Юноша в большой украшенной пышными, усыпанными алмазами перьями чалме, с гордым видом произнес:
- Миллион!
Неприятного вида, сгорбленный, в крупных, обрамленных изумрудами очках араб, высыпал из большого, бархатного мешочка на липкую ладонь кучу драгоценных камней. И неуклюже семеня направился к человеку во фраке и с молотком. Торг пока продолжался. Очень хитро поступил выставивший Брославу на продажу шейх Малик. Сначала предлагается относительно небольшая шума, а затем сам процесс торга разжигает звериные страсти и похоть. Как увлекателен азарт, когда люди готовы с себя снять последнюю рубашку лишь бы перещеголять соседа, или даже восхитительная добыча при этом отходит на второй план.
- Миллион двести! - Слышится писк...
- Миллион четыреста!
Европеец не сдаваясь выдавил:
- Миллион пятьсот!
Юноша, симпатичный, еще безбородый, только с легким пушком на верхней губе прогремел звонким голоском:
- Два миллиона!
"Это наверное какой-то принц" - подумала Бронислава. Ей очень захотелось, чтобы её купил этот смазливый юнец. Он выглядел наиболее симпатичным из всех окружающей златоволосую пленницу разношерстной братии. Правда слишком юн, на вид ему лет шестнадцать, а подростки слишком уж горячи и необузданны в любви. Бронислава была девушкой скромной, и в отличие от своей любвеобильной сестры - религиозной. Здоровое, юное тело жаждало любви, но мораль и разум требовали воздержания до брака. Девчонка боролась с горячей, чувствительной к сладострастию плотью, и своим нравственным табу. Её часто снились прекрасные юноши, мускулистые атлеты с которыми она занималась любовью, это так прелестно, дикое удовольствие...
Но просыпаясь Бронислава крестилась, просила у Всевышнего Бога прощения, и шла в церковь, чтобы поставить сверчку. Так боролась от природы темпераментная фактура и привитая воспитанием мораль.
При разводе отец взял себе Альвину, а мать Брониславу... Альвина воспитывалась по-спартански, своим суровым, но тоже вольным в морали полковником-отцом. Мама Брониславы верующая, и ласковая дала совсем иную установку.
Юноша снова перебил цену:
- Четыре миллиона!
В этот момент оценщик сообщил, горбатому арабу, осматривая целую горку высыпанных алмазов:
- Это стоит в пять с половиной миллионов долларов!
- Лучший ювелир Дамаска готов предложить эту цену, за арийскую красавицу! - Прохрипел горбун...
Наступила короткая пауза... Цена заметно выросла, и не каждый способен её потянуть. Да и торги требуют игры по своим правилам...
С бедер Брониславы слетело последнее покрывало. Теперь на ней остался лишь роскошный купальный костюм, и мягкие, украшенные жемчугом сандалии. Тоненькие трусики не мешали рассматривать стройные, и одновременно умеренно мускулистые, загорелые ноги русской пленницы. Коленки красотки отличались плавностью линий и изяществом. Публика снова завелась, а юноши-принца потекли слюнки.
- Шесть миллионов! - Проревел бритоголовый араб.
- Семь! - Пискнул мужчина в розовой, окантованной крупными, как куриные яйца рубинами чалме...
Юноша у которого при взгляде на голые, круглые коленки русской пленницы потекли слюнки прокричал:
- Десять миллионов и ни цента меньше!
По рядам торгующий прошла волна... Цена за рабыню достигла неведомых масштабов. За это сумму можно нанять целый полк боевиков, или приобрести новейшее оружие. А так какая-то девочка стоит перед ними, да еще в роскошном купальнике, мешающем лицезреть сокровенные прелести.
Боевики ловким, привычным движение сняли ту часть купального костюма, что прикрывала Брониславе живот. Теперь соблазнительный торс девчонки прикрывала лишь узенькая полоска ткани на груди. А её рельефный плес, с точенной дырочкой пупка теперь открыт. Безупречная талия достоянная миссис вселенной выставленная на всеобщее обозрение.
Араб в розовой чалме хрипло проорал:
- Двенадцать миллионов!
Юноша краснея от гнева и возбуждения, выпалил:
- Четырнадцать!
Обладатель рубинов не стеснялся и жестко ответил:
- Шестнадцать миллионов...
Юноша несколько смутился и его бледные с длинными пальцами руки пошарили по карман. Однако пузатый похожий на купца араб поддержал торг:
- Восемнадцать миллионов!
Горбун ювелир вытряхнул из мешочка, сверкающий словно звезда алмаз размерами почти с куриное яйцо. Он гнусно прошепелявил:
- Сколько стоит камень?
Оценщик холодно бросил, и даже сплюнул:
-Двадцать миллионов!
Ювелир противно прокудахтал:
- Это разумеется грабеж, но я согласен во Имя Аллаха присоединить эти двадцать к пяти и предложить за дивное сокровище стоимость солидного корабля...
По трибунам пронесся гул разочарования: слишком уж дорого. Такие цены за рабыню. Колебался и юноша, и араб в рубиновой чалме.
Распорядитель сделал жест и опять лапы арабов на теле Брониславы. Вышитый золотом лифчик спал с полной груди красивейшей пленницы. Обнажились алые рубины сосков. Да от природы, без всяких красок, у обеих сестер были кончики грудей цвета спелой клубники. И это делало их чертовски привлекательными, и соблазнительными выше всякой, самой крайней степени.
