- Нам приказывал Сабирджан! – прошептал бывший главный надзиратель.

- Да? – несколько удивился я.

- Да, он обещал нам свободу!

- И ты поверил? – хмыкнул я.

- Не особо, но он велел нагнуть тебя! Сильно нагнуть! Чтобы ты знал, что все смерти пацанов – на твоей совести! Чтобы ты запросил пощады!

- Скотина! – прошипел я сквозь зубы, примыкая штык, - Какая же ты скотина! – воткнул я штык ему в грудь, представляя, что закалываю Сабирджана.

Не знаю, умер начальник, или нет, мне было некогда проверять. Отстрелив цепь на своей ноге от гири, я побежал, звеня её обрывком, к бывшим надсмотрщикам. Вернее, к тому, что от них осталось.

Найдя Кольку, я сел рядом с ним, положил его голову себе на колени.

- Колька! – позвал я его, - Брат!

Колька не отзывался.

- Сань! – кто-то тронул меня за плечо, - Оставь его, он мёртв. Идём, тебя Мотя зовёт.

Аккуратно положив Колькину голову на окровавленные доски помоста, я прихватил карабин и пошёл на кладбище.

Именно здесь собрались почти все. Остальные готовились к бегству, вскрывая склады.

Мотя сидел, придерживаемый заплаканным Зямой. На животе Моти расплывалось красное пятно.

Пуля, войдя ему в живот, перебила позвоночник.

Осмотрев Мотю, который огромными глазами на исхудавшем грязном лице с надеждой смотрел на меня, я сказал:

- Ребята, собирайтесь в дорогу, мы здесь сами разберёмся.

Друзья стали прощаться с Мотей, понимая, что больше его не увидят. Рана была смертельной и очень мучительной.

Когда все ушли, Мотя прошептал:

- Санька, я знаю, ты сможешь! Сделай это!

Я стянул с головы панаму, закрыл ею лицо. Звенело. Или в ушах, от тишины, или цикады. Перед закрытыми глазами стояло окровавленное лицо мёртвого лучшего друга, скрюченные тела убитых и раненых ребят.

- Саня! – позвал меня Зяма, - Пора, Санька!

Я надел панаму, вздохнул:

- Расслабься, Мотя, ты не почувствуешь боли.

- Ты думаешь, сейчас мне не больно? – простонал одноногий мальчик, - Моя жизнь, Саня, это сплошная боль. Пора с этим кончать!

Я встал перед ним на колени, погладил по голове. Мотя улыбнулся мне, подбадривая, и я резким движением свернул ему тонкую шею. С лица мальчика не успела сойти улыбка.

- Спасибо, Санька, - дрожащим голосом поблагодарил меня Зяма.

- Похороним здесь? Обоих? – Зяма кивнул.

Мы осторожно уложили в вырытую яму Вьюна и Мотю, забросали их землёй.

Крест было сделать не из чего, я вбил кирку своей гирей, рогами вверх.

Обыскав Райхеля, нашёл подсумок с двумя полными обоймами к карабину, после чего поспешил к ребятам.

Ребята, судя по звону, на кузне расковывали кандалы, кто-то перепиливал их ножовкой.

Я тоже попросил сбить с меня страшно надоевшее железо.

Поднаторевшие в этом деле мальчишки быстро расклепали кандалы, и я похромал в медпункт.

Генрих сидел на стуле, с зубилом во лбу. Кому это он так насолил? – вяло подумал я, роясь в медицинских припасах. Что нашёл, то и забрал.

Когда вышел из медпункта, остывшие от бойни ребята стали меня спрашивать, что делать дальше, как-то надо отсюда сваливать.

Некоторые переодевались в тюремную робу.

- У нас есть машины! – сказал я, поднявшись на помост, под навесом, сделанный нами для отдыха в тени нашим надсмотрщикам. Под моими ногами лежали трупы этих бывших наших друзей, но мы уже не обращали на них внимания, – Переодеваться пока не советую, подозрительно, если кто увидит, к тому же надо добраться до воды, отмыть грязь. А пока надо перевязать раненых.

- Мы не умеем водить машины! – крикнули из толпы.

- Я умею! – поднял руку один из четырнадцатилетних мальчишек.

- Я тоже умею! – сказал я, - Возьмём «Урал» и «ЗиЛ». Я предлагаю ехать на север, в Чимкент!

- Мы поедем в Ташкент! – закричали местные. Были среди нас узбеки, киргизы и казахи.

