Хорошо это или плохо, но пора как автомобильных, так и мотоциклетных путешествий осталась в прошлом. Федеральные трассы России, так никогда и не достроенные в сеть, подобную американским хайвеям, к 2077 году окончательно пришли в упадок. Кто-то говорит, что из-за геологических процессов, кто-то - из-за климата, кто-то - из-за нарушений при проектировке и строительстве, но официально власти настаивали на том, что дороги и мосты разрушаются из-за активности мутировавших бобров, строящих дамбы на неисчислимых российских ручьях и речках и целенаправленно затопляющих и размывающих автострады.
Потому основные варианты для поездок – железная дорога и авиасообщение. Но на самолёте значительно дороже стоит и перелёт, и перевоз багажа, а Лера, как и все модницы-красавицы, тащила за собой неисчислимое количество скарба, занимавшего несколько чемоданов и сумок поменьше. Кроме того, аэропорт, в отличие от железнодорожного вокзала, принимающего скоростные поезда, в её городе так и не появился.
От этого воспоминания Валерии стало грустно. Не только потому, что ей бы очень хотелось иногда летать на выходные в Сочи, Питер или Москву. Был у Валерии одноклассник… Антон Персунов.
Когда они учились в школе, по правде говоря, она и подумать не могла, что спустя годы именно его будет считать первой любовью.
А тогда он был просто «подающим надежды» ботаником из класса, которому Валерия иногда позволяла подержать себя за руку взамен на помощь при реализации проектов.
Непростые дети непростых родителей в непростой школе… Пока их ровесники в МБОУ СОШ занимались в основном отъёмом денег у младших, окунанием головой в унитаз слабых и оплёвыванием из ручек-харкалок неавторитетных учителей, Валерию и Антона в Гимназии учили мыслить, планировать, творить…
Особенно сблизил Леру и Антона совместный проект в 8 классе. Конечно, всю работу тогда сделал Антон, как и все задроты, помешанный на истории.
Он рассказывал Лере с горящими глазами о каком-то мэре Носове, при котором Тагил якобы процветал, но, слушая помощника, наша героиня в основном просто кивала, пропуская его слова мимо ушей. Слишком сильно эти рассказы о «годах благоденствия» контрастировали с городским пейзажем, стоило им покинуть благополучный «заводской район». Единственное, что она запомнила, это то, что после Тагила того мэра направили на Колыму, но не в лагерь (как было принято в те времена), а руководить регионом. Там при его участии был реализован проект тоннеля под Беринговым проливом, Чукотка и Колыма были объявлены свободной экономической зоной, и уже в бытность Леры и Антона школьниками эта некогда депрессивная окраина страны была скорее Аляской, чем, собственно, Сибирью.
Антону же и другим тагильчанам оставались только фантазии в духе «Как могло бы быть…», и он мечтал в меру сил и возможностей.
Работая с Лерой над тем школьным проектом, по чертежам из начала 21 века он создал аэровокзал с такой точностью и скрупулёзностью, что Валерия, гуляя в очках виртуальной реальности по его просторным, блестяще с дизайнерской точки зрения оформленным залам, абсолютно искренне охала от удивления. Родители Антона, впрочем, охи приняли за стоны, и потом у него состоялся малоприятный разговор о контрацепции. Об этом Лера узнала через пару лет и, вспоминая сейчас, улыбнулась. Улыбку, впрочем, быстро смыла вновь накатившая волна грусти. Кто бы мог знать тогда, как закончатся эти отношения…
========== Эпизод 13. Привет, Тагил! Привет, завод! ==========
После перекладной в Екатеринбурге, Лера на поезде добралась до Нижнего Тагила. На перроне её ждали родители. После обязательных обнимашек и вопросов о делах, они при помощи роботов-носильщиков не без труда утрамбовали все Лерины чемоданы в родительский минивэн.
Они поехали в Лерин родной район… Если в том уголке центра города, где располагался вокзал, ещё теплилась жизнь, даже работал один этаж гостиницы, а на площади перед ней суетились извозчики на горных байках и внедорожниках, то городской пейзаж между центром и заводским районом вызывал удручающее впечатление – брошенные мастерские и цеха, офисные здания, от которых остались только стены, вездесущие стихийные свалки.
