Я раздвинула ноги по шире, желая, чтобы он входил глубже и был ближе ко мне.

Он стонал и двигался сильнее, соединив наши руки, переплетя пальцы, удерживая нас вместе, будто наши сжатые руки превратились в единое целое, словно мы собирались делиться всем — нашими надеждами и страхами, нашими чувствами и эмоциями. Я не обязана была ему рассказывать, но мне понравилось, что он захотел узнать о Колумбийском университете, о моих планах, таким образом, как бы присутствуя в моем будущем. Я чувствовала к нему то же самое. Мне хотелось, чтобы у него все было хорошо, чтобы он был счастлив, больше смеялся.

Я никогда не была в таких близких, душевных отношениях ни с кем.

И мои чувства не должны были проснуться. Мне не следует переживать и заботиться о ком-то. Что со мной случилось? Я же пообещала себе, что больше никогда не открою свою душу ни одному мужчине. Но я ничего не могла поделать. Я хотела Александра, любила его, доверяла ему. Я не то, чтобы немного открыла перед ним душу. Он владел мной полностью.

И прежде чем я поняла, что делать со всеми этими ошеломляющими умозаключениями, Александр перевернулся, водрузив меня себе на колени, с разведенными ногами по обе стороны.

Его пальцы впились мне в задницу, как только он притянул меня к себе, одновременно двигая бедрами, моя грудь подпрыгивали в такт. Александр скользнул взглядом по груди, схватив за грудь. Он застонал, толкаясь глубже и сильнее.

Я ухватилась за его плечи, наши бедра прижимались друг к другу, тела испытывали отчаянье и желания, поднимаясь к оргазму.

Я опустила глаза, он смотрел на меня, его прекрасные голубые глаза впитывали всю меня, стараясь запомнить этот момент.

В этот раз все было, черт побери, по-другому, ощущения были, как будто нам нужно было что-то большее друг от друга, нужно было что-то доказать, сломать какой-то барьер. Как будто мы перешли на другой уровень наших отношений.

— Александр, — простонала я.

— Не скрывай ничего, — пробурчал он, движения его стали резче и не такими контролируемыми.

Я точно не могла понять, то ли от его требовательного тона, то ли от его потребности получить как можно больше от меня, но на меня обрушился оргазм, все тело начала бить дрожь.

Он совершил еще три толчка, и его лицо исказилось от судороги.

Я хотела отдать ему все, что он от меня требовал.

Что со мной случилось? Я пообещала себе, что больше никогда не буду переживать по поводу мужчины, и вот я была здесь, в мужских руках, с надеждой, что он никогда меня не отпустит от себя.

29.

Александр

Когда я добрался до дома Вайолет, поднял локтем медный молоток, затем отпустил его, почти уронив черные коробки, которые нес.

Вайолет распахнула дверь. Коробка сверху начала падать, но она вовремя ее поймала.

— Александр. Что ты делаешь?

— Я приглашаю тебя на ужин, — сказал я.

Ее глаза сверкнули.

— Ты? — Она взглянула на часы на камине, когда я последовал за ней в гостиную. — Ты закончил работать? Сейчас только семь часов.

После Дня благодарения, который мы провели вместе, я оставался у нее каждую ночь. Хотя приходил я к ней поздно вечером. Что-то произошло с нами в те выходные, мы более привязались друг к другу что ли. И сегодня я решил поскорее покинуть палату, чего со мной никогда раньше не происходило. Я никогда не обращал внимания на время… просто работал и все, и останавливался только тогда, когда понимал, что нужно поспать. Но причиной закончить сегодня по раньше послужило, что я хотел провести этот вечер с Вайолет.

— Да, и сегодня суббота. Решил устроить себе выходной, пока есть возможность. — Я положил три коробки на консольный столик.

— Я в восторге. Хочешь, я попробую заказать нам где-нибудь столик?

— Я заказал столик в шикарном китайском ресторане, — сказал я, плюхаясь на диван.

Ее улыбка дрогнула, но она кивнула.

— Хорошо.

— Ты не хочешь туда идти?

Она пожала плечами и положила коробку, которую держала в руках, поверх остальных.

