координатора движения не возникло надоевшее лицо начальника полиции. Я – свободный художник в сфере частного сыска, хочу – работаю, хочу – не работаю, и все начальники в мире мне не указ.

Вышел, осмотрелся – привычный серый городской пейзаж, стены жилых комплексов достают до неба, и где-то наверху, в серой полоске свободного пространства, можно увидеть промелькнувший флаер.

Ходить по улице пешком – это круто, адреналин прёт так, что только успеваешь делиться им со всеми желающими. Желающих оказалось много, тёмные личности выскакивали из подворотен, словно чёртики из табакерки. Объясняю, объясняю, но они почему-то упрямо продолжают думать, что у меня в карманах полно наличности.

Пока выбирался из трущоб, раздражение прошло, а уж поднять настроение на центральных улицах района – дело плёвое. Причем, поднимается оно у первого же автомата, под завязку забитого баночками, бутылками и прочими ёмкостями со спиртным. Скормив прожорливому автомату пару монеток, получил вожделенную банку с синтетическим виски. Потягивая напиток, медленно шёл по улице. В свете рекламных щитов и горящих витрин утренние неприятности позабылись, я наслаждался напитком, жизнью, и свободой.