– Не в силах я обманывать и лгать! Несправедлива к нам судьба, Таруса! Досталась ты седому старику, занудство будешь исподволь терпеть, а я любовью душу выжигать!
– Чурилушка, немного подожди! Я вымолю сочувствие Всевышнего. Неужто он не пожалеет нас? Подумать страшно! Вечность жить на свете с той жаждой, от которой не спастись!
Тарусушка Чурилу обнимала, шептала нежные слова ему и упивалась вожделенным счастьем.
12
Перун учеником был нерадивым. Он, Барму слушать не желая, летал над лугом и дремучим лесом, после разлуки Явью любовался. Однажды встретилась ему богиня с огненными волосами. Остановился, поражённый, и спросил:
– Откуда ты? Я никогда такой не видел!
– А я тебя не вижу и сейчас, – с презрением ответила богиня.
– Не видишь? Почему? Тебя я ослепил?
– Ни видеть и ни слышать не желаю! Мешаешь собирать цветы! Здесь лилии, пионы, маки… Какой букет чудесный получился!
– Ты знаешь, кто я?
– Не желаю знать.
– Перун я!
– Перун? Ты тот, который у Чернобога молодость проспал? Смешно и только! До сей поры в кудрях осталась глина!
– Ты из себя меня не выводи.
– Какой характер у тебя несносный! Тебя, наверно, змеи отравили, пока ты спал «геройски» под землёй!
Перун качнул упрямо головой и за руку схватил богиню.
– Ты чья такая подросла, признайся, иначе не пущу домой!
– Я Дыя дочь!
– Моей женою будешь!
– Нет! Ни за что! Я не желаю замуж!
– Ты хочешь девой старою остаться?
– Богинь-старух в Яви не бывает! Бывают стариками только боги! Вас покарал Всевышний, знаешь сам, за что…
Богиня пальцем покивала Перуну и убежала прочь, рассыпав по лугу смех шаловливый.
– Красавица! Огонь! Такую бы перунницу-жену! Она бы чистила мой щит до блеска. Сосватаю сегодня же её! Чего бы мне ни стоила затея…
13
Лишь к Дыю на порог Перун явился, чтоб дочь его сосватать, невеста Дива убежала в сад, не стала даже слушать жениха.
– Твоя мне приглянулась дочка, Дый. Она ещё, конечно, молода, не понимает, что такое счастье, но из твоей строптивой озорницы я сделаю хорошую жену, – сказал Перун.
– Желаю счастья ей, а потому пускай она сама мне скажет, что готова выйти замуж.
– Её уговорю, приворожу, – пообещал Перун и побежал искать свою невесту.
Тем временем богиня Дива в укромном уголке, в саду, под елью спряталась от Перуна, не зная, что среди корней залёг тайком Змей Чёрный. Хоть отделил Сварог его владения границей, но Чернобог, запреты нарушая, навещал частенько Явь. Его одолевало любопытство, не мог он жить, не зная, что творится по соседству.
Сначала Змей увидел только ноги Дивы. Травой росистой шла богиня, слегка подол приподнимая. Был поражён их стройностью точёной. Когда лицо узрел – утратил разум. Такой небесной красоты ему не снилось! Сначала нужных слов не мог найти, когда же справился с волненьем, чуть слышно прошептал:
– Волшебница! Душа моя! Позволь мне насмотреться на тебя.
Богиня вскрикнула испуганно:
– Кто здесь?
– Узнаешь всё, немного погодя. Сначала к голосу привыкни моему.
– Приятный голос, я почти привыкла…
– Не знаю, как существовал я прежде, но с этих пор не будет жизни мне без глаз твоих, родная, желанная, пресветлая моя!
– Тебя не вижу я! Где ты?
– Закрой глаза. Поверь, я сам себя не жажду видеть. Душой моей тебе принадлежу…
– Никто со мною так не говорил. И голос твой мне сладок и приятен, словно ты мир весь заслонил собой.
Как только Дива веки опустила, Змей начал нежно руки её гладить и целовать.
– Позволь мне посмотреть, кто ты такой? – безвольно попросила Дива. – Меня переполняет нежность, сама не знаю, что и говорю…
– Ещё не время, сладкая моя. Я заколдован, не красив, прости…
– А как же мне тебя расколдовать?
