— Влад, ты что, пьян? — недовольный голос отца в телефоне и не подумал пробиться к моему затуманенному страшными подозрениями разуму. — Какая тебе разница, сколько я плачу Михаилу?

— Большая! А вдруг он хочет в Германию уехать и копит на квартиру? Или, что еще хуже, уже накопил?

— Не неси ерунду. Он в России неплохо устроился, зачем ему Германия?

— Ты меня с мысли не сбивай! — возмутился я. — Сколько ты ему платишь?

— Я скажу, если ты скажешь, какая тебе разница, где он будет жить, — шелковым голоском предложил отец, но я был настолько пьян, что не обратил на этот тон должного внимания.

— Я люблю его и не отпущу никогда. Он будет жить здесь со мной. Я отберу у него все деньги и не только из дома, даже из постели не выпущу.

— А Михаил о твоих планах знает? — рассмеялся отец. — Мне кажется, он будет против.

— Мне похуй! Мишаня в этом вопросе ничего не решает. Как я скажу, так и будет.

— Ну-ну, — скептически хмыкнул родитель, выводя меня из себя.

— Сколько платишь? — прорычал я.

— В три раза больше, чем получает управляющий нашей мебельной фабрики, — ответил отец и отключился.

Я завис в полной прострации. За пять месяцев Медведь заработал на нас с отцом столько, что без проблем мог купить однокомнатную квартиру в центре Москвы! За каким чертом ему нужно так много денег? Почему мой отец, прожженный торгаш, пройдоха и аферист, согласился платить ему такую нереально большую зарплату?! Что вообще происходит?

Я сожрал горсть таблеток от похмелья и головной боли, повалялся с часок в ванной, покопался в последних вкладках браузеров Мишани, вычисляя обратный рейс, и поехал в аэропорт. Если мне повезет, то я его поймаю на горяченьком. Плевать, что у него была целая ночь в выходных! Я моего глупого доброго медвежонка Вовке ни за что не отдам.

Михаил

Мы с Вовкой стояли возле центрального входа в аэропорт и рассеянно пялились на суету на подъездной площади. Долго стояли.

— Медведь, слышь, а как мы в Домодедово попали?

— А я знаю? — пожал плечами я, подхватывая соскользнувшего вниз друга за талию. Он обнял меня, уткнулся лбом в ключицу и практически уснул. — Вовка, ну ты, блин, даешь! Просыпайся! Я ж твоего адреса не знаю.

— Поехали к тебе домой, — пьяно отозвался Вовка. — Какая разница, в чьей постели спать?

— Большая, — прорычал знакомый голос за моей спиной. — Медведь, а ну убери от него руки! Немедленно!!!

— Не могу, — повернулся лицом к Владу я. — Он же упадет.

Лис стоял передо мной, уперев руки в бока: такой ладный, тоненький и в то же время грозный, что мне жутко захотелось его поцеловать.

— Мне похуй, — отрезал Влад и вцепился в мою руку на талии Вовки больнючими тисками. — Отцепись от него, скотина развратная! Погоди, домой приедем, я тебе такое устрою! Ты у меня неделю враскорячку ходить будешь, медвежатина недобитая!

Влад отковырял мои пальцы и принялся отрывать ладонь от Вовки с таким зверским выражением на прекрасном лице, что я поспешил исправиться: перехватил друга в одну руку, а второй подгреб к себе Лиса и поцеловал.

— Не ругайся, звереныш, я же хороший. И он хороший.

— Похуй!

Лис больно укусил меня за нижнюю губу, а потом схватил за волосы и отымел языком в рот. Я был согласен и на большее, но мне мешал Вовка, да и место было не слишком подходящее. Влад отодвинулся от меня и с ненавистью посмотрел на моего лучшего друга.

— Избавься от него или это сделаю я. Я его убью, если ты не понял.

— Не надо его убивать, — укоризненно посмотрел в стальные глаза Лиса я. — Он же мой лучший друг!

— Похуй!!! — рявкнул он так громко, что голуби с площади в небо взметнулись.

Это восклицание слегка привело меня в чувство. Не знаю, чем Вовка Владу не угодил, но спасать его надо было срочно. Я дотащил друга до стоянки такси, с трудом выбил из него адрес, вручил водителю деньги и приказал доставить до квартиры. Влад не дал мне командовать дальше и уволок в сторону нашего джипа.

