Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Все вокруг нее вертелось, бурлило, фонтанировало. «К чему этот трескучий гром, эти молнии?» – думала Катя, каждый раз испытывая досаду, когда мать начинала рассказывать, что в очередной раз затеяла ремонт или принялась сводить счеты с соседями.

Молчаливая, погруженная в себя Катя вызывала у матери смутную жалость и вместе с тем – недоумение. Она ждала чего-то ясного и понятного: непоседливых внуков, многолюдных семейных сборищ, совместных поездок на шашлыки, летних фотографий на фоне моря.

Артура Вера Сергеевна недолюбливала и опасалась: он казался еще более отстраненным и холодным, чем дочь. Тоже вечно говорил непонятное, смотрел со скрытой усмешкой… Но когда богатенький выскочка бросил Катю, все стало еще запутанней и хуже.

Катя много раз хотела поговорить с матерью по душам, объяснить что-то, чего, по правде говоря, и сама не могла понять, а главное, попросить больше не задавать убийственных в своей бестактности вопросов.

Но не могла. Не получалось. Не находилось слов.

– Убираешься? – спросила мать. – Ладно, я на минутку. Как дела? – И, как обычно, не дожидаясь ответа: – Торговли нет.

Катя вздохнула – это должно было изображать сочувствие.

– Артур не звонил?

«Вот зачем, зачем она каждый раз об этом спрашивает?!»

Катя вцепилась в телефон и сжала челюсти, чтобы не заорать, не наговорить матери лишнего.

– С чего ему звонить? Мы развелись полгода назад.

– Ну, так-то да… Не знаешь, есть у него кто? Если нет, может…

– Мама! Прекрати, пожалуйста! Ничего не «может».

– Все-все, не кипятись. Я чего звоню. Тетя Лида – ты ее знаешь, рядом со мной стоит, обувь возит. Такие босоножки привезла… – Мать причмокнула от удовольствия. – Очень стильные. И как раз на твою ногу, на высокий подъем. Оставить тебе? Посмотришь?

Катя еще не могла отойти от прежнего вопроса. Может, и стоило посмотреть, что за чудо привезла из Москвы тетя Лида, но сама мысль тащиться через весь город, ловить на себе любопытствующие взгляды многочисленных маминых товарок вызывала тошноту.

– Спасибо. Мне есть что носить, – отрывисто бросила она, борясь с подступающими слезами.

– Как хочешь. – Чувствовалось, что мать обижена. – Я ведь как лучше…

Катя понимала: теперь мама решит, будто дочь побрезговала, пренебрегла ее предложением, поскольку ставит себя слишком высоко, чтобы носить туфли, привезенные какой-то тетей Лидой с московской оптовой барахолки.

Надо бы извиниться, объясниться с ней, но что сказать? Что мать своими вопросами заставляет Катю чувствовать себя неудачницей? Если начать говорить всю правду, то двумя словами не отделаешься. Разговор получится долгий и тягостный – кому это нужно?

Они скомканно попрощались, недовольные собою и друг другом. «Ничего, как-нибудь в другой раз я приглашу ее в гости, – подумала Катя. – Приглашу и…»

И ничего хорошего, скорее всего, не получится. Слишком много между ними непонимания и взаимного недовольства. Катя постаралась отмахнуться от тяжелых мыслей, включила музыку погромче.

Она пылесосила под компьютерным столом, который стоял в углу комнаты, возле окна. Раньше на нем размещался компьютер Артура, но он забрал компьютер, когда уходил. А стол так и остался – голый, пустой, чересчур громоздкий для цветочного горшка и пары безделушек, которые водрузила на него Катя.

– Только место занимает! – вслух сказала она и выключила пылесос, вдруг почему-то разозлившись на ни в чем не повинный стол. Ей внезапно захотелось избавиться от него. – Стоит тут, раскорячился ни к селу, ни к городу!

Артуру этот монстр не нужен: он себе, наверное, новый купил – вместе со всей остальной мебелью и квартирой. А ей оставил эту рухлядь.

«Брось, никакая это не рухлядь».

«Пускай даже и так! – заспорила сама с собой Катя. – Я от него избавлюсь и поставлю сюда кресло. Или тумбочку какую-нибудь».

Вот именно это она и сделает! Отправится в магазин и выберет что-то новенькое! Отличный повод привнести в жизнь хоть какое-то разнообразие.

