- Всем доброе утро, - Лара окинула подчиненных пристальным взглядом, который те поняли без слов, тут же засобиравшись по рабочим местам. Помощнице тоже явно хотелось последовать их примеру, но покинуть приемную без распоряжения Ларисы она не могла, потому начала бестолково суетиться, перекладывая бумаги с места на место.
- Будут какие-то распоряжения? – она все-таки отвлеклась от документов и подняла на руководство несчастные глаза.
- Да, через десять минут жду в кабинете.
Нагонять жути и дальше она не стала, скрывшись на своей территории. И даже поборола недостойный порыв прижаться ухом к двери. Хотя бы потому, что всё равно ничего бы не услышала – звукоизоляцию делали на совесть.
До явления Марины Лариса успела проверить и личную, и корпоративную почту, радовавшую взор массовыми рассылками от поставщиков, среди которых постоянно терялись действительно важные сообщения, созвониться с рабочими бригадами, чтобы уточнить, всё ли у них в порядке, и вообще провела крайне продуктивные четверть часа. Потому что являться на лобное место помощница не спешила. Лара уже созрела для того, чтобы повторно вызвать её на ковер, когда дверь всё же приоткрылась.
- Можно? – легкая дрожь в голосе выдавала откровенное желание услышать «нельзя».
- Да.
Ни душевности, ни радушия она не демонстрировала не из желания дополнительно запугать – к театральным жестам и самодурству Лара никогда не тяготела. Просто вспомнила, в каком отчаянии была вчера, когда Щукин увез Сашу. Как ни старалась убедить себя, что это всё ерунда, они найдут виновного, но иногда мелькала предательская мыслишка – а если нет? Что, если нападавшего так и не вычислят?
- Марина, зайди, пожалуйста, и закрой дверь, у меня к тебе серьезный разговор, - Лара убрала телефон, на который постоянно косилась. Хоть и знала, что до одиннадцати ещё далеко, да и само заседание займет какое-то время, и результаты станут известны хорошо, если после обеда, но выпустить его из рук не решалась. Будто от того, насколько крепко будет сжимать мобильник Чернышова, что-то изменится. Но и на звонки не отвечала – смартфон за утро уже раз десять подавал признаки жизни. Во-первых, это просто неприлично, во-вторых, что она скажет? Александр Александрович сейчас в камере предварительного заключения, но как только его оттуда выпустят, он с вами сразу свяжется?
Ох, черт, надо же родителям обязательно отзвонить! Если мама уже набирала, а Лариса не ответила и не перезвонила, вполне возможно, что они уже на полпути в город…
- О чём вы хотели поговорить? – Марина, не ведающая о посторонних мыслях Ларисы, всё-таки набралась смелости пройти к столу и уселась напротив с видом прилежной школьницы – на краешек, руки сложены на коленях.
- Кому ты рассказала о письме, которое я вчера просила тебя отправить?
- Никому! – воскликнула она с таким жаром и скоростью, что сразу стало ясно – врет.
Лара отвечать сразу не стала, откинулась на спинку кресла и чуть качнулась из стороны в сторону, потом и вовсе перевела взгляд на собственные ногти, давая помощнице время, чтобы созреть. Через пару минут гнетущей тишины она повторила:
- Марин, ещё раз спрашиваю, кому и что ты сказала? Меня не интересуют мотивы того, что ты сообщила кому-то конфиденциальную информацию, я просто хочу знать, кого благодарить за то, что меня теперь пытаются выставить едва ли не заказчицей убийства.
Краски она, конечно, сгустила, не без этого, но Лариса сейчас отчаянно нуждалась в информации, а её не было.
- Никому…
- Хорошо, спасибо, - Лара поднялась, давая понять, что разговор закончен. – Можешь собрать личные вещи, я скажу Татьяне Михайловне, чтобы она сделала тебе расчет за отработанные дни. За трудовой книжкой зайдешь завтра, отрабатывать две недели не нужно. Заявление по собственному желанию напишешь в приемной, потом занесешь мне. - Под совершенно обалдевшим взглядом помощницы она подняла трубку стационарного телефона и набрала короткую комбинацию цифр. - Миш, заблокируй учетную запись Марины. Да, ты понял совершенно верно, сделай это прямо сейчас. Спасибо.