- Так даже лучше! – согласился я, - Пусть охотятся за двумя зайцами!

На том и порешили. Мальчишка, называвший себя Никоном, решил взять 131 «Зилок», мне предложил на выбор, «Урал», или шишигу, ГАЗ 66. Почесав лысину, я решил, что «Урал», несмотря на большой размер, лучше подойдёт, потому что, в случае тарана в шишиге может зажать ноги, да и от пули нет защиты.

Подойдя к добровольным санитарам, я попросил обработать мне ногу, заодно ознакомился с боевыми потерями. Трое были убиты, трое серьёзно ранены, остальные держались, резаные раны, синяки и ссадины не в счёт.

Никону машина оказалась по росту. Его длинные ноги легко доставали до педалей, а вот мне не хватало по десять сантиметров, не меньше.

Вспомнив один из фильмов, решил сделать надставки, но не на ноги, а на педали.

Из кусков бруса, сделав на них пропилы и привязав к педалям, подогнал рычаги управления под свой рост.

Попробовал. Ничего, можно нажимать. Главное, выжать сцепление!

В нашу машину загрузили всех убитых и раненых ребят, продовольствие и воду поделили.

Сильно волнуясь, я залез в кабину железного монстра, который никогда за обе жизни не водил. Повернул ключ зажигания, с облегчением почувствовав, как затряслась, загрохотала машина.

Повернул руль, чуть не вывернув руки из плечевых суставов, выжал сцепление, воткнул первую передачу, сделав перегазовку. Потом тронулся. Всё-таки хорошая машина – дизельная, не глохнет.

Немного проехав, убедился, что управлять этим монстром сложно, но можно.

Ребята тем временем добыли оружие, спросили у меня, как им пользоваться. Потом, пока я разбирался с машиной, сходили и перестреляли всех собак.

Я не возражал. К этим людоедам у меня особой любви не возникло.

Распрощавшись с друзьями, которые отправлялись на юг, мы, посмотрев вслед удаляющейся машине, поднявшей столб пыли, потихоньку отправились на север.

Тело Кольки я тоже попросил погрузить. Бросим машину где-нибудь в посёлке, возле больницы.

Самое ценное, что нашли, так это карта местности. Правда не совсем карта, скорее, кроки, но ориентироваться можно. Первым делом я решил направиться к большому озеру, возле него раскинулось какое-то село. В мои планы входило помыться, чтобы не выглядеть так страшно, переодеться, хотя бы в бельё, оно у нас было чёрным, штаны, на которых не было номера колонии, ну и кепки. Потом совершить набег на посёлок. План набега будем обсуждать позже.

Я предполагал ограбить универмаг, на предмет детской одежды, и захватить продуктовый магазин.

Надо ещё подумать. Может, в первую очередь, захватить местное отделение милиции?

Кстати, беспроигрышный вариант! Особенно если успеть переодеться в четвероклассников!

Хихикнув, я покосился на сидевших в кабине Зяму и Митяя, тоже бывшего старожила, четырнадцати лет, ничуть не выросшего за последние три года.

Митяй решил поехать с нами, в надежде добраться до мамы.

Часа через два гонки по бездорожью, появилась дорога. Причём непонятно, где лучше было ехать, чтобы не растрясти раненых, по целине, или по грунтовой пыльной дороге.

Об их мучениях я старался не думать, надо было как можно дальше убраться от владений моего братца. Хотя я не лелеял себя мечтой, что он сразу отстанет.

Нет! Он скажет: «тринадцатого – уничтожить!». Или снова захватить.

Доехав до перекрёстка, повернули в сторону озера. Я так думал сбить погоню со следа.

Гаишников я не боялся, машину с нашими номерами они не имели права останавливать.

До озера доехали беспрепятственно. Ребята высыпали из кузова, тут же посбрасывали рубахи и кинулись в воду, с огромным наслаждением сдирая с себя грязь. Всего, вместе с ранеными, нас было семнадцать ребят.

Осмотревшись, я загнал машину под деревья, растущие на берегу, и тоже бросился в воду, потеряв на время голову.

Потом опомнился и, отловив Митяя, отправил его в караул, поставив на крышу машины с карабином.

Ребята осмотрели раненых, выносить их не стали, только хорошо напоили и дали антибиотиков, потому что у них поднялась температура.

Самым мощным антибиотиком в это время был пенициллин.