На морщинистом лице леди Тэнгу промелькнула улыбка. Она шагнула вперед и спросила, прижав девушку к груди:

– Всё в порядке? Я беспокоилась за тебя. Буря началась так внезапно.

Прим резко высвободилась из объятий. Теплое чувство, охватившее её при виде бабушки, сменилось раздражением. Зачем она пришла? Неужели для того, чтобы утешить внучку, такую слабую и беспомощную, что может испугаться легкого ветерка?

Словно в ответ на её слова послышался грохот: ветер бросил в окно толстую ветку. Прим непроизвольно вздрогнула и прижала ладони к ушам.

– Я понимаю, чего ты боишься, – донесся до неё голос леди Тэнгу. – Но всё уже закончилось. Всё прошло. И ты ни в чем не виновата. Иногда буря – это просто буря. За ней не стоит никаких магических сил.

Инесса позвонила в колокольчик, велев заспанной служанке принести свечи и разжечь огонь в камине. Потом подошла к окну, проверив, плотно ли оно закрыто, и завесила шторы. В комнате сразу стало тише.

Леди Тэнгу опустилась в кресло, с удовольствием протянув ноги к огню. И негромко призналась:

– В старости у нас остается так мало удовольствий. Одно из них – смотреть на огонь, наслаждаясь его теплом. Другое – находиться рядом с родными людьми. Почитай мне, дорогая.

Прим исполнила её просьбу, взяв с толки первый попавшийся томик. Это оказались стихи, написанные почти сто лет назад. И их автор, и возлюбленная, к которой он обращался, сравнивая её красоту то с отражением луны в озере, то с лепестком розы, давно стали прахом. А строчки остались, и дышали тем же чувством и страстью, что и век тому назад…

Прим сначала читала машинально, прислушиваясь к вою ветра за окном, но потом увлеклась. Переворачивая очередную страницу, она нашла засушенный цветок, и задумалась, кто же его положил.

«Примула… Та самая, в честь которой я получила имя… Какое странное совпадение…»

Захлопнув книгу, Прим прислушалась к ровному дыханию бабушки и поняла, что та задремала. Тогда она тихо встала и, взяв с кровати плед, набросила его на плечи Инессе. А сама отошла к окну, отстранённо наблюдая, как ровные струйки дождя стекают по стеклу.

«Ничего уже не изменить, – так сказала бабушка, – ты не виновата».

Но, что, если не всё так просто?

Буря не напомнила Прим о том дне. Просто потому, что она и так о нем никогда не забывала. В течение долгих месяцев она пыталась найти ответ на вопрос: что случилось бы, если бы она тогда не испугалась? Если бы пошла вместе с Изабель? Или, хотя бы, не стала ей мешать…

Прим провела рукой по лбу, стирая влажный пот: «Прости меня, Изабель. Я не такая сильная, как ты!»

Следующий день Прим провела в саду. Буря повалила несколько деревьев, сломала кусты роз и акации. А вырванных с корнем цветов и молодых саженцев и сломанных веток оказалось так много, что пришлось в помощь садовнику отправлять еще слуг.

Внимание Прим привлек тонкий прутик, надломленный у самого основания. Она мягко провела по нему пальцами, словно от её прикосновения могло что-то измениться.

– Какая жалость, госпожа, – почтительно заметил садовник, присев рядом с ней на корточки, – это единственный саженец Сенитской розы. Говорят, её цветы снежно-белого цвета, без малейшей примеси. Они необычайно красивы.

– Сенитская роза – такая редкость? – спросила Прим, по-прежнему сжимая тонкий стебель.

Мужчина кивнул.

– Да, госпожа Прим. Разве что в саду консорта найдутся такие цветы. Но садовник Его Светлости не любит делиться черенками.

Прим вздохнула. Ей стало жалко погибший цветок не потому, что тот оказался редкостью. Но тут её окликнули с другого конца сада, и девушка, выпрямившись, поспешила на зов.

…Садовник проводил её взглядом, потом нагнулся к черенку розы, собираясь его выбросить. И удивленно замер: место, где стебель надломила буря, исчезло. Увядшие листья снова приобрели темно-зеленый цвет.

Мужчина подсыпал к корням розы новой земли и старательно полил цветок. А потом долго стоял, не замечая ничего вокруг.

