Стёпочка стоял в дверях в шлепанцах, в спортивном трико, замызганном и пузырящемся на коленях, в серой рубашке с короткими рукавами, и с букетом роз в руках. Ну, букет… это громко сказано, конечно. Три крохотные розочки вряд ли можно было бы назвать «букетом». Но даже это несколько озадачило Женьку.
Она вопросительно воззрилась на Стёпочку.
– Доброе утро, – проблеял хиляк, и его тонкие губы исказила заискивающая улыбка.
– Привет, Стёпа, проходи, – Женька приглашающе махнула рукой, а что ещё оставалось делать?
– Упс, – раздалось над самым ухом, – вот этого я не предусмотрел.
Женька вздрогнула, но не более того. Похоже, ей придется привыкнуть к постоянному присутствию ангела.
Стёпочка неуверенно ступил через порог и протянул Женьке свой «роскошный» букет.
– Это тебе! – в его тоне прозвучала такая торжественность, что художница невольно насторожилась. Она торопливо цапнула букет:
– Спасибо! Ты проходи, мы как раз собираемся завтракать, – и с этими словами она постаралась смыться на кухню, надеясь избежать неприятных объяснений, но Стёпа неожиданно проявил невиданную решительность:
– Я пришел к тебе с официальным предложением! – выдал он.
И тут в коридор сразу вывалилась вся семейка. Им тоже стало интересно: кто же там пришел в гости в такую рань, а как еще можно назвать начало десятого в воскресный день, когда всякому порядочному гражданину надлежит отсыпаться после праведного труда. И, конечно же, Валентина Георгиевна уловила краем уха фразу Стёпы.
Женька стояла, чувствуя себя полной идиоткой, нервно теребя пальцами листья роз. Она представления не имела, как повести себя.
– Стёпочка, здравствуй! – елейным голосом запела Валентина Георгиевна, расставляя руки и двигаясь по направлению к желанному гостю, словно бы собираясь заключить его в жаркие объятия. – Как мама?
– Спасибо, все в порядке, – субтильный субъект неловко переступил с ноги на ногу. – Я того… пришел делать официальное предложение… руки и сердца…
– Ни фига себе! – отозвался Юрик.
– Слава Богу! – воскликнула Валентина Георгиевна.
– Ну, начинается! – проворчала Марина, закатывая глаза. Ей явно не терпелось поскорее погрузить пожитки в машину и отправиться на дачу, а тут этот… субъект. Неужели для такого дела будней мало?
– Я пришел официально сделать предложение вашей дочери, – повторил он, обращаясь почему-то только к Валентине Георгиевне, словно чувствуя в ней немалую поддержку.
И в эту секунду от блинов, наконец, оторвалась зажравшаяся невеста.
– Женечка! – возопила она восторженно, напрочь забывая о собственной трагедии. Она кинулась к подруге через весь коридор, обо что-то споткнулась, свалилась Женьке на руки, да так и повисла на её плечах. – Я так счастлива за тебя! – она безуспешно пыталась собрать ножки в кучку. – Поздравляю! Поздравляю! – Ниночка ухватила Женьку за руки и принялась их трясти, точно такса тряпку. Розовый букет мягко шлепал Женьку по носу – ощущение не из приятных. – А давай, я отложу свадьбу! Я уговорю Геночку! Мы обе свадьбы сыграем вместе! Хочешь? – обезумевшая от радости невеста тарахтела, как пулемет, не давая подруге вставить и слова. – А хочешь, я тебе свадебное платье подарю! А еще Алена тебе такую прическу сделает…
Валентина Георгиевна умилённо утирала фартуком глаза, Марина стояла, уперев руки в бока и закатив глаза, Юрик таращился на свою младшую сестричку с нескрываемым любопытством, даже Вадим из гостиной высунул кудлатую голову с гулей на лбу. Из кухни потянуло гарью…
И в этот момент Женьке вдруг стало совершенно плевать: обидит она этого Стёпочку или нет, станет ли дуться на неё мать…
– Нет! – резко произнесла она, разворачиваясь к несостоявшему жениху и протягивая ему обратно измочаленный букет. – Извини, Стёпа, ты, конечно, парень хороший, но я тебя не люблю!
