В свете традиций Таргариенов брак между двумя старшими детьми был для короля очевидным выбором. Рейену с Эйегоном, помимо родства, связывала нежная дружба, и никто из них против свадьбы не возражал. Скорее всего они готовились к ней еще со времени своих детских игр на Драконьем Камне и в Эйегонфорте.
Буря, поднявшаяся после объявления о помолвке, застала семью короля врасплох, хотя предвещавшие ее знаки были достаточно ясны для всех, кто имел мудрость читать их. Истинная Вера, закрывавшая глаза на брак Завоевателя с его сестрами, их внукам в снисхождении отказала. Союз меж братом и сестрой Звездная септа объявила кровосмесительным, остерегая, что дети, рожденные от него, будут «мерзостью в глазах богов и людей», и десять тысяч септонов зачитывали этот ордонанс по всем Семи Королевствам.
Эйенис, знаменитый своей нерешительностью, на сей раз заартачился. Королева Висенья советовала ему выбрать одно из двух: либо найти других супругов сыну и дочери, либо сесть на дракона, полететь в Старомест и спалить Звездную септу вместе с верховным септоном. Король не сделал ни того ни другого, но настоял на своем.
В день свадьбы на улицах, примыкающих к Памятной септе – предыдущий верховный септон воздвиг ее в честь погибшей королевы на холме Рейенис, – выстроились в горящей серебром броне Сыны Воина, провожая мрачными взглядами гостей, следующих мимо пешком, верхом и в носилках. Наиболее благоразумные лорды сочли за благо не приезжать вовсе.
На свадебном пиру король совершил новый промах, передав титул принца Драконьего Камня своему наследнику Эйегону. При этих словах в чертоге настала мертвая тишина, а королева Висенья встала из-за высокого стола и удалилась без позволения Эйениса. В ту же ночь она верхом на Вхагаре вернулась в свой замок Драконий Камень. В летописи сказано, что луна, когда дракон пролетал мимо, стала красной как кровь.
Эйенис между тем как будто не понимал, что восстановил против себя все Семь Королевств. Полагая, что простой народ любит его по-прежнему, он отправил Эйегона и Рейену в свадебное путешествие по стране. Принцесса, будучи, как видно, умнее отца, попросила позволения взять с собой Огненную Мечту. Король отказал; он опасался, что принца сочтут трусом и неженкой, видя его на коне, а жену его на драконе.
Скоро выяснилось, что король недооценивал как благочестие своих подданных, так и силу слов верховного септона. Кортеж принца и принцессы освистали в первый же день. Ни один септон в Девичьем Пруду не согласился благословить пир, устроенный в их честь лордом Моутоном. Лорд Лукас Харроуэй заявил, что не впустит новобрачных к себе в Харренхолл, пока они не признают его дочь Алис законной супругой своего дяди. Те отказались; любви это им не прибавило, а ночь, холодную и сырую, пришлось провести в шатрах под стенами замка. В одной деревне речных земель Честные Бедняки забросали августейшую чету грязью; принц Эйегон обнажил против дерзких меч, но собственные рыцари его удержали, ибо крестьян было куда больше, чем свиты. Рейена же, подъехав к обидчикам, сказала им так: «Принцесса на коне, я вижу, вас не пугает. В другой раз я прилечу на драконе, вот тогда и кидайтесь грязью».
Положение ухудшалось день ото дня. Септона Мармизона, совершившего брачный обряд, отлучили от веры, и король написал верховному септону с просьбой вернуть сан «моему доброму Мармизону»: в древней Валирии-де браки между братьями и сестрами были приняты повсеместно. Ответ верховного септона был столь уничижителен, что Эйенис побледнел, читая его. Его святейшество, адресуя свое письмо «Гнуснейшему королю», объявлял Эйениса тираном и отказывал ему в праве занимать трон.
Праведные вняли голосу своего пастыря. Недели через две, когда септон Мармизон ехал по городу в носилках, из переулка выскочили Честные Бедняки и топорами изрубили его на куски. Сыны Воина тем временем укрепляли холм Рейенис, превращая Памятную септу в свою цитадель. Красный Замок был еще далек от завершения, и король, сочтя свое обиталище на холме Висеньи чересчур уязвимым, собрался перебраться с королевой и младшими детьми на Драконий Камень. Решение оказалось мудрым: за три дня до отплытия Честные Бедняки перелезли через стену усадьбы и ворвались в королевскую опочивальню. Лишь своевременное вмешательство сира Реймонта Баратеона из Королевской Гвардии спасло короля от смерти.
