– Что, обалдел, что ли? Я в «догонялки» не играю.

Препираться долго. Вместо этого Рэй достал пистолет, навел дуло на чужой висок.

– Не зли меня.

– Понял, не злю.

Водитель не обоссался, хоть и побледнел. Прикинулся бодрым и вдохновленным идеей киношного преследования, завел мотор, вывернул с обочины. Спросил коротко:

– За белой?

– За белой, – кивнул пассажир, уловивший, куда уселся бородач. – Не упустишь, заплачу тройной тариф.

С переднего сиденья не стали спрашивать, что будет в ином случае; лишь дернулся под небритой кожей кадык.

Таксист оказался неплохим преследователем. Цель держал хорошо, не слишком приближался, часто менял полосы, намеренно отставал, где нужно, после догонял.

Наверное, сыграл роль пистолет – Рэй даже после отставки всегда носил оружие при себе. Потому что не бывает бывших солдат, бывают только мертвые.

Моментально выветрилось опьянение – сработала старая привычка нейтрализовать алкоголь сознанием; кружили, словно черные птицы на фоне туч, слова: «… шифр – это индикатор, стрелка, так сказать…»

«Координаты не находятся ни на одном из Уровней…» – это даже хорошо. Он найдет любые – ему не нужны карты. Главное, их узнать.

«И убрать того, кто уже узнал, – конкуренты в гонке за плазмой ни к чему».

Неужели она решила покориться кому-то другому? И неужели он снова готов стрелять? После трех лет и сразу в человека?

Хантер вдруг ощутил, что немного стал прежним собой – собранным, цельным, решительным.

Если то, за чем он гонится, – это маркер, если это нужные ему координаты, – да, он готов стрелять. Хоть в кого.

Но лучше обойтись без ненужных жертв.

– Ты в курсе, что у меня приказ тебя убить?

Бородач оказался лохом – не заметил слежки, приведшей обе машины к складам на окраине, не заметил, как сквозь темные коридоры за ним по пятам следует тень.

«Злым лохом».

– Я сейчас как вдарю тебе прикладом, и ты быстро выдашь все, что нужно, понял?

Квадратная комната, заставленная по периметру ящиками; под потолком лампочка на проводе. Полумрак, запах сырости, крови и чужой боли.

Наемнику хотелось денег. Быстрых, хрустких и без проблем. А привязанный к стулу парень с залитым кровью лицом лишь неразборчиво булькнул. Его шея не держала слишком тяжелую голову – он походил на сломанную куклу. Бородачу, чтобы ему смотрели в лицо, приходилось держать пленника за волосы.

– Говори! Говори, черт бы тебя подрал!

Рэю не нравились звуки, которые доносились из горла привязанного, – у того будто отекли связки. Плохо дело – побочка тетрализатора.

Времени мало.

– Кажется, я зря трачу на тебя время…

Бородатый замахнулся, чтобы ударить парня по лицу, – хотел в очередной раз припугнуть, – но Рэй знал, что любой удар сейчас может стать последним, – и потому выстрелил. Попал наемнику в бедро, быстро выскользнул из укрытия, приложил лысого по голове, чтобы тот отключился и не стонал, проверил зрачки – живой.

Парень на стуле на звуки, от которых переполошились все летучие мыши под крышей, даже не отреагировал.

«Время на исходе».

– Эй, слышишь, ты? Я тебя освобожу. Только дай мне шифр, и я вытащу тебя отсюда. Тебе нужно в больницу…

Тот захлебывался, кашлял. Точно, отек гортани, отек трахеи… Зрачки расширены до максимума; осознанных реакций ноль.

Идиоты, идиоты!

Пока Хантер пилил ножом веревки на лодыжках, пленник закашлялся особенно сильно. После захрипел громко, сипло, задергался в конвульсиях, начал исходить изо рта пеной.

– Эй, эй, держись, – Рэй поднялся, – слышишь?!

Он опаздывал. Нет, он опаздывал секунду назад, а теперь он опоздал. По опыту знал, как стекленеют глаза, когда из тела выскальзывает душа, – видел это столько раз, что уже никогда не ошибался.

– Черт, как ты не вовремя.

