Я не сразу поверила, что могу дышать просто так. Тут был воздух — надо же! Море воздуха, который был очень холодным… Вскоре я поняла новую опасность, ведь каждый вздох приносил не только радость, но и нестерпимую боль; все словно замерзало внутри. Ледяной ветер безжалостно обдувал волосы, заставляя их покрыться инеем. Но воздух не был и наполовину таким холодным, как вода; оказавшись в ней, хотелось только одного — выбраться. Но как? Везде, куда только падал взгляд, был бесконечный океан с такой ледяной водой… В которой мне необходимо плыть. Не знаю, на что я рассчитывала, когда надеялась спастись, потому что именно сейчас мозг, должно быть, осознал, что это практически невероятно.

«Нельзя так легко сдаваться», — эта мысль больше была похожа на простое упрямство, но, тем не менее, она заставляла меня плыть, стараясь не думать о том, что ждет впереди.

Прямо перед собой я увидела мужчину, державшегося за деревянную дверь и наполовину свисавшего с нее в воду. Кажется, он уже был уже мертв, но я все же решила это проверить. Он никак не отреагировал, его руки разжались, и тело медленно погрузилось в темную воду. В какой-то миг мне показалось… Страшная догадка исчезла так же внезапно, как и появилась; я сосредоточила свои усилия на том, чтобы забраться на деревянный обломок.

Уже лежа на двери и стуча зубами от холода, я глядела, как старик медленно погружается в глубину океана. Белое лицо с зажмуренными глазами постепенно исчезло за толщей мутно-синей воды. Я перевернулась на спину, отгоняя прочь мысли о том, как нестерпимо холодно… Последние усилия уходили на то, чтобы не провалиться в манящее бессознательное состояние. Поэтому я изо всех сил пыталась отвлечься, сосредоточиться на чем-то другом. Все мысли, не успев появиться, исчезали из моей головы; этот калейдоскоп воспоминаний, на которых не было ни сил, ни желания останавливаться, скоро исчез, и я ничего не выражающим взглядом смотрела наверх.

Небо перестало быть привлекательным; звезды на нем казались далекими и холодными, совершенно безразличными к моей судьбе. Таким же был и океан… Его ледяная вода заставила промерзнуть даже кости. Я не могла пошевелить и кончиком пальца, не говоря уже о руках или ногах, поэтому упасть в воду было бы очень опасно, ведь плыть я больше не могла. Иногда приходила мысль о том, что и кровь внутри медленно замерзает.

«Скоро она превратится в лед, и мозг перестанет думать свои глупые мысли», — внутренне улыбнулась я, потому что улыбнуться по-настоящему не было ни сил, ни возможности. Прошлое, будущее… Какое это теперь имело значение, если реальность дошла до того, что я окоченевшими руками цепляюсь за обломок дерева, и когда руки разожмутся, для меня все будет кончено? Последняя мысль, которая не давала провалиться в беспамятство, — скажут ли мне что-нибудь?

— Хочешь сказать, ты и сейчас не жалеешь?

— Не жалею… — больше я не смогла бороться с этим состоянием. Какое-то малодушное безразличие охватило сознание. Отчаянье, холод и боль дошли до того, что цепляться за жизнь казалось делом бессмысленным и бесполезным. Я понимала, что может произойти, и смирилась с этим.

Одинокая шлюпка скользила по поверхности океана, усеянной вещами — напоминаниями о том, что именно здесь произошло крушение. Взгляды четырех мужчин задерживались на лицах погибших, стараясь уловить хоть какой-то намек на движение… К сожалению, безуспешно. Многие из утонувших пассажиров оставались в своих каютах, в коридорах третьего класса, и только спасательные жилеты подняли их наверх… Нет необходимости говорить о том, какие эмоции вызывала эта картина.

Вдруг какое-то странное чувство возникло у мистера Лоу; он ни на что не реагировал, не чувствовал холода и ледяного ветра, даже не останавливал взгляд на застывших вещах, но, тем не менее, в один миг что-то заставило его очнуться. Острый взгляд уловил намек на движение. Молодой человек повернулся к своим спутникам, но те смотрели совсем в другую сторону.