Холм Висеньи Эйенис сменил на саму Висенью. Она встретила его на берегу знаменитой речью:
«Ты глупец и тряпка, племянник. Посмел бы кто-нибудь говорить так с твоим отцом! У тебя есть дракон; садись на него, лети в Старомест и преврати Звездную септу во второй Харренхолл. Сам не хочешь, так мне позволь: я охотно поджарю за тебя тушку святого отца. Вхагар стареет, но огонь его все так же горяч».
Эйенис не послушал тетку и предписал ей жить в башне Морского Дракона, никуда оттуда не выходя.
К концу 41 года против короля восстала чуть ли не вся страна. Четыре мнимых короля, заявивших о себе сразу после смерти Эйегона Завоевателя, казались малыми детьми по сравнению с этой новой угрозой: нынешние повстанцы почитали себя солдатами Семерых, ведущими священную войну против безбожных тиранов. Десятки лордов по всему Вестеросу спускали королевские флаги и становились под знамя Звездной септы. Сыны Воина охраняли все ворота Королевской Гавани, решая, кому войти в столицу и кому выйти. Строительство Красного Замка прервали, разогнав всех рабочих. Честные Бедняки перекрывали дороги, требуя у путников отчета, за кого те стоят – за веру или за порождение зла. Они же толпились у ворот замков, пока их лорды не отрекались публично от Таргариена. Принц и принцесса, прервав свою поездку, укрылись в замке Кракехолл. Посол Железного банка, приехавший в Старомест для переговоров с Мартином Хайтауэром, новым лордом Высокой Башни и Голосом Староместа (лорд Манфред, отец Мартина, скончался несколькими лунами ранее), писал в Браавос, что верховный септон есть «истый король Вестероса во всем, кроме имени».
Новый год застал короля Эйениса все на том же Драконьем Камне, больного страхом и нерешительностью. В тридцать пять лет от роду он казался шестидесятилетним старцем и страдал, по словам великого мейстера Гавена, поносом и спазмами в животе. Королева Висенья, видя, что мейстерские средства не помогают, взялась ухаживать за королем самолично. Эйенису как будто сделалось лучше, но тут пришла весть, что замок Кракехолл, где нашли убежище его дети, осажден толпами Честных Бедняков. Король, услышав об этом, скончался три дня спустя.
Эйениса Таргариена, как и его отца, сожгли во дворе замка Драконий Камень. На погребении присутствовали его сыновья Визерис, двенадцати лет, Джейехерис, семи лет, и пятилетняя дочь Алисанна. Королева Алисса пропела смертную песнь. Погребальный костер зажгла Ртуть, дракон покойного короля; по некоторым свидетельствам, ему помогали в этом Среброкрылый и Вермитор.
Королева Висенья через час после кончины племянника села на Вхагара, улетела на восток за Узкое море и вернулась с сыном своим Мейегаром верхом на Балерионе.
На Драконьем Камне Мейегор остановился лишь затем, чтобы надеть корону – не золотую с ликами Семерых, а отцовскую из валирийской стали с рубинами. Корону на него возложила мать, и принц в присутствии многих лордов и рыцарей провозгласил себя Мейегором из дома Таргариенов, первым этого имени, королем андалов, ройнаров и Первых Людей, лордом Семи Королевств и Хранителем Государства.
Один лишь великий мейстер Гавен осмелился подать голос против. Согласно закону о престолонаследии, принятому самим Завоевателем, Железный Трон должен перейти к Эйегону, старшему сыну Эйениса, сказал престарелый мейстер. «Железный Трон перейдет к тому, кто может его удержать», – ответил Мейегор и тут же казнил Гавена, отделив его седую голову от туловища одним ударом Черного Пламени. Королевы Алиссы с детьми на коронации не было. Сразу же после сожжения тела Эйениса они отплыли в замок ее лорда-отца на Дрифтмарке. Мейегор, узнав об этом, пожал плечами и отправился со своим мейстером в Палату Расписного Стола диктовать письма лордам Вестероса, великим и малым.
