— Мне нужно заскочить в паб уладить кое-какие дела. Буду через сорок минут.

— Решай свои дела по телефону и приезжай через тридцать. Гэллоу уже, кажется, на пределе, а Джей-Пи из-за твоей принцессы Поллианны чуть не плачет. Ох, ну и зверюга же она!

— А сестра?

— Удар по самолюбию. Глаз не оторвать.

— Глаз не оторвать? — Мерфи накинул кожаную куртку и двинулся к выходу. — Ты же счастлив в браке. — Софи Марино была хороша, как модель с картинки модного журнала. Ее откровенная сексуальность, правда, оставила Мерфи равнодушным, но внешность он оценил по достоинству.

— Я люблю жену до безумия. Поэтому пристрели меня. Я бы и сам застрелился, — ревел Джейк в трубку, — но у меня ведь, мать твою, нет теперь пушки!

Мерфи, улыбаясь, включил сигнализацию в доме.

— Приеду через двадцать минут.

Лулу трудно было вывести из себя. Но когда такое случалось, зрелище это было не для слабонервных. Расхаживая взад-вперед, она разорялась вовсю, кого-нибудь отчитывала и бросалась на людей словно фурия. Ее буквально в бешенство приводили проявления насилия и жестокости по отношению к людям и животным, не говоря уж об угрозе для ее друзей и родственников. Стоило ей только представить себе, как шальная пуля поражает ребенка, и она впала в неистовство.

Основной удар пришелся на Джейка Лидса. Он держался абсолютно невозмутимо, но попытка урезонить Лулу лишь подлила масла в огонь.

— А если вы кого-то раните? Чем вы сможете это оправдать? — напала на него она. Лулу пригрозила вызвать полицию, и Джейку ничего не оставалось как сдать ей свое оружие. Скрепя сердце.

А она взяла его. Скрепя сердце.

Как только ее пальцы сомкнулись на орудии убийства, Лулу почувствовала отвращение. Каким же человеком нужно быть, чтобы прицелиться и выстрелить в другого? Интересно, чувствует ли убийца угрызения совести, поразив свою мишень? Как можно убить кого-то и спокойно жить после этого? «Должно быть, акт самосохранения, — думала Лулу, — делает человека твердокожим, и его сердце черствеет».

Чтобы убедиться в черствости Джейка Лидса, ей хватило пяти минут, проведенных в его обществе. Уговорить его отдать оружие оказалось плевым делом по сравнению с попытками добиться от него хоть какой-то информации. На все задаваемые вопросы он неизменно сухо отвечал: «Спросите у Мерфи».

Раздосадованная, Лулу накинулась на Софи, но та увильнула от ответа, буркнув сварливо: «Я еще кофе не пила». Тогда настала очередь Руди и Жан-Пьера. Лулу не помнила и половины тех ругательств, которыми их осыпала, но знала, что это было что-то поистине ужасное. Жан-Пьер лишился дара речи, Джейк укрылся в ванной, а Руди, метнув на нее уничтожающий взгляд, бросил: «Нам сообщают только самое необходимое, Лулу. Но одно известно наверняка — ты в опасности».

— Ты хочешь сказать, Софи в опасности, — поправила его Лулу.

Но сестра, откинув назад упавшие на лицо спутанные со сна волосы, подтвердила:

— Руди не оговорился. А теперь прекрати изводить всех и… — Она принюхалась. — Запах просто роскошный. — Она грустно вздохнула и с сочувственной улыбкой посмотрела на Лулу. — Скушай булочку с корицей, милочка. Я, увы, не могу себе этого позволить. Пойду-ка оденусь. Скоро должен вернуться Мерфи. Он все тебе объяснит.

После этих слов застилавший глаза Лулу красный туман гнева сменился пурпурным водоворотом смятения. Ей хотелось выведать у Софи подробности, но сестра уже поднималась по лестнице. Она хотела расспросить Руди с Жан-Пьером, но те сбежали в гостиную.

Кипевшая в ней ярость улеглась. Софи опасность не грозила!

«Благодари Бога».

У Лулу отлегло от сердца, и по телу волной разлилась слабость. Она побрела в гостиную и бессильно упала в кресло Вив. Страх лишил ее привычного спокойствия. Страх оттого, что кто-то мог причинить вред Софи, страх оттого, что Джейк мог случайно ранить из пистолета какого-нибудь ребенка. Но более всего ее терзала необходимость каким-то образом справиться со своим влечением к Мерфи.

Она сорвалась.

