Предательские слезы, тут же переполнив, струйками скатились по щекам.

Коснувшись его предплечья, Ольга Ивановна, поморщилась.

— Вот только не нужно, — она недовольно отступила. — Ты действительно не задумывался как у такой женщины, могло родиться что-то наподобие тебя!? Если бы лекарства подействовали, тебя бы не было!

Смахнув явные признаки своей слабости, Стас постарался унять дрожь, но тело не слушалось, заставляя прокручивать холодные слова, которые безжалостными волнами разбивались об и так хрупкие осколки его жизни.

— Как я могла родить такого ребенка? — в ее голосе впервые за все время, звучал яркий оттенок брезгливости.

Что подействовало на Стаса как ледяная вода, как очередная звонкая пощечина, отрезвляя его от жалости к самому себе.

— Такого? — переспросил он, не обращая внимания на слезливые просьбы внутренней омеги, не распалять и так больной разговор.

— Вот такого! — выплюнула «мама» уже не сдерживаясь. — Совсем не примечательного. В котором нет ни капли…

Презрительно улыбнувшись, окинув придирчивым взглядом, Ольга Ивановна, прошипела.

— С таким телом и глупым характером, ты никому не нужен, — она фыркнула. — Разве альфа может серьезно смотреть на такого жиртреста, тем более офисного планктона?! Черт, за что мне такое..?

Сейчас слушая нелепые оскорбления человека, которого Стас считал своей семьей, парень не был в состоянии что-то ответить.

— Если не нужен, — все же не сдержался омега, — почему ты так вцепилась в этот брак?

Удивленно выгнув бровь, женщина недовольно пробубнила.

— Мне плевать что в тебе нашел Олег, — она пожала плечами. — Он хочет тебя, а я хочу получить власть его семьи.

Взяв сумочку, собираясь уходить, она бросила на прощанье пару ласковых.

— Так что даю тебе пару дней что бы принять правильное решение и наконец сделать хоть что-то полезное для своей семьи.

Наблюдая ее уход, слыша, как закрывается дверь, Стас еще надеялся, что это воображение его больного мозга. Но слезы без устали катившиеся по щекам были настоящими, та боль, из-за которой было сложно дышать, тоже была реальна.

Повернувшись в окно, парень заметил, как мама выходит из подъезда и садиться в поджидавшую ее иномарку.

Мама.

Разве мамы такие?

Надеясь на мельчайшую крупицу недоразумения жестокой шутки, Стас достал свой телефон, набирая знакомый номер. Слушая длительные гудки, он зажмурился, надеясь, что бы ему не ответили, что бы он…

— Стас? Что случилось? Почему так поздно?

Выдохнув, прочистив горло, омега смог лишь выдавить пару слов.

— Я действительно был не нужным?

Запнувшись, услышав дрожь в его голосе, Александр Дмитриевич замешкал, не зная, что ответить.

— О чем ты? — в его словах слышалась паника. — Давай я сейчас приеду, и мы поговорим…

— Не о чем говорить, — грубо оборвал его Стас, чувствуя, как запоздалая реакция разочарования наполняет все внутри. — Она мне все прекрасно объяснила.

Резкая тишина и тяжелый вздох, за которым последовало одинокое слово.

— Прости.

Понимая, что услышал все что «хотел», парень сбросил, направляясь к двери, закрывая на замок и защелку, зная что вслед за мамой примчится и отец, на разговор с которым он не был способен.

Прислонившись спиной к двери, Стас медленно сполз на пол, утыкаясь лицом в ладони, старясь сдержать всхлипы.

Мелкая дрожь сотрясла хрупкие плечи, которые и так тряслись в бесшумных рыданиях.

Ненужный.

Жестокие слова отбивали в мозгу чечетку, заставляя чувствовать себя глупым ребенком, желая забыться в теплых объятиях любимого человека.

Любимого…

Усмехнувшись сквозь слезы, подняв лицо, Стас посмотрел в тусклую полоску света, льющуюся из кухни. Где находился ноутбук с информацией Маркусовых измен, так заботливо собранных мамой.

Смахнув слезы, поднявшись, парень решил все же просмотреть полностью созданный файл, как бы больно от этого не было.

