– Быстро в дом, – рявкнул он таким же металлическим тоном, как цвет его костюма.

Наверно, еще вчера Лика покорно выполнила бы приказ. Как мышка шмыгнула бы обратно, переоделась и извинилась. Но не сегодня. Возможно, повлиял новый образ. Или нервное перенапряжение. В нее вселилась тигрица, готовая воевать с опасным соперником. Даже осознание неравного распределения сил, не останавливало. Ей хотелось рычать и брыкаться.

– Нет, – вздернув подбородок, заявила Анжелика. Она смотрела на него уверенно и твердо. А он смотрел на ее ноги. Губы кривились от пренебрежительной ухмылки.

– Вернись в дом, Анжелика. И надень платье, которое куплено специально для этого вечера, – тон его голоса изменился. Но остался холодным. Он просто пытался контролировать свой гнев. Лика знала, что стоит им оказаться по ту сторону двери, Эванс выпустит своего дракона и ей несдобровать.

– Я выбрала другое платье. И мне оно нравится больше, – с вызовом сообщила девушка, воинственно глядя на него.

– Я думал, что мы начали понимать друг друга, – сказал Макс, медленно приближаясь. Все движения были полны грации и ленивой уверенности, но Лика догадывалась, что он снова играет. И хищная насмешка в глубине синих глаз была тому подтверждением. Такой красивый и опасный. Великолепный. Нельзя не признать с восхищением и досадой – рядом с таким мужчиной не так сложно быть покорной. Не так обидно проигрывать.

– Я тоже так думала, Макс. Пойми меня же меня сейчас. Уступи один раз в жизни, – она попыталась смягчить его умоляющей улыбкой. Усмехнулся, отдавая должное ее находчивому ответу, отрицательно покачал головой.

– Я не могу тебе позволить пойти в этом, Энжи. Ты похожа на легкодоступную девицу Это не твоё. Я купил тебе твоё платье, – с нажимом сказал он, – Что за детский сад? Что ты пытаешься мне доказать? Хочешь быть самостоятельной? Начни с другого. Устройся на работу, получи стипендию, закончи с отличием колледж, выйди замуж за достойного человека. И я буду тебя уважать. А до того, как ты повзрослеешь, позволь мне решать, что лучше для тебя.

– Тебе плевать на меня, – с отчаяньем прикусив губу, проговорила Лика. В глазах блеснули слезы, она прижалась спиной к холодной двери.

– Ты хочешь обсуждать наши взаимоотношения здесь? На глазах у водителя и соседей? Ты не видишь, что выглядишь глупо? – совершенно спокойно спросил Эванс. И Лика действительно почувствовала себя глупо, но сдаться сейчас…. Признать его правоту…. Выше ее сил. Похожа на легкодоступную девицу. На шлюху. Отличный комплимент в день рождения.

– Нечего обсуждать. Ты скажешь, что угодно. Я в любом случае окажусь дурой. Так нечестно. Ты старше, умнее, ты знаешь, как манипулировать людьми. Я больше не хочу так. Мне надоело, – Она покачала головой, ручеек слез стек по щеке. Макс Эванс все так же неторопливо поднялся по ступенькам. Встал рядом. Напротив. Твердый, нерушимый. Готовый к броску. Она чувствовала его теплое дыхание на своем лице. Влажные ресницы девушки дрогнули, она подняла взгляд.

– Пожалуйста, один раз. Сделай так, как я хочу, – прошептала она. Макс задумчиво, изучающее смотрел ей в глаза. Теперь, когда она была на каблуках, он не казался ей таким высоким, и все же он подавлял ее. Заставлял трепетать и дрожать от страха. Эванс поднял руку, провел костяшками пальцев по влажным следам на ее щеке. От этой неожиданной мимолетной ласки, Лика сжалась еще сильнее, закрыла глаза. Сердце упало вниз, она не чувствовала своих рук и ног.

– Ты наденешь другое платье, Энжи, – вкрадчиво сказал он, наклоняясь. Их лбы соприкоснулись. – И поймешь, что именно это платье ты хотела. Поверь, я знаю, что говорю. И я знаю тебя. Твой подростковый бунт закончен.

Она не заметила, как он нажал на ручку входной двери за ее спиной, но в следующий момент они уже были в холле. Схватив Лику за руку, Макс грубо потащил ее по лестнице наверх. Она что-то кричала, пыталась вырваться. Эванс не реагировал. А когда каблуки подвели девушку, и она упала, Макс закинул ее на свое плечо, и продолжил путь, словно она весила не больше пылинки на рукаве его фирменного пиджака. Оказавшись в комнате, он швырнул ее на кровать, и спокойно, как ни в чем не бывало, поправил свои волосы и костюм.