Вся пунцовая, Лулу взглянула на Руди с Жан-Пьером. Те в немом оцепенении сидели рядышком на диване, прижавшись друг к дружке. Никогда они еще не видели Лулу такой. Софи оставалась ко всему безучастной: она-то знала, что приступы ярости сестры исчезают бесследно и она потом жалеет о сорвавшихся у нее с языка в пылу гнева словах.

Лулу разбушевалась, но потом успокоилась и теперь страшно сокрушалась обо всем, что произошло.

— Ребята, простите меня. Я совсем с ума спятила.

— Да уж. Тебе, видимо, стоит подумать не только о тайквандо, но и о занятиях по самоконтролю.

Жан-Пьер, в состоянии сильнейшего потрясения, испуганно моргая, поскреб лоб.

— Черт!

Лулу сокрушенно уставилась на мыски своих кроссовок. Когда в пылу спора Жан-Пьер подтвердил ей свою «клятву хранить молчание», она напустилась на него с упреками: «И что ты за друг после этого?» Хотя на самом деле он был самым лучшим ее другом, и Лулу понимала, что такое несправедливое обвинение глубоко ранило его.

— Я не хотела тебя обидеть, Жан-Пьер.

— Я знаю. — Он откашлялся. — Не нервничай, котенок. Все хорошо.

Руди переплел свои пальцы с пальцами Жан-Пьера, явно встревоженный тем, что партнер все еще расстроен.

— Где, черт побери, Мерфи?

— В пути. — Джейк Лидс вошел в комнату и опустился в кресло-качалку.

Лулу никак не могла успокоиться. Она обидела не только Жан-Пьера. Руди тоже порядком от нее досталось.

— Вы, я смотрю, уже перестали кричать, — заметил Джейк.

Лулу вскинула на него глаза.

— Я вела себя очень несдержанно, — проговорила она сиплым от смущения голосом.

Джейк посмотрел ей в лицо. В его глазах забрезжила надежда.

— Можно мне мой пистолет?

— Вы уходите?

— Нет.

— Тогда нельзя. — Лулу о многом жалела, но только не о том, что отобрала у него оружие.

В гостиную решительно вошла Софи в ботинках с острыми мысами на ультрамодных причудливых каблуках, в узких черных брючках и ярко-красной облегающей майке. Неброский макияж и высокий конский хвост говорили о том, что она стремилась выглядеть скромно, «кэжуал». Но выглядела сногсшибательно.

Лулу бросила взгляд на Джейка, не облизывается ли он. Но он не облизывался, сидел как ни в чем не бывало. С другой стороны, Лулу помнила, что он уже видел Софи в коротеньком халатике и только бровь приподнял, больше ничего. «Должно быть, он и впрямь любит свою жену, — с болью подумала Лулу. — Руди прав: не все мужики подлецы».

Стук в дверь заставил Софи резко повернуться, в то время как Лулу села, вытянувшись в струнку.

Мерфи.

В душе поднялось беспокойство. Уж лучше бы неприязнь. Лучше злоба, чем смущение. И то, и другое гораздо предпочтительнее возбуждения. Этот мужчина привнес в ее мирную, спокойную жизнь хаос и оружие. Как получилось, что она с таким нетерпением ждет с ним встречи?

Софи ввела в комнату пресловутого телохранителя, и Лулу вскочила на ноги. Он был свеж: вымыт, выбрит и смерть как красив. Даже в повседневной, будничной одежде он выглядел щеголем. Лулу снова отметила про себя, как здорово они с Софи смотрятся рядом: у обоих темные волосы, темные глаза. У них родились бы чудесные дети.

Лулу потерла грудь, которая вдруг заныла. Осознав себя единственным объектом внимания Мерфи, она ощутила, как ее пульс участился.

— Нам надо с вами поговорить, принцесса. — Его тон, как и выражение лица, был мрачным, но спокойным, он словно бы успокаивал ее: «Без паники. Все будет хорошо».

Так держалась Вив, когда усадила перед собой сестер, чтобы сообщить, что их папа и мама Софи погибли в автокатастрофе. Лулу в то время было всего семь, но она до сих пор отлично помнила охватившее ее тогда с самого начала жуткое предчувствие. Вот и сейчас ее всю трясло от такого же переполнявшего ее ужаса. Она не хотела слышать то, что Мерфи намеревался ей сообщить, но не выбежала из комнаты, а сжала в кулаки влажные ладони и, стараясь сохранять твердость, поинтересовалась: