Он не видел ее, только слышал знакомый голос, звучащий совсем не так, как при жизни. Тогда он не был таким холодным и чужим.

- Расскажи мне тогда, что было той ночью.

- Я не помню - другого ответа у него не было, кроме этого, беспомощного и неубедительного - не помню совсем ничего.

- Удачно ты все забыл - язвительно ответила Моргана - Но я сказала, что ты зря меня убил, не пытаясь призвать к твоей совести или жалости, отнюдь. Нет в тебе ни того, ни другого. Ты тем самым себе сделал плохо, очень и очень плохо.

Что она имеет в виду?

- А ты ничего не чувствуешь, ничего странного? С тобой все в порядке?

Да, он и правда чувствует себя очень странно, сначала надеялся, что скоро пройдет, ничего страшного… Но оно не только не проходит, а хуже становится.

- Что… что это такое? - в его голосе явно послышался страх - Ты знаешь? Скажи, это какое-то колдовство? Или что? Болезнь?

- Нет, не колдовство. И даже не болезнь. Скоро сам узнаешь, что это. Так тебе и надо, да!

Нет ничего хуже прервавшегося под утро сна. После и не заснуть уже нормально, и ощущения, как от бессонной ночи. Открыв глаза, Вортигерн сначала просто лежал, ожидая, пока зрение привыкнет к темноте, да и вставать не хотелось. От кошмарного сна, точнее это был не сон, сердце болезненно сжималось и хотелось того, о чем даже самому себе стыдно сказать. От души поплакать, уткнувшись в подушку. Но лучше этого не делать, голова потом будет болеть ужасно, а она и так болит. Надо просто спокойно полежать, и… Но спокойно полежать и постепенно опять заснуть, к сожалению не удалось. Потому что в голову сразу полезли неприятные тревожные мысли и опять стало тошнить.

Это самое ужасное. Отчего может тошнить уже целый месяц, ну отчего? Отравление давно бы или прошло, или закончилось встречей с Морриган. Если вначале просто слегка подташнивало, мутило как-то, то потом стало буквально выворачивать, причем в самые неподходящие моменты. Днем, утром, вечером, а теперь даже и ночью. Это уже слишком. Выругавшись самыми нехорошими словами, Вортигерн излишне быстро встал, совсем забыв, что так делать не стоит, и тут же почувствовал резкую тянущую боль в животе, заставившую согнуться и сесть обратно. Так плохо ему пожалуй еще никогда не было. Хотелось лечь и умереть уже наконец.

Но Морриган еще не собиралась за ним. Дождавшись, пока боль стихнет ( если дышать глубже и постараться подумать о чем-то другом приступ тошноты может пройти), Вортигерн еще раз встал, теперь максимально медленно и осторожно. Непонятной боли и правда на этот раз не было, но перед глазами поплыли черные круги. Сейчас и в ушах зазвенит… Определено, лучше никуда не ходить. Как же это все плохо! Если так пойдет и дальше, он не сможет вообще ничего делать, а это значит только одно, что и быть королем он так или иначе перестанет. Почему ему почти все равно? Лекарь так ничем в итоге и не помог. Он практически развел руками, больше для вида принес какие-то настойки, но от них только хуже стало. Как только Вортигерн неосторожно открыл один флакон и вдохнул насыщенный смолистыми нотками аромат, так еле успел зажать рот рукой. Так его ни от чего еще не тошнило. Каких-то других идей у Гаюса не было, хотя что с него взять? Ему лишь бы выпить.

Сирены наверное смогут ему помочь, если не чудесным исцелением ( на такое он разумеется не надеялся), то хотя бы информацией. Они точно знают… но как же не хочется туда идти и видеть их еще раз. Вортигерн даже успел пообещать себе, что никогда больше не спустится к этому проклятому озеру, но видимо все-таки придется.