— Все шикарное это немного не мое. Мне всегда казалось, что шикарное больше подходит Скарлетт и Максу.

— Там хорошая еда, и мы должны отпраздновать. Я не часто беру отгулы по вечерам. — В субботу вечером. Разумеется, ни один нормальный человек не будет работать в субботу. Мне, на самом деле, нужно пересмотреть свою жизнь.

Она присела мне на колени и скользнула рукой по шее.

— Хорошо. Я стану девушкой, которая пойдет в шикарный ресторан сегодня вечером.

— И я подумал, что ты захочешь надеть что-нибудь особенное. — Я кивнул подбородком в сторону черных коробок. В Вултоне я видел ее в той одежде, которую ей подарил. Отчего испытал совершенно незнакомое для меня чувство удовлетворения. Мне нравилось покупать ей подарки, и нравилось, что она одевала то, что я ей покупал, как будто мы были этим связаны.

— Александр, ты должен перестать покупать мне вещи.

Я обнял руками ее за талию.

— Мне нравится, а тебе нет?

— Я не говорила, что мне не нравится, но тебе не стоит тратить на меня деньги. — Она прижалась губами к моему подбородку, и мои мышцы начали расслабляться после напряженного дня.

— Но мне хочется. — Всякий раз Габби я покупал подарки из чувства вины. Из-за того, что пропустил ужин или работал все выходные. Они приносили определенный эффект какое-то время — она была довольна, и я начинал работать еще больше. Но подарки для Габби быстро превратились в своего рода штраф или пенальти, и меня это стало возмущать. Подарки же, которые я дарил Вайолет, никак не были связаны с извинением. Она немного ругала меня за мою расточительность, а потом сногсшибательно выглядела в том, что я покупал. — Скарлетт сообщила мне твой размер обуви, которая лежит вон в той коробке, — сказал я, указывая на вторую коробку.

Вайолет закатила глаза.

— Ей нужно взять тайм-аут и перестать вмешиваться. — Она развязала мне галстук. — Ты точно хочешь пойти ужинать? Мы могли бы остаться дома? — Она погладила мне грудь.

— Мы можем остаться дома в другой раз. Я хочу пригласить тебя на свидание. Поговорить. Столик заказан на половину восьмого. — Нам было о чем поговорить. Несмотря на то, что я был в курсе, что она собирается продолжить обучение в магистратуре Колумбийского университета, мы до сих пор не обсудили эту тему более подробно. Мне хотелось бы узнать о ее планах на следующий год. Собирается ли она сразу же начинать учебу в начале года в Колумбийском или задержится в Англии еще подольше? Я почему-то был уверен, что Крейг снова продлит с ней контракт, или она сможет получить аналогичную сегодняшней работу в другой палате адвокатов. Впервые за долгое время я задумался о чем-то другом, кроме своей работы в будущем.

— Семь тридцать? — Она соскочила с моих колен.

Я взглянул на свои часы.

— Мы должны выйти через десять минут, поэтому открывай коробки.

Сначала она достала коктейльное платье. Оно было вишнево-красным и будет смотреться на ней феноменально.

— Александр, оно восхитительное. — Она разглядывала его перед собой. — Короткое.

— И отлично, у тебя невероятные ноги.

Мне хотелось, чтобы она взглянула на туфли. Я очень надеялся, что они ей будут в пору, потому что, если бы это зависело от меня, она бы носила их очень-очень часто.

— Святое дерьмо, — произнесла она, вытаскивая блестящий черный ботинок с перекрещивающимися ремнями на очень высоком каблуке.

— Тебе они нравятся?

Она не могла оторвать от них глаз.

— Они — самая сексуальная вещь, которая когда-либо существовала.

— Нет. Ты сексуальная вещь, которая когда-либо существовала. Я хочу посмотреть, как они на тебе будут смотреться.

— Но ты хочешь, чтобы в них я была голой, да? Черт, я хочу быть голой в этих туфлях.

Я усмехнулся, и от одной только мысли — она голая в этих туфлях, мой член дернулся.

— Позднее. Думаю, что ресторан предпочитает видеть своих посетителей полностью одетыми.