Я только тогда очнулась от заполнивших голову мыслей, когда моей руки вдруг коснулось что-то теплое. Слеза. Сначала одна, потом другая, третья. Как же неловко… Не смогла сдержать себя на этот раз. Ведь я не люблю плакать, даже ненавижу, но это тогда, когда мне хочется быть сильной — то есть почти всегда.

Внезапный звук заставил меня вздрогнуть. Я снова слишком далеко ушла в свои мысли, выпав из реальности. Но посторонний шум был произведен не мною, а тем, кто лежал на кровати. Моя реакция оказалась мгновенной — ему стало хуже! Нужно немедленно позвать того врача.

Я рывком поднялась со стула, расцепила пальцы мужчины, которые, казалось, сжались на моей руке, и поспешила к двери. Но у самого выхода меня остановил тихий, но уверенный голос со знакомой интонацией доброй иронии:

— Алекс?

Я оглянулась и вдруг ощутила себя глупо, словно была маленькой девочкой, которую застали за кражей яблок, печенья или конфет, приготовленных на Рождество. Мне не хотелось ничего не объяснять и скрыться поскорее, но я понимала, что не могу так поступить. Ведь этого момента я и ждала…

— Мистер Лоу, — я вернулась на свое место, не зная, куда теперь мне деть свой взгляд. — Вам лучше? Думаю, мне все же следует позвать доктора.

— Не стоит, — быстро отказался офицер. — Скажите… Давно ли вы здесь находитесь? Надеюсь, вашим ответом не будет «всю ночь»?..

Мой взгляд упал на часы. Половина девятого утра. Значит, я сидела здесь два часа? Или больше? Но не все ли равно…

— Не беспокойтесь, мистер Лоу, — учтиво улыбнулась я, с досадой чувствуя, что только этот человек и сейчас превосходно распознает ложь в моем голосе. — Я даже устать не успела.

— Я же говорил вам, Алекс, — голос мужчины стал еще более серьёзным и даже суровым, — не нужно испытывать судьбу, вам самой нужен постельный режим, будьте любезны соблюдать его!

Улыбка против воли появилась на моем лице.

— Я сказал что-то смешное?

— Нет, — мое лицо быстро приняло серьезное выражение. — Но… Дело в том, что я узнала кое-что важное. Я искала вас, а когда нашла, не смогла уйти, не убедившись, что все в порядке.

— Правда? — Гарольд заинтересованно взглянул на меня. — И что же такое вы узнали, мисс Бэйли?

Я помедлила с ответом; сказать такое непросто, к тому же, не знаю, будет ли он рад, что мне стало все известно… Но уже поздно об этом рассуждать.

— Вчера мистер Эндрюс сообщил мне кое-что очень важное… Он не только рассказал обо всем, что произошло с «Титаником», но также то, что вы еще раз спасли мне жизнь.

Повисло недолгое молчание. К моему удивлению, ответ, нарушивший тишину, был довольно тверд и спокоен:

— Не совсем так, мисс Бэйли. Я только заметил вас, да и то потому, что не находился за веслами, а сидел без дела. И в шлюпку вас затащили без моего участия.

— Вы ошибаетесь, Гарольд, когда думаете, что я не знаю всего, что вы сделали ради меня. Или готовы были сделать, что в принципе одно и то же. Вам кажется, что между «хотеть» и «сделать» большая разница — но это не всегда так.

— То, о чем вы говорите, лишь долг чести офицера. Спросите любого, он ответит вам, что поступил бы на моем месте точно так же, — с усилием выговаривая слова, возразил пятый помощник капитана.

— И все же никто, кроме вас, не решился нырнуть вслед затонувшему кораблю в надежде найти меня, — слабо улыбнулась я. — Честно говоря, идя сюда, я надеялась застать вас в здравии, чтобы поблагодарить. Вы так много для меня сделали, Гарольд… Даже не представите, как много. Дважды спасли мне жизнь, а может, и еще больше раз, о которых я попросту не знаю из-за вашей скромности. И… Вы оказались единственным, кто смог мне поверить. Простите, что доставила столько лишних неприятностей…

— О чем вы? — удивленно переспросил офицер. — Поверьте, мне не за что вас прощать, Алекс.