– Переодевайся. И побыстрее. Мы уже опаздываем, – взглянул на часы, потом, равнодушно, на нее. А у Лики был совершенно дикий взгляд. Ошеломленный. Подавленный.

– Ты просто псих, – хрипло бросила она, вставая на ноги. Обиженные слезы все еще стояли в глазах.

– Тоже мне, Америку открыла, – улыбнулся он небрежно, – Шевелись. Или я сам тебя раздену, а потом одену.

И что-то в его застывшем на мгновение взгляде, сказало ей, что он не шутит. Лика убрала волосы с лица. Она тяжело и прерывисто дышала. Но гнев уходил, оставляя место тупому безразличию. Глупо было надеяться на другое отношение. Она посмотрела на Эванса так, словно в этот момент он для нее умер, и, развернувшись на каблуках, взяла вешалку с платьем от Веры Вонг.

Анжелика стояла спиной к Максимилиану, но чувствовала его взгляд всеми фибрами души, всей кожей и полным набором чувств. Внезапно ситуация показалась ей до смешного нелепой. Абсурдной в высшей степени. А она сама себе – капризным ребенком, питающемся доказать, что апельсин – это овощ. Если заглянуть глубже, то станет понятно…. Многое. Она хотела это платье, но упрямое нежелание идти на поводу у Макса, заставило отказаться. А он, холодный, равнодушный, невнимательный, как-то умудрился угадать все ее желания. О чем она думала, что хотела от этого дня, и даже замысел с другим платьем просчитал. И все же он не имел права вести себя так грубо, оскорбительно. Эванс снова унизил ее. Возможно неосознанно. Если он способен, вообще, на неосознанные порывы, не просчитанные действия, непродуманные слова.

– И что ты застыла? Порчу на меня наводишь? – спросил Эванс. Его голос словно прошелся по ней заостренным лезвием. Она шагнула в сторону ванной комнаты.

– Я быстро, – Не оборачиваясь, сказала Лика, скрываясь за матовыми стеклянными дверями.

Макс тряхнул головой, раздраженно запустил пятерню в волосы, испортив укладку. Прошелся по спальне. Два раза. Узкая комната. Маленькое окно. Серые стены, стол, стул, кровать, гардероб, комод, идеальный порядок. Подошел к туалетному столику, перебрал малочисленные пузырьки из дешевых косметических магазинов. Пренебрежительно фыркнул. Еще один круг. Два раза. Медленным шагом, слушая тиканье часов. Механических и древних. Ни картин, ни фотографий… плюшевых мишек, розовых зайцев, фарфоровых кошек, модных журналов, разбросанных колготок, неубранной пижамы, забытой кружки, крошек от пиццы, фантиков от конфет, коробочек от обуви, бирок от обновок.... ничего нет. Чистые окна, словно натертые до блеска этим утром. Аккуратно сложенные на столе книги. История, маркетинг, экономика.

Тиканье становилось оглушительным. Макс приложил пальцы к вискам, пытаясь расслабиться, переключиться. Как долго! Невыносимое ожидание.

Не выдержав, Эванс подошел к двери ванной комнаты. Постучал.

– Ты там вздремнуть собралась? – резко спросил он. В ответ была тишина. Постучал снова. Тихий вздох из-за двери. Горький, отчаянный, беспомощный, как у брошенного котенка.

– Я не могу расстегнуть молнию, – тихо пролепетала Анжелика. Но он расслышал.

– И ты столько времени молчала? Мы потеряли еще пятнадцать минут, – в голосе Макса звучали яростные нотки. Не согласиться с ним сейчас было глупо.

– Мне неловко, – призналась она.

– Открой дверь, я помогу, – раздраженно бросил Эванс. И когда замок щелкнул, он вошел.

– Неловко ей. Святая невинность, а полуголой собираться на вечеринку, значит, нормально. Сейчас только я смотрю, а в ресторане сотни глаз. А когда женщина одета подобным образом, мужчины реагируют соответственно. Уясни на будущее, чтобы не попасть в щекотливую ситуацию.

Анжелика стояла к нему спиной, но в зеркале над раковиной, он видел отражение ее лица. Она подняла волосы, чтобы ему было удобнее справиться с молнией, которая застряла, ровно на середине.