«Игра, – спокойно изрек бы сейчас Дрейк. – Любая жизнь, любая реальность – Игра. Никто и никогда не умирает».

Рэй чертыхнулся еще раз, тяжело вздохнул, подумал, что еще есть бородач, – он слышал эти самые координаты, может быть, помнит их. Если нет – Халк вытащит. Это из мертвеца уже ничего не вытащить…

Он собирался спустить почившего со стула и положить на землю – в знак уважения, – а после прихватить лысого с собой.

«Может, все зря? Чужие разборки, чужие загадки – таких в Нордейле за минуту происходят сотни. Зачем он ввязался?»

Писулька.

Конечно, писулька.

Толстые веревки лезвию ножа поддавались тяжело – такими только морские узлы на палубе вязать, – Хантер почти перерезал их, когда из пальцев пленника выпала на грязную землю бумажка. Заляпанная кровью, мятая – половинка блокнотного листка.

Он развернул ее и моментально словил очередной паралич – в неверном свете потолочной лампочки перед глазами застыл набор из символов.

Шифр.

От мертвеца пахло мочой и кровью; очнувшись, Хантер быстро поднялся и отошел – черт с ним, пусть сидит.

Все, ему пора, даже бородач больше не нужен – маркер, если это он, в руках.

Что делать с тем, что наемник уже знает координаты? Ничего, Хантер снесет ему башку, если встретит на своем пути еще раз.

Он оставил все, как есть: одного на стуле, второго на земле – все это больше не его дело, – и с пистолетом наготове отправился со склада.

(Vybe Beatz – Fck the world)

Теперь он пьянел от ощущения единения с собой прежним – жестким, стальным и очень собранным. Паралич скоро останется в прошлом, потому что, возможно, это маркер…

Возможно.

Он вернется в отряд, будет усиленно тренироваться, наверстает упущенное. Отыщет эту чертову девку, чтобы успокоить совесть, убедится, что она жива, а после забудет последние три года, как никогда не существовавшие. Хорошо, что времени – жопой жри. Дрейк молодец, умница.

Почти час ушел на то, чтобы программно очистить скан шифра от пятен крови – последние могли сбить с толку криптопрограмму.

Все, готово.

Впервые Хантер чувствовал себя в своем доме, а заодно и в этом мире, не как незваный и не особенно желанный гость, но как хозяин. Былое возвращается. И черт с ним, если он поверил напрасно – одно лишь обретение назад собственной силы того стоило. Даже если временно.

Интуиция шептала одно слово: «Оно!» – а интуиции он верил.

Уже спустя несколько минут, удостоверившись в чистоте файла, отправил скан в универсальный дешифратор, написанный когда-то Логаном, задал параметры, нажал «Пуск», приготовился ждать.

Пусть работает, сколько нужно, пусть раскалывает код – он подождет. Нальет себе кофейку, ухмыльнется, если зависнет возле кофейника, плеснет пару капель коньячку – а то ведь последний стаканчик в ресторане так и не допил…

Но подняться со стула не успел – на экране высветилась надпись:

«Данные системной дешифровке не поддаются».

Рэй грозно уперся кулаками в стол, перечитал и завис перед монитором. Переждал четыре секунды, зацепившись взглядом за слово «системной», нажал «Пуск» еще раз – может, ошибка?

Но система Логана – не прошло и тридцати секунд – вновь выдала тот же результат: «Совпадений не найдено».

Кофе забылся. Хантер порадовался тому, что не почувствовал привычного упадка сил или апатии – наоборот, неудачи подстегивали под задницу, как кнут.

Достал телефон, набрал Эвертона. Произнес:

– Логан? Привет. Слушай, дай мне доступ к Комиссионной системе дешифровки. Очень нужно. На тридцать минут.

Его звонку обрадовались. Но ответили, что Комиссия не любит, когда кто-то, пусть даже штатный программист, использует «Криптор» не по назначению.

– Логан, тридцать минут. Проси все, что хочешь!

«Пятнадцать, – бросили в трубку. – Ссылку для входа, логин и пароль пришлют на почту».

– Ты – лапочка! – улыбнулся Рэй и губами чмокнул трубку, из которой уже доносились короткие гудки.