Но куда девать стол? Впрочем, это как раз не проблема.

– Мам, это опять я.

– Передумала? Насчет босоножек? – Мать так обрадовалась, что Кате стало неловко.

– Нет… То есть, может, в другой раз, но я… В общем, у меня стол есть компьютерный. Хороший, с ящиками. Ты не знаешь, может, кому-то надо? Я бы бесплатно отдала.

Мама оказалась в своей стихии. Размолвка была забыта, она увлеченно взялась за дело. Через некоторое время перезвонила и объявила:

– Катюш, через час Дамир подъедет, заберет!

Чернявый, маленький, юркий Дамир показался Кате похожим на жука. Он не ходил, а бегал, на ходу постоянно вертел головой и размахивал тонкими смуглыми руками-лапками. Катю он называл «хозяйкой».

Отказавшись от ее помощи, Дамир принялся разбирать стол, бормоча себе под нос. Она ушла на кухню, чтобы не стоять у него над душой.

– Хозяйка! – позвал Дамир через какое-то время.

Катя вернулась в комнату. Стол был почти разобран: ящики лежали на полу, рядом со столешницей. Дамир что-то сосредоточенно отвинчивал.

Она спросила, зачем он звал ее, и Дамир мотнул головой в сторону дивана:

– Вон, положил. Выпало, когда от стены отодвигал.

Катя подошла ближе и увидела белый пластиковый конверт, посередине застегивающийся на кнопку.

– За стол завалился, – сказал Дамир, откручивая очередную гайку. – У меня тоже бывает – ищешь, ищешь чего-нибудь, а оно лежит себе тихонечко и молчит!

Катя криво улыбнулась, кивнула и вернулась на кухню с конвертом в руках. Повертела его и открыла. Внутри оказались чистые листы бумаги, большая цветная фотография и флешка.

На снимке был запечатлен дом. Приземистый, одноэтажный, из белого кирпича. Дом как дом. Никакой надписи на обороте не было.

Катя ничуть не удивилась находке: Артур владел агентством недвижимости. Подобных фотографий у него миллион – и в конвертах, и без, и в электронном виде, и в бумажном.

Засунув снимок обратно, Катя вытащила флешку, повертела ее в руках. Черный прямоугольничек, без надписей и рисунков, зато с колечком на витой серебристой цепочке. Можно использовать как брелок для ключей.

Катя постаралась вспомнить, видела ли у Артура эту вещицу, но так и не сумела. Возможно, флешка принадлежит не Артуру, а кому-то из коллег или клиентов. Но, видимо, не так уж нужны ему снимок и флешка, раз он за полгода не вспомнил о них, не попросил поискать пропажу.

– Готово, хозяйка! – доложил Дамир.

Катя положила флешку и конверт на подоконник и поспешила к нему. Дамир вынес разобранный стол в прихожую, потом перетащил к лифту. От предложения помочь спустить стол к машине снова отказался.

– И так уж неудобно, денег не берете. – Он сунул руку в пакет, который принес с собой, и вынул коробку шоколадных конфет. – Это вам.

– Зачем? Что мы, как в паспортном столе! – Катя попыталась отказаться, но Дамир все же всучил ей пеструю коробку.

– Почему в паспортном? Просто неудобно, – снова сказал он, и Катя сдалась. Все равно ведь не отстанет.

После ухода Дамира в квартире остался его запах – смесь сладковатого аромата одеколона, пота и еще чего-то терпкого, душноватого. Катя раскрыла настежь балконную дверь и все окна.

На месте, где стоял стол, зияла дыра. Как будто зуб удалили, подумалось ей. Комната сразу лишилась нужных пропорций, перекосилась, стала выглядеть убогой и сиротливой. И с чего ей вдруг приспичило убирать стол? Ладно, чего теперь жалеть.

Катя протерла пол, убрала пушистые серые комки пыли, которая, оказывается, скопилась под столом, и решила, что тянуть с поездкой в мебельный не станет. Природа не терпит пустоты. Надо бы поскорее заткнуть дыру – правда, пока неясно, чем.

Остаток дня она бродила по шведскому магазину: всегда любила бывать в «ИКЕА». Ей нравились мебель, посуда, текстиль, домашняя утварь с труднопроизносимыми, забавными названиями. Разумеется, набрала в тележку всякой ерунды, без которой прекрасно обходилась, но которая внезапно показалась такой нужной.

4
{"b":"630316","o":1}