– Тобой и дивным пеньем восхищаюсь. Хотел бы слушать день и ночь твой голос!

– Спасибо! Для тебя желаю петь и жить.

– Прекрасная, возвышенная птица, тебя хочу я одарить любовью. Касаться крыльев трепетных твоих – такое наслаждение и радость!

– И я тебя, могучий бог, люблю! Все мои песни о тебе.

– Любовь увековечить надо нам, – сказал Сварог, целуя птицу Сва. – Она должна быть крепкой, плодоносной. Пусть воплотится в жизнь наших детей, они внучат родить нам смогут, соединяя времена и судьбы. Свой проживая срок, каждый из них будет вести от нас начало.

Из любви Сварога к птице Сва родился светлоликий Вышень, прекрасный бог, рукою неба достававший. Он перед матерью с отцом в почтении предстал. Всё лучшее на свете от любви, она даёт и крылья, и надежду, утраченное счастье возвращает. Сварог взглянув на сына, улыбнулся:

– Ты Рода младший внук, но ты есть высший бог, так как в тебе воплощена Всевышнего душа, а, значит, будешь справедлив и добр, богат любовью и сочувствием. Световит доверит знания тебе – используй их на благо нашей Сварги.

Сказала Матерь Сва:

– Хорош наш сын. Хочу и дочерей, себе помощниц, потеху и надежду.

Желания её осуществились – две юные богини родились в цветах жасмина: резвушка Жива и недотрога Лёля. Взволнованно Сварог смотрел на дочерей, казалось, не встречал ещё доселе несказанной красоты такой. К груди прижал он маленьких богинь, поцеловал их светлые головки и засмеялся:

– Уж будет женихам хлопот, когда девчонки наши подрастут! Пороги боги нам пооббивают…

– Сварог, об этом знать богиням рано, – сказала Матерь Сва. – Ты лучше Мокошь попроси, пускай им напрядёт счастливую судьбу.

– Им будущее сам я предскажу. Лёля – наивность, нежность, встречи и разлуки, слезинки счастья, торжество любви. А Жива – радость жизни, уверенность, надежда.

Пока Сварог и птица Матерь Сва мечтали о судьбе наследников, грядущее пытаясь их представить, прошло немало времени. Их дети подросли, играя весело в песке под Вечным Древом. Сын Вышень налепил горшков из глины, богини разукрасили их охрой, кликнули Стрибога и Семаргла, чтобы посуду обожгли. Горшки, кувшины, миски, поблескивая матово боками, радовали глаз.

– Умелы наши дети, Матерь Сва, – сказал Сварог с довольною улыбкой. – Такие вещи смастерили! Ей-богу, я бы не додумался, наверно.

– Всегда родные дети лучше всех!

– Могу я ложки деревянные и миски вырезать, чтобы удобно было есть, – Вышень предложил. – Из бересты наделаю различных туесков, которые сгодятся в доме.

– Хозяева, работники нужны нам, способные творить из древесины, камня, глины различные предметы, весьма полезные в хозяйстве. Я, дети, рад за вас! – восторженно отец воскликнул.

Змей Чёрный, как и боги все, был любопытен. Он вылез на поверхность, спрятался в корнях Вечного Древа и наблюдал, что происходит в Яви. Когда увидел, как Сварог из искр сварожичей создал, замыслил этот подвиг повторить, чтобы иметь помощников в делах. Однажды, когда ночь объяла тьмой простор. Додола задремала на минутку, стал Чёрный змей стучать кремнем о камень. Из искр, которые с шипением упали в море, родились демоны и чудища для войска Змея. Чёрные аспиды взлетели ввысь и по-вороньи закружились; за ними злыдни – пакостные духи рассыпались, словно горох; Смерть ненасытная явилась, выискивая для себя добычу; ночницы, словно тени разбрелись; кикиморы кошмарною толпой, галдели и толкались; рогатые, беспятые анчутки и ветреные лихорадки между собой затеяли раздор. Предстало войско в полночь перед Змеем, заполнило собой всю Сваргу.

– Я главный здесь! – захохотал довольный Чёрный Змей. – Достаточно мне прозябать во мраке! Я Сваргу покорю и Небо – тоже!

С ним вместе нечисть вся захохотала. От громыханья содрогнулась почва. Это Семаргла разбудило. Проснувшись, рать увидел, удивился, отчего сварожичам не спится? А присмотревшись, понял – Черный Змей и демоны его за ночь всю Сваргу захватили. Разгневался Семаргл, стеною пламени дорогу преградил нашествию нечистых, жёг, бил и резал их мечом.