Самое сильное впечатление на Валерию произвела упавшая огромная заводская труба, перегородившая часть дороги. Она хорошо помнила её. В детстве Лера была первой, кто заметил крен этой трубы. Малышку-Лерочку тогда показали в новостях, о наклонной тагильской трубе не сделали сюжет только самые ленивые СМИ. Она стала одним из символов города, наряду с башней на Лисьей горе и Драматическим театром, а также одним из символов российской деиндустриализации в целом. С трубой печатались постеры, её фотографию ставили на рабочий стол, около неё проводились фестивали…
- Что это с ней? – спросила Лера у родителей, тыча пальцем в обломки трубы.
- Твоя труба, доча, прилегла отдохнуть, разве не видишь? – в свойственной ему манере иронизировал отец.
«Каков вопрос, таков ответ» - подумала Лера и вспомнила, что натыкалась на сюжеты о том, что тагильская «наклонная» труба стала «падающей», ещё когда она училась в универе. Её хотели демонтировать, но, как это обычно бывает, видимо, не дошли руки, или по чьим-то рукам разошлись направленные на это деньги…
Объехав обломки трубы, а затем тысячи ям и колдобин, чета Демидовых приехала к дому, квартира в котором предназначалась Лере. Родители помогли разгрузиться, обняли Леру, поцеловали в щёку и вернулись к своей жизни, а Валерия с удовольствием стала устраиваться самостоятельно, наслаждаясь «взрослостью».
Благодаря блестящей пенсионной реформе, начатой ещё при «Отце Стабильности» - Владимире Путине, родители Леры продолжали работать на градообразующем предприятии, несмотря на преклонный возраст.
Их карьера началась ещё тогда, когда завод выпускал не дроны, боевых роботов и оборудование виртуальной реальности, а вполне обычные вагоны и танки. Но, поскольку людей «с улицы» на канцелярские должности на Уральском виртуалостроительном заводе не брали, наверное, никогда, её родителей быстренько переучили и они с распития кофе над чертежами вагонов перешли на распитие кофе над чертежами дронов. Принципиально в их работе ничего не изменилось, они как ничего не решали, так и не стали решать. Все рационализаторские и основные изобретательские функции легли на искусственный интеллект, но такая резервация интеллектуального пролетариата, как заводская канцелярия, продолжала свою работу.
И, конечно, Леру без проблем приняли на родной для её родителей завод. Разумеется, с ней провели формальное собеседование, спросили, кем она видит себя через 50 лет, предложили попробовать продать дрон и придумать, сколько хватит фантазии, применений для сенсорной клавиатуры. В отличие от родителей-инженеров, Валерия, благодаря полученной в вузе квалификации, была направлена служить в Управление по контролю репутационных рисков. Именно туда ей и нужно было. Именно в базах этого Управления, по указанию завербовавшей её чекистки, Лере предстояло черпать информацию, недоступную обывателю и вообще, кому бы то ни было, не работающему в компании.
Уходя из отдела кадров, Валерия услышала звук уведомления смартфона. Номер, с которого пришло сообщение, был скрыт. Оно гласило, что сегодня вечером в «Неналивайке» её будет ждать человек, который спросит: «Какой самый известный самолёт на тихоокеанском театре военных действий?». Её отзыв должен быть: «Зеро».
Валерия смекнула, что ей предстоит встреча с человеком, который наладит безопасную коммуникацию с нанимателями через смартфон и домашний компьютер. Но мысль: кто придумывает такие идиотские вопросы, не оставляла её до того самого момента, как ей нужно было выбирать наряд, чтобы вечером пойти в этот бар.
========== Эпизод 14. Стенка на стенку у Наливайки ==========
Бар «Неналивайка» находился неподалёку от заводской проходной и был так назван для контраста с кафе «Наливайка». Заведения находились в одном здании, на одном этаже, но с разных сторон улицы. И хотя 95% посетителей обоих заведений были людьми, работающими на заводе, их целевая аудитория отличалась.