— Вам не кажется, что в той стороне кто-то есть? — резко севшим от купания в ледяной воде голосом обратился пятый помощник капитана к Томасу Эндрюсу. Инженер всмотрелся, куда указывал мистер Лоу, и кивнул:

— Кажется, я что-то слышу… Вы слышите?

Недоумение в голосе мужчины заставило и остальных обратить внимание. В воздухе повисла звенящая тишина, в которой действительно можно было различить тихий стук: три коротких, три длинных, три коротких.

Все мужчины переглянулись в высшей степени изумленным взглядом.

Шлюпка направилась в указанном направлении, хотя смысла, пожалуй, было мало — фигура не шевелилась, не откликалась на призывы, и все же никто не возмутился против того, чтобы проверить наверняка. Лица не было видно; только волосы, намокшие и покрытые инеем, руки, белые, как снег, и наверное, такие же холодные… Мистер Мэрдок оказался ближе всех к этому человеку, когда шлюпка подошла максимально близко. Он вытащил фигуру из воды, намереваясь сделать очередной неутешительный вывод, однако никто не произнес ни звука.

Пятый помощник капитана не поверил своим глазам. Он вдруг вспомнил свое недавнее желание найти Алекс… Даже в любом состоянии — а теперь, когда желание исполнилось, молодой человек в нем раскаялся. Вот так проходит знакомство со смертью… Конечно, для мистера Лоу это знакомство не было первым. Он успел объездить полмира и видел всякое, но сейчас… Умереть самому и наполовину не так тяжело, как потерять кого-то из близких. Впрочем, оставалось надеяться, что еще не все потеряно — ведь с ее стороны раздавалось постукивание, обозначающее всемирно известный сигнал? Ну, или всем просто хотелось в это верить…

Когда Алекс оказалась в шлюпке, прошло немало времени, прежде чем Томас Эндрюс со вздохом облегчения сказал, что сердце еще бьется.

Гарольд Лоу смотрел на это лицо, внезапно ставшее таким чужим, и думал, как это неправильно. Конечно, остальные его не понимали — никто ведь не знал той сумасшедшей истории, которую ему совсем недавно пришлось выслушать.

Он не заметил, как мистер Мэрдок велел вернуться обратно после нескольких часов поисков, но когда шлюпка подошла к «Карпатии», понял, что пора вмешаться. Трое пострадавших при помощи офицеров взобрались на борт, а Томас Эндрюс и Гарольд Лоу поддерживали Алекс. Непросто было взобраться по такому пути с бессознательным человеком, и при этом не свернув себе шею. К счастью, эта трудность оказалась последней; едва оказавшись на палубе, всеми пострадавшими занялись врачи.

Было раннее утро; солнце уже взошло над океаном, когда капитан Рострон, вышедший на палубу, узнал о результатах. Он выслушал Уильяма Мэрдока и перевел взгляд на остальных мужчин:

— Джентльмены, теперь вам стоит отдохнуть. Вас проводят в каюты, — тут же подошел стюард, готовый выполнить приказ капитана.

Неприятная, мешающая, ноющая боль заставила с трудом открыть глаза — белые стены, высокий потолок, запах медикаментов. Что за..? Поразмыслить над этим я решила позже, когда избавлюсь от какого-то предмета, который мешался. Ну надо же… Все тот же злополучный черный ключик. «И как он в воде не потерялся», — со злостью подумала я, избавляясь от источника своих неприятностей.

Вдруг меня словно током ударило. Я в одно мгновение встала с кровати, немедленно в этом раскаявшись — перед глазами все поплыло. Так пришлось постоять около минуты. Потом уже, держась за стенку, я направилась в сторону двери. Очередной не слишком умный поступок… Эта мысль вызвала улыбку. Конечно, я ведь еще не знала, что тот голос больше никогда не появится.

В таком положении меня застал человек в белом халате, открывший дверь с обратной стороны, столкновения с которой я чудом избежала.

Появившийся врач был пожилой мужчина с приятной улыбкой и добродушным лицом, которому он придал строгое выражение:

— Почему мы встали? Ну-ка быстро обратно, не то упадешь, да еще добавишь себе проблем к тем, что уже есть!