Все ситуации и люди являются вымышленными,

любые совпадения с реальными событиями или людьми исключены.

Говорят, что некрасивых женщин не бывает. Бывает и сколько угодно! Я-то уж знаю. За годы работы стриптизёром и сотрудником службы эскорта я насмотрелся на разное. Были тут и холодные неприступные Снежные королевы (самые прилипчивые кстати), и шальные Императрицы, которые утром возвращались к своей низкопробной рутине, и любительницы экстрима, в чьих головках редко уживались несколько мыслей сразу, и папины дочки, пользовавшиеся деньгами отца или великодушного "папы" по своему усмотрению, и даже были «жертвы», которые приходили сюда за повышением самооценки и прочим психологическим шлаком.

Однако в тот вечер к нам в «Мечту» зашла она. Я бросил на неё оценивающий взгляд и прошёл дальше: столик был не мой. У барной стойки Лёшки не было, а ведь это он должен был предложить гостье принести напиток покрепче зелёного чая, который упорно цедила эта женщина, обхватив белую чашку обеими руками.

– Где Лёшка? – перекрикивая музыку, спросил я у бармена.

– В уборных погляди. Наделает бед! – Макс перегнулся через барную стойку и прокричал мне на ухо.

Забавная приватность. Запах Макса мне всегда нравился. Он раньше выступал тут, потом выучился на бармена и теперь очень редко угождает гостьям. Лишь в исключительных случаях.

– Позови Гену! – сам не знаю зачем я положил руку на широкое плечо Максу, когда орал ему просьбу в его ухо. Но ещё больше я недоумевал, почему я вообще обратил на это внимание.

Ловко лавируя между жадными взглядами дам, готовых схватить меня за набедренную повязку, я решительно двинулся на поиски Лёшки: он и так регулярно получает нагоняи от начальства, так же регулярно плачется, как ему важна эта работа, а потом снова и снова отступает от правил.

Конечно, Лёшка пытался уединиться с гостьей в туалетной кабинке: тогда бы вознаграждение пошло исключительно ему, без существенного процента заведению.

Разгорячённая гостья – женщина за 55 из разряда хорошо подвыпивших шальных Императриц, явно не из большого города и не большого ума – была очень недовольна моим появлением, потом, правда, она понадеялась устроить действо «на троих», поэтому пришлось сдерживать её натиск до появления нашего охранника – Гены. Строго говоря, его настоящее имя было совсем не Гена, но эта кличка за его рост и добродушие так прижилась, что его реальное имя теперь вспоминали лишь в отделе кадров при заполнении официальных бумаг.

Гена очень деликатно обхватил руки пьяной женщины и вывел ту из уборной, оставив на какое-то время нас с Лёшкой наедине.

– Ты совсем спятил? – покачал я головой, глядя на то, как этот глупый юнец умывается холодной водой, брызгаясь во все стороны. – Тебе мало неприятностей?

Лёшка выпрямился и с улыбкой посмотрел на меня. Сомнений быть не могло: он принял наркотики.

– Да всё хорошо, братан! – Лёшка сжал кулак и вытянул его в мою сторону, чтобы я ударил своим кулаком по его костяшкам, подтверждая его оценку происходящего.

– Ты – дебил, – констатировал я, скрещивая руки на груди. Появилась Маша – помощница директора клуба, теперь у Лёшки точно неприятности.

– Марш за мной! – процедила она сквозь ровные белые зубы, обращаясь к Лёшке.

– Мария, а как же его столики? – запротестовал я. Не то, чтобы я пытался спасти Лёшку, мне не улыбалось брать на себя дополнительную нагрузку. – У меня и так на моих есть уже две перспективы.

«Перспективами» мы называем дам, которые готовы за дополнительную плату продолжить со мной общение. И у меня их обычно бывает не меньше двух.

Маша протиснулась мимо меня, ухватила Лёшку, который, уйдя в свой мир, стал танцевать перед зеркалом, гладя себя раскрытыми ладонями и гримасничая.

– Двойная оплата. Через полчаса тебя сменит Колька после своего выступления, – отрезала она и потащила за собой Лёшку.

– Да хоть тройная, – грустно подумал я, однако делать было нечего. Всего полчаса, значит от меня не требуется ничего кроме обязанностей официанта.