Об этом случае он никому не стал рассказывать.

***

Вернувшись в свою комнату, Прим едва успела ополоснуть руки после работы в саду, как появилась горничная. Леди Тэнгу хотела видеть внучку.

К некоторому удивлению Прим, горничная проводила её до рабочего кабинета хозяйки дома. Инесса сидела за массивным письменным столом, сделанным из дуба еще полсотни лет назад. Её голова едва виднелась из-за кипы книг, свитков, счетов и тому подобного. Она то и дело обмакивала перо в чернила, и не оторвалась от своего занятия, даже заслышав шаги Прим.

Девушка, с любопытством оглядевшись по сторонам, опустилась на край стула. В детские годы ей и сестрам запрещалось заходить в кабинет. И эта комната представлялась малышкам самой загадочной и таинственной в доме.

Но сейчас Прим видела только просторную комнату, отделанную в желто-коричневых тонах. Вдоль одной из стен тянулись книжные шкафы, на другой – висели портреты прежних лордов и леди Тэнгу. Приглядевшись, Прим заметила справа картину, краски которой не потускнели. Сердце пропустило один удар – девушка узнала улыбающееся лицо Изабель.

Инесса отложила в сторону очередной свиток.

– О, Небо! Кто бы знал, как мне надоели эти счета! Да и переписка со знатными дамами почти со всего Тэнгурина ничуть не легче. Пожалуй, я передам хотя бы часть этой работы тебе, Прим. Привыкай к скучным обязанностям женщины нашего круга.

– С удовольствием, бабушка. Только потом не упрекайте меня, если ваши подруги перестанут вам писать. Я не обладаю легким слогом, в отличие от Темзен, – лукаво отозвалась девушка. Она прекрасно знала, что, для леди Тэнгу нет большего удовольствия, чем получить весточку из столицы.

– Кстати, о Темзен. Ты отправила ей моё письмо?

Помедлив, Прим кивнула. В глубине души она надеялась, что бабушка передумает, и кузине не придется покидать столицу.

Повисла пауза. Инесса, постукивая пальцами по краю стола, смотрела в сторону. Прим думала о том, как расстроится её сестра, получив приказ возвращаться домой. Наконец леди Тэнгу произнесла:

– Не хочу, чтобы ты считала меня вздорной особой, которая легко меняет решения. Я понимаю, что Темзен не создана для тихой деревенской жизни. Я бы даже простила ей расточительность и полное неумение выбирать друзей. Но есть нечто важное, чего ты не знаешь. Пожалуйста, проверь, закрыта ли дверь, Прим.

Удивлённая такими предосторожностями, Прим выполнила её просьбу.

– Я давно почувствовала неладное, почти с самого отъезда Темзен, – начала леди Тэнгу. – Изменившийся магический фон, ощущение неясной опасности… Правда, мне казалось, что это – всего лишь последствия той страшной битвы, которую пришлось выдержать Изабель вместе с молодым драконом.

Прим опустила голову, изо всех сил пытаясь казаться спокойной.

– Разве этого недостаточно? Или вы боитесь, что печать, поставленная моей сестрой, ослабнет?

– Нет. Дело в другом. До меня дошли странные вести: некто в Тэнгурине проявляет интерес к артефактам, а также людям, обладающим необычными способностями. Уже несколько знатных семей лишились своих реликвий. Кого-то запугали, другим предложили кучу золота за древнюю безделушку. А кто-то просто стал жертвой воров, причем, кроме артефакта, ничего ценного не взяли.

Прим молчала, обдумывая её слова. Потом неуверенно произнесла:

– Вот почему вы приказали Темзен вернуться домой. Вы думаете, что леди Тэнгу тоже угрожает опасность?

– Причем большая, чем другим. Люди преувеличивают как силу нашей семьи, так и магическую мощь предметов, хранящихся в доме Тэнгу. Темзен слишком молода и неопытна, чтобы справиться с искушением или избежать ловушки. Представь, что случится, если негодяю придёт в голову использовать её в качестве заложницы…

Прим невидящим взглядом уставилась в окно. Картина вырисовывалась мрачная. Как бы бабушка ни осуждала её кузину, сомневаться не приходилось: при малейшей опасности леди Тэнгу пожертвовала бы всем, от артефактов до последней серебряной монеты, чтобы спасти Темзен.