***

Вортигерн тяжело вздохнул и поморщился, вглядываясь в темноту. Как же не хотелось идти вниз. Но похоже на то, что делать то, что хочется, ему не придется еще очень долго. Или скорее всего вообще никогда. Вортигерн далеко не сразу решился пойти сюда, но в конце концов перестал бояться. Чего такого страшного он может узнать? Что болен чем-то неизлечимым, или что неснимаемое проклятие скоро сведет его в могилу? Ну и ладно, значит останется только смириться и успокоиться. Вот только… он чувствовал, что любимый племянник еще вернется. Нимуэ и Мерлин позаботятся об этом. Что именно там происходит, он не мог выяснить, из-за необъяснимой аллергии на магию. Но раз так, Артуру наверное лучше бы вернуться… конечно вряд ли из него получится нормальный король, максимум хозяин борделя. Но никого другого все равно нет, так что лучше уж он. Вортигерн нерадостно усмехнулся, честно говоря он по прежнему терпеть не мог сына Утера. Но мысль о том, что ему все-таки достанется корона, уже не была такой уж невыносимой. Радоваться за Артура он не будет конечно, но как-то все равно стало.

Подумав об этом, Вортигерн ощутил прилив решимости и быстро спустился по лестнице. Даже голова не закружилась и ничего нигде не болело… может все само прошло? Нет, не прошло. В подземелье пахло какой-то противной сыростью, раньше он вообще не обращал внимания на такие вещи. Как же хорошо, что он не стал ничего есть с утра. От звука колокола окончательно испортилось настроение и начала болеть голова.

Ну что, они не хотят приходить?

Этот затхлый запах тяжело терпеть долго. Вортигерн прислонился к стене и закрыл глаза, больше всего ему хотелось сесть, а еще лучше лечь, так немного получше становилось. Но увы, подобных удобств здесь предусмотрено не было.

- Долго же мы ждали, когда ты придешь, мой король - знакомый вкрадчивый голос заставил вздрогнуть всем телом, хотя услышать его было более чем ожидаемо. Кажется он немного отключился. Щупальца так же, как и раньше, шевелились в воде, заполнив собой все пространство. Вортигерн опять вздрогнул, на этот раз от отвращения.

- Вы ждали меня? - он постарался, чтобы голос звучал спокойно. Ни к чему показывать сиренам свое отношение, если хочешь от них помощи.

- О да, и были бы очень разочарованы, если бы не довелось с тобой поговорить - одна из сирен вынырнула из воды прямо к его ногам, потом с легким плеском опять погрузилась в озеро - с ума сойти -с неподдельным восхищением в голосе прошептала она - не знали, что подобное может быть. Мы это чувствуем, да. Мы всегда чувствуем биение человеческого сердца.

От странного тона и непонятно к чему сказанных слов, Вортигерн почувствовал сначала озноб, потом раздражение. И вечная усталость, ставшая его постоянной спутницей в последнее время, никуда не делась.

- Давайте без загадок, пожалуйста. Как-то я не в состоянии их разгадывать, совсем сил на это нет - не надо отходить от стены, если прислониться, то падать некуда. Вортигерн не мог сказать, что больше отравляло ему жизнь - постоянная тошнота непонятно отчего, или приступы головокружения, иногда заканчивающиеся полной отключкой. Правда тошнота уже немного прошла. Хотя в последний раз встреча с византийскими посланниками плохо кончилась, едва начавшись. Он досадливо поморщился от крайне неприятных воспоминаний, хотя со стороны это возможно было и смешно.

Вообще они привезли ему портрет племянницы императора, дабы предложить ее в жены. У Вортигерна не было ни малейшего желания даже слышать об этом предложении, и он напряженно обдумывал, как бы помягче отказаться. Заодно изо всех сил старался контролировать себя, чтобы переговоры прошли без проблем. Дышать ровнее и не слишком глубоко на всякий случай, не делать резких движений, по возможности не вставать и не отходить от трона. Фокусировать взгляд на портрете византийской принцессы не хотелось совершенно, но сделать это он даже и не успел. К сожалению от византийского посланника невыносимо пахло приторными тошнотворно-сладкими восточными благовониями. Поэтому реакция короля Вортигерна на портрет принцессы Софии конечно более чем соответствовала его истинному отношению, но оказалась совсем уж невежливой и глубоко оскорбительной для Византийского Императора. А ведь он даже специально ничего не ел до встречи, но даже это не помогло. Что безусловно очень плохо ( то, что император обиделся то есть), но как-то ему в последнее время плевать на подобную ерунду. Да и вообще почти на все.