Я нахмурился.

– А что стряслось-то?

– Скоро вы узнаете подробности. Вам решать, возьметесь ли вы за этот заказ или нет, но в любом случае я буду требовать полной конфиденциальности.

Я присвистнул.

– А Лона?

– Совет предпочел бы максимально ограничить число посвященных, – произнес Талисид. – Но, учитывая… характер проблемы, думаю, ваша ученица может оказаться полезной. – Он помолчал. – Ей также будет угрожать серьезная опасность.

Поднявшись на последний этаж, мы замерли перед дверями в зал.

– Я буду в конце коридора, – сказал Талисид. – Когда примете решение, приходите ко мне.

Проводив его взглядом, я вздохнул. Я и раньше выполнял работу для Талисида, и хотя все, как правило, заканчивалось успешно, задания были неизменно сопряжены риском для жизни. Уж если Талисид называет работу «трудоемкой»… Развернувшись, я толкнул дверь.

Раньше здесь тренировались боксеры. Сейчас с потолка по-прежнему свисали цепи, однако тяжелые груши сняли, а ринг в центре зала разобрали. Пол устилали маты, из окон, расположенных прямо под потолком, проникал свет. В противоположных концах помещения установили две громоздкие керамические конструкции высотой десять футов, напоминающие огромные камертоны.

В зале находились шестеро человек – пятеро учеников и преподаватель. Трое неофитов подпирали стену: миниатюрная девушка с круглым азиатским личиком, светловолосый парень в очках и смуглый юноша в тюрбане цвета хаки, старающийся держаться поодаль от остальных. Им было лет по двадцать. Я уже встречался с ними пару раз и понимал, что ребята вышли на финишную прямую.

А вот еще одну девушку я знал гораздо лучше. Она была высокой и стройной, с черными волосами, достающими до плеч, и ее звали Анна. А рядом с ней (но не слишком близко) стояла Лона, моя ученица.

Наставником оказался мужчина лет тридцати. Дорого одетый, с короткими черными волосами и оливковой кожей. Он что-то вещал, но при моем появлении умолк. Пять пар любопытных глаз уставились на меня вслед за взглядом учителя.

– Привет, Лайл! – сказал я. – Неужто ты взялся за преподавание?

– Э… – замялся Лайл.

– Не буду вам мешать. – Я махнул рукой. – Продолжайте.

– Так… – Лайл обратился к ученикам. – Все дело в том… ну как я уже… да.

Он запутался, выбитый из колеи. Лайл всегда плохо реагировал на неожиданные сюрпризы. Я наблюдал за ним с легким любопытством. У меня не было никакого желания облегчать ему жизнь.

Лайл был одним из первых белых магов, с которыми я познакомился, когда Ричард Дракх ввел меня в колдовское сообщество. Тогда оба мы еще пребывали в подростковом возрасте, однако, в отличие от меня, Лайл мог похвастаться опытом в сфере магии: его способности проявились раньше, чем у меня. Кроме того, он успел изучить все входы и выходы социального лабиринта. Я обучался у черного мага, в то время как Лайл собирался попробовать свои силы в Совете, и тем не менее мы подружились. Мы предпочитали полагаться на ум, а не на силу, и наши магические таланты прекрасно дополняли друг друга. К сожалению, позже выяснилось, что цели у нас абсолютно разные.

В те годы я только нащупывал свой путь, раздумывая о будущем. Лайл, напротив, четко представлял, чего хочет. Статус, престиж, карьера – это была его стихия. Конечно, он намеревался заполучить и теплое местечко в иерархии Совета, откуда можно было забраться еще выше.

А когда я лишился благосклонности Ричарда Дракха и вместе с ней надежд на положение в магическом сообществе, на которое мог бы рассчитывать, Лайлу пришлось выбирать между мной и собственными честолюбивыми устремлениями. Дружба с неудачником обошлась бы ему дорого. Поэтому когда я обратился к нему, одинокий и отчаявшийся, Лайл сделал вид, будто меня не замечает. Согласно законам магов, отношения между наставником и учеником являются священными. За ученика отвечает только мастер. Я ослушался Ричарда, сбежал от него, и Ричард имел полное право поквитаться со мной как его душе угодно. Белые маги понимали, что Ричард жаждет расправы, поэтому отгородились от меня… и запаслись терпением в ожидании сногсшибательного зрелища.