- Вы не имеете права! Константин Сергеевич…
- Константин Сергеевич временно недееспособен, потому все полномочия сейчас лежат на мне. Более того, мы равные партнеры, потому я и в другой ситуации имею все права принимать на работу и увольнять сотрудников. – Строить из себя эталонную стерву было неприятно до зуда между лопаток, но другого выхода не было. – Я ничего не имею против тебя лично. Мне неинтересны ваши с Константином Сергеевичем отношения. Я просто не хочу, чтобы рядом находился человек, способный предать коллег, с которыми проработал несколько лет.
Судя по тому, что Марина начала шмыгать носом и всхлипывать, Лара все-таки немного передавила, потому что доводить её до истерики не панировала.
- Я только Косте сказалаааааа! – всё-таки сорвалась на рёв помощница. – Больше никому, я вам клянусь! Пожалуйста, не надо увольнять, если у меня не будет официальной работы, он может забрать у меня Артёма… - она закрылась руками, потому последние слова прозвучали немного невнятно.
Лариса не сразу вспомнила про суд и попытки бывшего мужа Марины добиться опеки над общим ребенком, и стало противно и от ситуации, и от самой себя. А вдвойне противнее было от того, что, если это правда, то подставить её действительно мог только Костя.
Ох, как же ей мешало распоряжение следствия не приближаться к потерпевшему! Всего пять минут, за которые она успела бы задать все нужные вопросы, а потом пусть спокойно лечится, но о том, что у двери палаты Кости постоянно дежурит охрана, она знала, так что прокрасться незамеченной вряд ли получится.
Марина к тому времени разошлась вовсю, глотая слезы и пытаясь что-то сказать, но разобрать, что именно, было совершенно невозможно.
Если честно, Лариса увольнять её не собиралась. Во всяком случае, сейчас. Основную работу она выполняла хорошо, жалоб от заказчиков не больше, чем на любого другого дизайнера, а что с начальником спит, так это и вовсе сугубо их личное дело. Но вот то, что предала огласке информацию, которую, покидая рабочее место, должна если не забыть, то хранить в секрете, Ларе совершенно не нравилось.
- Пиши заявление на б/с, пока на пару недель, а там посмотрим. Окончательно решим, когда Константин Сергеевич выйдет из больницы. И прекрати рыдать.
- Спа… спасибо, - прозаикалась Марина, безуспешно пытаясь подавить всхлипы. – Я прав… правда не хотела, что вы… То есть, чтобы вас подозревали.
- Я поняла. Только из-за твоего «не хотела» близкий мне человек оказался за решеткой и вынужден теперь доказывать, что он ничего не совершал.
- А мне сегодня доработать? – она встала и даже прошла до двери, но, взявшись за ручку, всё-таки замялась на пороге.
- Нет, не нужно, иди домой.
Дело было не только в недоверии, хотя оно было основной причиной. Но после рыданий Марина была похожа черт знает на кого. В принципе, слезы вообще красоты не прибавляют, а если ещё и размазавшуюся косметику прибавить, то получается и вовсе жутковатая картина, нечего клиентов пугать.
Проследив, чтобы уже бывшая временная помощница покинула помещение, Лариса закрыла приемную на ключ и почти упала на диванчик. Для неё самой такие разгоны были тем ещё стрессом, никакого удовольствия от скандалов она не испытывала, потому на душе было на редкость отвратительно. Даже возникло искушение бросить всё к чертовой бабушке и уехать домой, в конце концов, ничего неотложного не предвиделось.
Пару минут она тешила себя иллюзиями, как вернется в квартиру и полежит в ванне с можжевеловой пеной, прекрасно зная, что никуда не поедет. Но помечтать-то можно.
А потом встряхнулась и снова схватилась за телефон. К счастью, мамин мобильник она помнила наизусть, потому первой отзвонила ей. И не ошиблась, оказывается, родители уже пытались связаться, но натыкались на ответ, что абонент временно не абонент.
- Это правда, что Чернышова арестовали за убийство Костеньки?! – даже не пытаясь поздороваться, выпалила мама так громко, что Ларе пришлось отнять трубку от уха.