Чтобы больше не одно его движение не всколыхнуло в нем хоть какие-то чувства кроме презрения.

Листая фото, Стас уяснил, что альфа в действительности изменял ему почти каждый день. На некоторых фото мелькали омеги из соседнего офиса.

Те, которые любили самодовольно улыбаться, столкнувшись с ним в коридоре. Тогда парень списывал все на банальную ревность.

А на самом деле вот оно что.

Походу, уже весь офис знал, что он наглядный пример оленя с пышными рогами.

Грустно улыбнувшись, Стас свернул все фото, зная, что злиться должен только на себя. В самом начале, Маркус ясно дал понять, к каким отношениям стремится. Он не обещал жениться и не клялся в вечной любви.

Он лишь очередной альфа, который позволил себя полюбить.

Заметив еще одну папку на этот раз с аудиофайлами, он не думая запустил первую попавшуюся дорожку.

Легкий смех незнакомого омеги заполнил кухню. То, что это был однозначно омега, слышалось в звонком звучании его голосочка, который наполнял звук серебристых колокольчиков.

Смех был сразу заглушен явным поцелуем и хриплым рычанием, на этот раз уже знакомого голоса.

— Я был удивлен, — все же выдохнул омега в перерывах между ласками. — У тебя настолько изменились вкусы?

Рыкнув что-то невнятное, Маркус видимо продолжил свои манипуляции, от которых сладкий голосочек сбился на эротичные стоны.

— О чем ты Лео? — удивился альфа.

— Ну как же, твой омега… ахх… — отдаленный хлюпающий звук, заставил Стаса содрогнуться.

— Что, даже развлечься нельзя? — недовольно промурлыкал Маркус, начиная более активные действия, которые заставили Лео позабыть о своих наблюдениях и выводах.

Вздрогнув от стука в дверь, Стас выключил запись. Телефон тут же завибрировал, оповещая, что по ту сторону, на лестничной площадке, топчется его отец, в желании поговорить.

Сбросив вызов, отключив телефон, омега измучено закрыл глаза, чувствуя, как внутри закипают неведомые доселе чувства.

— Развлечься, — тихо повторил он, слыша вместо трезвона дверного звонка хриплое рычание альфы.

Рычание, которое Стас так любил слушать во время их близости.

— Что за хрень!? — не сдержавшись воскликнул парень, опрокидывая чашку с недопитым кофе на стол, швыряя хрупкий фарфор о стену.

Испуганно наблюдая как мелкие осколки осыпаются на пол, как все чем он дорожил, все что так рьяно желал сберечь, разрушилось так же, как и эта чашка, в одно мгновение, Стас сжал кулаки.

К черту все!

Что они себе думают!?

Не контролируя себя в желании разнести в пух и прах все, что береглось на протяжении стольких лет, ослепленный яростью к самому себе. Парень хватался за все, что можно было разбить, разорвать или попросту сломать, будто это могло хоть как-то притупить ту боль, что словно жгучий яд разъедал все внутри.

Лишь когда квартира превратилась в ошметки его прошлой жизни, не имея целой мебели и техники, Стас осел на пол, задыхаясь в рыданиях.

Уже не в состоянии трезво мыслить и даже дышать, сквозь слезы он посмотрел на тот разгром что устроил, жалея, что невозможно все это повторить.

Облокотившись об покромсанный кухонным ножом диван, когда-то так заботливо подаренный мамой на новоселье, парень засмеялся, чувствуя себя настолько никчемным, что жалкую нить его существования, можно было оборвать одним движением.

— Хрен тебе, — выдохнул Стас, понимая, что не успокоится пока не станет поперек горла маме, настолько, что женщина будет проклинать тот день, когда решила сыскать с него выгоду, за все годы ее «мучений».

Вслед за злостью, руководившей его разрушениям, на Стаса в очередной раз накатила жалость и разочарование.

Он в действительности начинал задумываться над счастливой жизнью с Маркусом.

Омега внутри него, почувствовав ложную заботу, привыкнув к чужому теплу, встрепенулась, веря в созданную иллюзию, что в нем нуждаются.

Стас уже перестал задаваться вопросами: Правда ли это?

Чем он смог привлечь такого альфу?

Когда он успел стать настолько доверчивым?