Я тут же вспомнил про женщину с зелёным чаем.

Макс, увидев, что я беру заказы столиков Лёшки, конечно, всё понял и только цокнул языком.

Я разнёс заказы, извинился перед гостьями и, указав на сцену, пообещал им в качестве дальнейшего официанта «лучшего танцора клуба». Конечно, я преувеличивал. Дамы были в хорошем расположении духа, пытались уговорить меня остаться, однако я не первый день работаю и очень легко успокоил их пыл на мой счёт.

Пока я рекламировал любительнице зелёного чая напитки покрепче, я внимательно изучал её. Ей было лет 45, не больше. Тонкие русые волосы видимо принципиально не знали краски и не считали появляющиеся седые волоски чем-то зазорным. Маникюр – это практически первое, что мы отмечаем – был прозрачным, скромным на красивых пальцах. Одета она была в глухое бесформенное серое платье. Единственное, что привлекло моё внимание тогда, это сдержанный и лаконичный серебряный гарнитур из серёг и кулона, выполненный в интересной технике, что показывало на авторскую работу и хороший вкус как у мастера, так и у его обладательницы. Конечно, у неё был лишний вес. Не избыточный, не отталкивающий. Она сидела, чуть сгорбившись, явно испытывая неловкость, не смотрела по сторонам и на сцену. Лишь иногда вскидывала свои серые глаза вперёд, а потом снова опускала их. И в этом мимолётном взгляде не было ни заинтересованности, ни вожделения, ни задних мыслей.

Часто она посматривала на смартфон и, досадливо поджимая губы, клала его обратно на столик экраном вниз и погружалась в созерцание содержимого чашки. Губы у неё были пухлые, чувственные. Маленькая родинка над верхней губой справа кокетливо выглядывала из-под тонкого слоя тонального средства. Макияж у этой гостьи был очень лёгким.

Разговаривая со мной, она предпочитала не поднимать глаз, хоть и улыбалась моим шуткам.

– Вы пришли нас проверять? – я так не думал, но уж больно её поведение выделялось на общем фоне.

Впервые за весь наш так называемый разговор она подняла голову и удивлённо посмотрела прямо на меня. Глядя на неё снизу вверх, я уже видел, что у неё длинные ресницы, однако всю красоту её лица можно было увидеть и оценить только сейчас. Словно все кусочки мозаики встали на свои законные места, чтобы представить шедевр. Однако эта картина была скрыта под налётом и пылью: синие круги под глазами, какая-то усталость и обречённость на всём лице.

– Ага, ну точно «жертва», – наконец классифицировал её я.

– Нет, вовсе нет. Я… Я…

Тут губы её задрожали и в глазах встали слёзы. Я не могу допустить, чтобы гости стали свидетельницами истерики, поэтому осторожно и уверенно обнял её за плечи, поднял на ноги одной рукой, другой сгрёб её смартфон и сумочку и повёл наверх. Поймав взгляд Макса, я сделал ему знак рукой, и тот кивнул.

Женщина тихо подвывала, но не плакала. Я поспешно тащил её за собой, обняв за мягкие плечи, на второй этаж, где были устроены комнаты с шумоизоляцией для услады «перспектив». Я не нарушал правил, поступая так. И пусть только попробуют снять с меня деньги за этот жест доброй воли! Я же спасаю репутацию заведения! Вряд ли остальным гостьям пришёлся бы по душе плач навзрыд.

На мою удачу были свободные комнаты, я впихнул свою спутницу в ближайшую из них и запер за собой дверь, не снимая значка "свободно": мы же ненадолго, я только успокою её, и она поедет домой.

Я усадил гостью в кресло, налил стакан воды и протянул ей.

– Выпейте, это просто вода.

Она с благодарностью приняла стакан и, сделав несколько больших глотков, на удивление очень быстро взяла себя руки.

– Простите, простите меня. Просто… Всё сразу как-то навалилось.

Вне шума зала её голос было слышно лучше: он был приятным, грудным. Робость немного отступила, и она смелее посмотрела мне в глаза, но тут же опустила их, покраснев.

– Я Вас смущаю? – вежливо улыбнулся я. – Это легко исправить.