– Твоя любовь сильнее колдовства. Любя, оценишь совершенство, а недостатков не заметишь. Хотел бы я женой тебя назвать.
– Скажи мне, как зовут тебя, мой бог? – взмолилась Дива. – Твоё произносить желаю имя, как самую высокую молитву…
– Не слишком благозвучно имя у меня, тебе его, поверь, лучше не знать.
– Как взять мне разрешение на брак, если не ведаю, кого люблю?
– С могучим Дыем сам поговорю, мы с ним приятели давно…
– Тебя отец мой знает? Зачем же ты хитришь со мной?
– Хочу удостовериться, что любишь…
Диву любопытство одолело, чуть приоткрыла только один глаз – от ужаса едва не обомлела. Змей не заметил ничего, шептал, шептал:
– Желанная, любимая моя! Одну тебя искал на свете! Такое счастье прикасаться к твоим плечам, к твоей лилейной шее… Умру сейчас от вожделенья.
Змей Диву так обвил, как дерево лиана. Богиня поняла, что только хитрость её может спасти. Она сказала тихо:
– Ты до смерти меня заговоришь. Хочу воды напиться из ключа.
– Тебя невыносимо отпускать, словно от сердца отрываю. Может, потерпишь хоть чуть-чуть ещё.
– Умру! Ей-богу! Жажда мучит!
– Иди попей, но возвращайся поскорее.
– Я быстро. Лишь одно мгновенье…
Едва объятья Чернобог ослабил, прочь побежала Дива от него, проклиная Змея, брезгливо вспоминая прикосновения его и поцелуи.
Он понял всё и бросился вдогонку. Кричала Дива и звала богов на помощь. Её услышал младший брат Чурила, примчался, но завидев Чернобога, испуганно остановился.
– Назад, назад, Чурила! Беги! За мной несётся Чёрный Змей, – Дива воскликнула. – Он наша смерть!
На счастье, прилетел Перун, увидев Змея, выступил навстречу, чтобы чудовище приветить градом стрел. От первых выстрелов Змей растворился в диких травах – словно сквозь землю провалился. Тогда Перун свою невесту обнял, стал говорить ей ласково:
– Ну, полно горевать! Никто тебя обидеть не посмеет, пока с тобою буду я, родная! Все мои стрелы я тебе доверю. Полюбишь золото и блеск слепящий! Из них тебе такие кольца выкую, каких у Заряницы даже нет. Вот слёзы высохли! Ну, улыбнись же мне…
– Перун, тебе признательна я очень. Ты уж прости, – сказала тихо Дива. – И если ты ещё не передумал…
– Любимая! Красавица моя! Никому тебя я не отдам! А ты, Чурила, отчего притих?
– Так, ничего…
– Коль ничего, иди-ка к Дыю, скажи ему, что Дива согласна быть моей женой, – сказал Перун.
Понёс Чурила радостную весть. Жених невесту обнял и горячо поцеловал…
14
Три дня на свадьбе Сварга веселилась. Перун и Дива за столом сидели, в честь их сура и мёд рекой лились. Желали гости им большого счастья и множество детей прелестных. Сварожичи и пели, и плясали, чуть пятки не отбили. Для случая торжественного Вышень гусли смастерил и так играл – деревья закружились в хороводе. Велес из ветки вырезал свирель, свистел, что было силы. Стрибог, приплясывая, ложкою о миску в такт музыке стучал. Гремела песня, небо поднимая:
Свароже, Великий Боже!
Скуй нам свадебку
Крепко-накрепко!
До седой головушки,
До длинной бородушки!
Слава! Слава! Слава!
Свароже, Великий Боже,
По небесам ходил,
Железо собирал,
Свадебку ковал —
Крепко-накрепко!
Крепко-накрепко!
Слава! Слава! Слава!
Дрожали горы от того веселья, седой вулкан проснулся на минуту, такой устроил фейерверк, казалось, вспыхнули и небо, и земля.
Велес хотя и веселился не менее других, но зависть душу грызла. Ему понравилась богиня Дива. Как только без надзора оставлял любимую Перун хоть на мгновенье, с ней рядом тут же возникал Велес, шептал на ушко, что жаждет ей доверить тайну, которая приносит счастье.