Влад

Медведь плюхнулся на пассажирское сиденье Лексуса, сложил руки на коленях и уставился сквозь лобовое стекло в никуда. Я был зол на него, как сто чертей, ревновал до черных точек в глазах… любил до боли в сердце, а потому не мог больше на него сердиться. Может, зря я так орал, и Вовка правда его лучший друг, а не любовник?

— Что ты там хочешь увидеть?

— Облака, — рассеянно ответил Мишаня.

— Может, ты лучше будешь смотреть на меня? — предложил я, в надежде, что он снова поцелует меня первым. Мне так понравилось!

— Согласен, — улыбнулся он, поворачиваясь ко мне всем своим могучим телом. — На тебя я могу смотреть часами.

— Правда?

— Да. Твои настроения, мысли, эмоции меняются так часто, что уследить за ними практически невозможно. Это завораживает и сводит с ума, ведь я знаю, что там, глубоко внутри, под всеми этими оболочками и неземной красотой, ты — закаленный клинок. Тебя не согнуть и не запугать. Иногда мне кажется, что тебя невозможно даже сломать, Влад Лисовский.

— Ты неисправимый добряк и романтик, — выдохнул я, с трудом успокаивая бешено стучащее сердце.

Мишаня улыбнулся и одним движением перетащил меня из-под руля к себе на колени.

— Я хочу целоваться, — сказал он и принялся за дело.

Я тут же сошел с ума. А кто бы на моем месте не сошел? С трудом выбрался из крепких объятий, перегнал джип чуть в сторону, разложил Мишаню на заднем сиденье и как следует надрал ему задницу.

Глава 4

Михаил

Сознание возвращалось ко мне медленно и урывками, а вот память… Грязные подробности нашей с Лисом встречи и жестокого траха в аэропорту пронеслись перед глазами и вспомнились во всех подробностях за секунду. Я чуть от стыда не сгорел, вспоминая, как мы перебрались с заднего сиденья на переднее (голышом через улицу на стоянке аэропорта в три часа дня), и я принялся самозабвенно скакать на члене растекшегося по сиденью счастливой амебой Лиса. Как я его не раздавил и член ему не сломал, мне вот интересно?

Тонкие пальцы появились на моей груди, заставляя концентрировать внимание. Я пошевелился, бросил взгляд вокруг и понял, что лежу на постели в комнате Лиса, а когда посмотрел прямо перед собой, то обнаружил стоящий у губ член.

— Хочу, — подался вперед Влад, и я послушно открыл рот.

Проверить все ли с его членом в порядке после аэропортовского траха не помешает. Как я убедился пять минут спустя, все с ним было зашибись.

Влад

Невозможно смотреть на раскинувшегося на моей постели Медведя спокойно. Утром я едва дождался, когда он откроет глаза, и накинулся на него, как маньяк. Мишаня невнятно ворчал, шумно дышал, ласкал меня всем, чем только можно, позволял вытворять с собой, что угодно, и получал от этого удовольствие. Я старался изо всех сил и тщательно следил за тем, чтобы он словил кайф первым.

— Я обожаю тебя, медвежонок, — наклонился к нему я.

Убрал светлые волосы с высокого лба, поцеловал в губы и железным усилием воли заставил себя прикрыть его простыней. Если я начну наши игрища снова, то Мишаня так никогда и не проснется. Мое самопожертвование ему не помогло, так что через три часа я сел за руль и впервые за последние полгода поехал в универ в гордом одиночестве. За что и поплатился. Сам дурак. Ведь говорил же Медведь тысячу раз: сел в машину — закрой центральный замок! Но я вспоминал стоянку аэропорта и сегодняшнее утро, витал в облаках и не думал о том, что кто-то может нагло вытащить меня из машины на обычном перекрестке.

Меня закинули в соседний джип и зажали с двух сторон на заднем сиденье. Маска на голове, два потных тела по бокам, наручники и кляп во рту нисколько не помешали мне нажать на один из камешков в браслете, с боем надетом на мою руку в первый же вечер Мишаней.

— Пацан у нас, — сказал один из бандитов. — Нет, охранника с ним не было. Да мне похер, где он! Я что, нянька?

Я откинулся на спинку сиденья и расслабился. Судя по невнятным вскрикам в телефоне, мужик на другом конце провода сильно переживал по поводу того, что Медведя со мной не было, а значит, не пройдет и часа, как я снова окажусь на свободе.