– Сварожичи, вставайте! Враг топчет нашу Сваргу! – крикнул он.

– Мы здесь, Семаргл! Веди нас за собой! – ответили ему дети Сварога.

Сварожичи пришли на помощь огнебогу, сражались с нечистью, её уничтожая, и сами гибли в битве, а Черный Змей их души собирал и в подземелье отправлял со Смертью.

Нечистых было тьма, и тьма, и тьма, но были они слабы и трусливы. Сварожичи отважно бились, и многие из них сложили головы за то, чтобы свободной была Сварга.

Но стала нечисть окружать Семаргла и сварожичей, которым отступить пришлось и в кузнице отца укрыться. Помчался Чёрный Змей за ними, дверь в кузнице мгновенно пролизал. Сварог язык змеиный защемил горячими щипцами и пакостника в кузницу втянул. Увидев это, нечисть разбежалась, попряталась по тёмным норам, под корнями.

Змей бился, изрыгал огонь, но запрягли его в железный плуг Сварог с Семарглом и повели на поле, при этом приговаривая строго:

– Скажи нам, Черный Змей, ты слышал ли о Правде и о Кривде?

– Не слышал ничего.

– Наверно, одичал ты под землёй. Законы Правды Сваргой управляют. Не смеем Кривду никому чинить, – сказал Сварог. – Я пропашу границу по земле, поделим царство пополам, на Явь и Навь. Твой край земли, названный Навью, будет всегда без солнца, каким и надлежит быть владенью Чернобога. Я, Белобог, и наше двуединство должно уравновесить мир. Я стану первым пахарем на свете.

Сварог границу пропахал, которую никто: ни Чёрный Змей, ни слуги его не смеют никогда переступать. Был вынужден коварный Чернобог условия принять любые, чтобы от плуга поскорей освободиться и в Навь уйти с побитым войском.

– Сварожичи, пахать учитесь, – сказал Сварог. – Наука эта пригодится вам. Смотрите, колосок в моей руке. Каждое зёрнышко, опущенное в почву, взрастит вам сотню новых зёрен. Известно как щедра, дородна и богата землица нашей Сварги дорогой. Мы край свой так должны обжить, чтобы глаза смотрели с радостью вокруг, а сердце полнилось любовью.

– Зачем нам зёрна? – спросили дети у отца.

– Из них мы будем печь насущный хлеб.

Сварожичи плуг осмотрели, впрягли коня, гулявшего на воле, пахать попробовали, и отцу сказали, что нравится такая им работа.

Сварог на Сваргу с грустью посмотрел: изломано, и вытоптано всё, и выжжено огнём, словно война не ночь одну, а вечно длилась. Чудовища убитые лежат. А сколько их – лишь Числобог сочтёт. Кровь чёрная, словно смола, поганит почву. А там, где Чёрный Змей с Семарглом бился, взгромоздились неприступно горы.

Рассёк Семаргл мечом вдоль Явь, чтобы во рвы стекала кровь поганых.

– Наверно, землю так нам не очистить, – Сварог заметил. – Мы сможем лишь водой ее умыть. Создам я сына-бога, который будет стрелами уничтожать чудовищ и Сваргу умывать дождями.

Вдруг небо загремело, засверкало, земля от гула содрогнулась, а горы задрожали в лихорадке – так родился Перун, великий князь. Он появился среди тёмных туч, метать стал стрелы в богомерзких чудищ, которые попрятались по норам, потом обрушил ливень беспросветный. Дождя такого мир ещё не видел! Смывали струи скверну, оставляя чистой, способной плодоносить почву.

Под Вечным Древом от дождя Семаргл укрылся, нетерпеливо попросил Сварога:

– Дитя остановить бы надо. Святой огонь, не ровен час, потушит. Без меры льёт – не миновать потопа.

Сварог взглянул на небо и ответил:

– Уже стихает. Мокошь спеленала, спать положила нашего ребёнка. С улыбкой Хорс поглядывает вниз. Доволен, видно, этою работой. Какая чистота вокруг, Семаргл!

– Подумал я, если младенец наш, Перун, частенько будет Сваргу поливать, то не уютно станет нам под небом. Иметь обязан каждый крышу, чтобы не мокнуть под дождями.

– Ты прав, Семаргл. Дома срубить бы надо, которые нас будут укрывать от ливня и жары.

Впитала почва воды дождевые, плодоносящие. Мгновенно проросла трава, за ночь леса восстали вновь. А где земля была рассечена, дивные реки вольно потекли. Они достойны самых светлых гимнов, так как богов живой водой поили, русалок прятали в волнах могучих и знали множество великих тайн.