Но тут случилось нечто непредвиденное, и наверняка белые и черные маги почувствовали себя обескураженными. Когда Ричард приказал убить меня Тобруку – самому жестокому и сильному из четырех своих учеников, – погиб как раз Тобрук. После чего уже Ричард, вместо того чтобы отомстить мне, исчез вместе с двумя оставшимися ученицами, Рэйчел и Ширин. Я остался живым и невредимым… и брошенным на произвол судьбы.

Формально, по законам магов, я не сделал ничего плохого. Ученику не запрещается защищаться от наставника, но это происходит настолько редко, что, черт возьми, никому в голову не пришло принимать соответствующий закон. Но я нарушил традицию, более древнюю, чем закон. Младший должен беспрекословно повиноваться старшему, и теперь уже ни один маг не желал брать меня к себе: ведь если я взбунтовался против Ричарда, я могу взбунтоваться и против другого. Да и сам Ричард Дракх продолжал стращать магическое сообщество. Возможно, он исчез навсегда, но вдруг он объявится снова, и в таком случае никому, конечно, не хотелось бы оказаться рядом со мной.

Поэтому маги старательно избегали меня, а если и видели, то шарахались как от прокаженного.

Но часы тикали, и в конце концов маги забыли обо всем, что меня несказанно обрадовало. Я начал строить новую жизнь. Я много путешествовал, у меня были кое- какие приключения. Получив в наследство магазинчик, расположенный на одной из спокойных улочек Кэмден-Тауна, я почувствовал, что мне улыбнулась удача. Вначале я собирался посвятить этому бизнесу несколько месяцев, но по мере того как месяцы переходили в годы, я все больше убеждался в том, что мои «Торговые ряды» доставляют мне истинное наслаждение. Магазинчик и квартира над ним стали моим укрытием, моей крепостью и моим родным домом. Постепенно я обзавелся немногочисленными друзьями и вспомнил, что такое быть счастливым.

Но однажды Лайл заявился ко мне и буквально втащил меня в мир магии, с его политикой, соперничающими группировками и рискованными предприятиями. Но на сей раз я был готов. И вообразите, как я удивился, обнаружив, что теперь мне это даже нравится.

Я прогнал воспоминания прочь и посмотрел на Лайла.

Он опять пыжился, хотя, несомненно, предпочел бы, чтобы меня здесь не было.

– …помните, что на дуэли вы представляете и своего наставника, и Совет, – говорил Лайл. – Мне известно, что кое-кто из вас уже сражался на поединках, но тут крайне важно точное соблюдение ритуала. Давайте повторим основные приветствия…

Вверх взметнулась девичья рука.

– Лона, у тебя есть какие-то вопросы?

– Не могли бы вы объяснить, как проходят дуэли?

– Прости? – недоуменно заморгал Лайл.

Лона замялась и слегка покраснела. Остальные ученики затаили дыхание.

– Ну… – Похоже, она тщательно подбирала слова. – Вы рассказали нам про отбор. А также про церемонию прощания, отдание чести и уход. А как насчет того, что происходит между?

– Между?..

– Я имею в виду собственно дуэль.

– Полагаю, это зависит от… – замямлил сбитый с толку Лайл. – Стиль меняется и все такое. Лично я считаю самым важным соблюдение ритуала.

– Сегодня мы должны были готовиться к турниру, – напомнил парень-сикх. Держался он очень недружелюбно.

– Ага. – Лайл как-то сник. – Что ж, да, пожалуй… тогда приступим к тренировочному спаррингу. – Оглянувшись на Лону, он указал на двух других девушек. – Наташа и… Анна. Предлагаю вам начать.

Круглолицая Наташа посмотрела на Анну. Та поклонилась Лайлу.

– Сожалею, но я не могу.

Наташа фыркнула, а парень в очках закатил глаза.

– Господи, у нее опять началось!

– Ой! – опешил Лайл. – У тебя какие-либо причины… медицинского характера?

– Нет, она в порядке, – встряла Наташа. – Она просто не хочет.

– Анна! – произнес Лайл. – Объясни, пожалуйста свой отказ.

– Сожалею, – мягко повторила Анна. – Но я не хочу никому причинять неприятности.