После этой фразы я не смогла сдержать истерический смешок; мой красноречивый взгляд говорил выразительнее любых слов.

Внезапно из-за двери послышались голоса, и я поспешила сказать еще кое-что:

— На самом деле по-настоящему я жалею только об одном — о своих вчерашних словах на палубе. Это было очень глупо с моей стороны. Молодой человек не успел ничего ответить, но на его лице показалась улыбка, которая рассеяла все мои опасения.

В комнату вошел доктор, а за ним несколько сестер.

— О, наш пациент пришел в себя, — довольным голосом констатировал врач, а я, обменявшись взглядом с Гарольдом, едва заметно кивнула:

— Теперь ему будет гораздо лучше.

========== Часть 6 ==========

В ночь перед прибытием «Карпатии» мне приснился странный сон. Я не помню, как именно он начался, но отчетливым осталось одно ощущение некой смеси счастья и свободы. Это не прошлое и тем более не будущее, нет, все выглядело так, словно я смотрю на мир чужими глазами. Порой слишком долго думаешь о чем-то… Или о ком-то, и во сне приходит ответ, над которым бьешься в реальности. Я в реальности гадала, какой была судьба мистера Лоу; да, простой биографии мне оказалось мало.

Перед глазами мелькал пейзаж бескрайних полей, залитых солнцем, а рядом раздавался мужской голос, выражавший свое недовольство. Из всего потока я разобрала только «финансист», «ученик», «достойная профессия», и после этого в глубине души зародилось тихое бешенство, сдержать которое не получилось – все мысленное раздражение вылилось вслух. Каким удивительно твердым оказался мой голос! Я бы никогда не смогла так возразить; впрочем, мое мнение и не имело никакого значения – я была не больше, чем простым зрителем того момента, который мне дали возможность наблюдать.

После этой сцены картинка сменилась. Вокруг не было красивых сельских пейзажей Англии; впереди показался корабль, огромный корабль, вид которого вызвал нетерпение, восторг, а еще уверенность в правильности принятого решения. Образ корабля больше не покидал меня, и хотя окружающая обстановка менялась, раздавались разные голоса, в которых звучали приказы, но ощущение легкого покачивания преследовало везде. Но было еще какое-то необычное ощущение. Нельзя сказать, что это было пресловутое чтение мыслей, нет. Я просто чувствовала, что этот человек испытывает трудности, боль разлуки, может, нечто еще… Но его счастье было сильнее всех негативных эмоций.

Спустя четыре дня «Карпатия» вошла в порт Нью-Йорка. На берегу творилось что-то невообразимое: такое внимание людей шокировало всех, кто хотел тихо и без лишнего шума добраться домой, не отвечая на назойливые вопросы о случившемся. Но, как видно, эта мечта была неосуществима. Толпа репортеров кольцом окружила сошедших пассажиров; глядя на эту картину, я не спешила спускаться с парохода вниз по трапу. Такого же мнения, по-видимому, придерживался и мистер Эндрюс, который стоял рядом. Он, уловив мое внимание, пояснил:

– Родственники пострадавших из первого класса сейчас поднимутся на борт, не беспокойтесь. Я слышал, что капитан Рострон велел передать телеграмму с фамилиями всех выживших. Нужно немного подождать.

Его слова, как всегда, блестяще подтвердились – несколько минут спустя я услышала знакомый голос, зовущий меня.

Джордж стоял позади и широко улыбался, по старой доброй традиции раскинув руки для объятий.

– Живая…

– Ну, разумеется, – улыбнулась я в ответ, отмечая про себя, что внешность моего брата, вопреки всем опасениям, осталась прежней: темные непослушные волосы, огромные карие глаза, и только рост такой же небольшой, как и у меня. И характер гораздо лучше.

– Пойдем, – Джордж, не теряя времени, повел меня вниз, по пути объясняя, что в ближайших планах: – На какое-то время нам с тобой придется остановиться в Нью-Йорке. Я предупредил маму и Маргарет… Мою жену, – пояснил он, заметив мой недоуменный взгляд. – Ну а недели через две отправимся домой.

Оглянувшись, я бросила взгляд на мистера Эндрюса. Он улыбнулся и махнул рукой на прощанье, я ответила тем же. Грустно было уходить от людей, которые успели стать мне такими близкими.