Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Но постепенно оттаяла. Они беседовали с Никитой, как добрые друзья, и постепенно Катя начала сознавать, что привыкает к новому знакомому, тянется к нему и часто о нем думает.

Ей удавалось сдержать свое обещание, не заходить на сайт в течение дня, оставляя переписку на вечер. Никита, кстати, тоже появлялся только по вечерам – говорил, что днем очень занят на работе.

«А может, как и я, боится впасть в зависимость, начать уделять этому слишком много внимания», – думала Катя, чувствуя, что эта сдержанность вызывает ее симпатию.

Никита был тактичен, неназойлив, не задавал неудобных вопросов. Обращался к Кате корректно, неизменно вежливо, и даже когда они (довольно скоро) перешли на «ты», не начал фамильярничать.

Удивительно, он словно бы чувствовал, чего она ждет от него, и делал именно то, что нужно: не слал ей глупые сердечки и розочки, не расспрашивал о жизни, не пытался строить из себя романтика (это было бы нелепо и неумно), но и сухим прагматиком не был тоже. Не лез с дежурными комплиментами, бесконечными пожеланиями доброго утра и спокойной ночи, но не забывал спросить, все ли у нее в порядке и как прошел день.

У них было много общего – настолько много, что это казалось почти нереальным.

«В твоей анкете написано, что ты любишь читать. Какие книги тебе нравятся? Кто твой любимый автор?» – спросила Катя.

В ответ Никита признался, что выбрать одного автора и самую любимую книгу ему было бы сложно. Написал, что любит Платонова и Довлатова, Хемингуэя и Моэма, а вот современных авторов-новичков в последнее время читает мало, чтобы избежать разочарований. Катя поняла, что если бы ей задали этот вопрос, она ответила бы точно так же.

Оба слушали классическую музыку и джаз (но исключительно в живом исполнении); любили оперу и были равнодушны к балету; предпочитали активный отдых тюленьему пляжному валянию.

Им не нравилась ставшая чрезвычайно популярной японская кухня, зато оба обожали традиционные татарские блюда вроде эчпочмака, балеша и губадии. Катя запрещала себе вспоминать, что пристрастилась к этой еде, будучи замужем за Артуром, который был татарином.

«Ты умеешь все это печь?»

«Нет, умею только есть, – отшучивалась Катя, только это была ложь. Умела, еще как, но врала, сама не зная, почему. Может, не хотела готовить кому-то, кроме Артура? – Но не говори, что ты умеешь! Быть такого не может!»

«А знаешь, может! Действительно, готовить я люблю и умею. Правда, делаю это редко, в особых случаях. Надеюсь, такой случай представится…»

Каждый раз, задавая вопрос об его предпочтениях и получая ответ, Катя думала, что такого единения у нее не было ни с кем и никогда. Даже с Артуром, который не любил читать, а слушал только рок.

Дистанция между ней и Никитой, конечно, сохранялась, но объяснялась не тем, что им было неловко друг с другом. Просто, полагала Катя, они оба осторожничали, обжегшись однажды.

Примерно дней через десять Катя не выдержала и рассказала обо всем Маше. Та, как и следовало ожидать, восприняла новость с восторгом, правда, слегка обидевшись, что ее не поставили в известность сразу же после заполнения анкеты.

– Я и не думала, что из этого что-то путное получится, – попыталась оправдаться Катя.

– Не думала она! – ворчливо заметила Маша. – А что же вы до сих пор не созвонились? И не встретились?

– Мы сразу так решили! – дернула плечом Катя. – Торопиться некуда.

– «Мы» или он?

– Какая разница!

Катя уже жалела, что рассказала подруге про Никиту.

– Погоди-ка, кое-что проверим. – Маша защелкала мышкой, лазая по сайту.

– Что ты хочешь найти?

Та не отвечала, но через некоторое время оторвалась от экрана и одобрительно покачала головой.

– Слушай, а он, похоже, и вправду настроен серьезно.

– С чего ты взяла? – Катя почувствовала, что кровь прилила к лицу, но попыталась проговорить это как можно небрежнее.

«Неужели он так важен для меня?»

– Никиты нет в поиске. Выходит, он закрыл свою анкету для всех остальных пользователей.

– То есть…

– Вот и я о том. Получается, он больше ни с кем не желает знакомиться! Хотя, конечно, может, он не только с тобой переписывается, – сказала Маша, но тут же поняла, что ляпнула глупость, и виновато взглянула на подругу.

«Почему мне самой не приходило в голову, что он может переписываться с кем-то еще?» Но все же в плохое не верилось. Или просто не хотелось верить. Катя вздохнула.

– Брось, я вообще-то не думаю, что он… – Маша оборвала себя на полуслове, решив не зацикливаться на щекотливой теме. – А ты-то сама?

– Что – я? Конечно, ни с кем! – возмутилась Катя. – Да там и не с кем!

– Закрыла или нет, спрашиваю? Анкету свою?

– Я как-то не подумала, – растерялась Катя.

– Вот поэтому он и не предлагает встретиться или позвонить! Думает, ты еще выбираешь!

По пути домой Катя прокручивала в голове Машины слова. Кто же из них предложил остановиться, как есть, на стадии переписки, – не звонить, не встречаться лично? Кажется, так вышло само собой, они не обсуждали этого.

Кате пока встречаться с Никитой не хотелось – было страшновато, к свиданию и даже телефонному звонку или видеосвязи она еще не готова.

А Никита? Тоже не готов или не хочет видеться с ней по другой причине? «Может, он не только с тобой переписывается…» – всплыло в памяти.

Нет, точно не стоило ничего говорить Маше. Пока все держалось в секрете, Катя оставалась спокойной, не мучилась лишними подозрениями. Теперь тайное стало явным, и сразу что-то исчезло: чистота, легкость.

Из виртуального, почти сказочного принца Никита превратился в обычного мужчину, у которого могут быть причины не впускать Катю в свою жизнь.

«Вдруг он женат?» – кольнула мысль. Вдруг сбегает в Интернет от будней и тягот семейной жизни?

Нет, это вряд ли. Будь у него жена под боком, вряд ли Никита имел бы возможность каждый вечер часами напролет торчать в Интернете, строчить огромные письма.

– Симпатичный, – одобрила Маша. – Есть в нем что-то такое… Интригующее. Странно, что его до сих пор не подобрали.

– Он что, щенок? – фыркнула Катя.

– Хотя, может, так «удачно» женился, что всех баб теперь обходит по широкой дуге, – не слушая ее, продолжала размышлять Маша. – Вот и сейчас выжидает. – И вынесла окончательный вердикт: – Но ты с этим не тяни. Надо увидеться, посмотреть, стоит на него время тратить или нет.

Чего-чего, а времени у Кати вагон. Девать даже некуда – хоть торгуй им вразвес. Хотя, конечно, в широком смысле Маша права: годы-то идут.

Что за нелепая, старушечья фраза! Настроение было испорчено.

Катя злилась на весь свет. На себя – зачем ей понадобилось открывать рот и рассказывать про Никиту? На Машу с ее вечным желанием выдать подругу замуж. Неужели нельзя было просто порадоваться, что Катя вылезла из своей раковины, по-своему счастлива и получает удовольствие от общения с интересным, умным мужчиной? Злилась на Артура, потому что если бы он остался рядом, то ничего этого не было бы. И на Никиту – тоже. Неизвестно, правда, почему.

Готовить не хотелось. Катя купила в пекарне пиццу, булочек с маком, а еще – любимое клубничное мороженое: если нет других источников радости, будем радоваться еде.

На сайт она вышла позже обычного, почти в десять вечера. Специально – пусть помучается. Только будет ли он мучиться? А если Никиты нет, и писем от него нет тоже, тем лучше.

Но Никита был. Более того, он беспокоился и ждал ее появления.

«Наконец-то! А я уж не знал, что и думать. То ли случилось что-то, то ли я тебя чем-то обидел и ты больше не хочешь говорить со мной!»

Читая это, Катя чувствовала, что ее дурное настроение развеялось, как дым, на сердце стало легко, и даже врать про аврал на работе было неловко.

Через некоторое время, посреди разговора о чем-то другом, Никита вдруг написал:

«Послушай, Катя. Мы уже почти две недели переписываемся и, по-моему, неплохо понимаем друг друга. Ты стала мне очень близка. Я нашел в тебе гораздо больше того, на что мог надеяться… Как ты смотришь на то, чтобы встретиться? Или поговорить по телефону? Не настаиваю, это просто вопрос. Если ты пока не готова, я все пойму».

8
{"b":"630316","o":1}