Валентина Георгиевна сдавленно охнула, затыкая рот краем фартука. Марина облегченно вздохнула, Юрик почесал затылок. Стёпа пару раз мигнул, точно информация, поступая по длинному спинному мозгу, еще не совсем дошла до копчика, потом выдавил на лицо улыбочку:
– Я понимаю, тебе подумать надо…
– Нет, – отрезала Женька, сжигая за собой мосты. Она силой впихнула ему в руки букет, развернула за плечи и подтолкнула к двери. – Все, до свидания. У меня хлопот – полон рот…
– Женечка, да как же ты можешь! – возопила мама, хватая Стёпочку за руку и оттаскивая на середину коридора. – Стёпочка, не обращай внимания. Это у нее от радости… сама не знает, что говорит! Пойдем, я тебя чайком напою… блинчиков покушаешь…
– Нам с Ниной пора на поиски отправляться! – попыталась встрять Женька, но куда там! Валентина Георгиевна и слушать ничего не желала:
– Ничего, мне твое счастье дороже.
– Мама!
– Что, мама? – наконец взбеленилась Валентина Георгиевна, готовая кинуться на дочь и вразумить ее любым способом, вплоть до рукоприкладства. – Тебе сколько лет? Восемнадцать? Все принца ждешь на белом коне? Или у тебя что, отбоя от женихов нету? – мама и в самом деле разошлась не на шутку. Даже сизая гарь, слоями тянувшаяся из кухни, уже не могла отвлечь ее от насущной проблемы. – Тебе давно пора замуж. Давно пора детей рожать.
Марина скрылась в кухне, спасать сковородку, Юрик убрел в гостиную, втянув за собой любопытного Вадима. Но Ниночка так и стояла столбом, открыв рот от любопытства. Она таращила глаза и мелко трясла головой. То ли в знак согласия с Женькиной мамой, то ли с перепугу.
– Чем тебе Стёпочка не нравится? Если влюблена в кого-то, так и скажи. Да только какая такая любовь в твоем возрасте? Тебе уже о том надо думать, как бы побыстрее замуж выскочить, не девочка, чай. Рада должна быть. Такой человек тебе предложение делает – не пьет, не курит, умница, эрудит, семья интеллигентная, – Стёпочка преображался на глазах, он приосанился, развернул плечи, и даже как-то ростом стал повыше. – А какой Стёпочка хозяйственный, – продолжала расхваливать жениха Валентина Георгиевна, – и мусор выносит, и ковры выбивает, и полы моет, и сготовить умеет…
Стёпочка принялся поддакивать со знанием дела, на его лице уже была написана полная уверенность, что он ей своим предложением делает большое одолжение. Завидный жених, черт побери!
– Да за такого любая с радостью пойдет! – наконец заключила Валентина Георгиевна, – а ты, счастья своего не понимаешь, сразу, с порога – нет! Да как ты могла!
– Да! – похоже, Стёпочка уже был в полной уверенности, что Женька вообще не стоит его внимания. Вот еще пигалица! Он, такой завидный жених, себе пару и получше найдет!
Женька застонала, закатив глаза. Ей только этого не хватало. А тут еще Ниночка встряла:
– Миленькая, ну пожалуйста! – она снова ухватила подругу за руку и принялась ее трясти. – Не отказывай! Это же так здорово!
Женьке хотелось крикнуть: да вы только посмотрите, кого вы мне предлагаете! Все в ней протестовало, однако пришлось взять себя в руки.
– Ну, хорошо, хорошо, я подумаю! – возопила она, выхватывая у жениха розы, положенные ей по статусу невесты. – Идемте пить чай, мне некогда, нам с Ниночкой надо отправляться!
Ниночка взвизгнула от счастья и чмокнула Женьку в щеку, Валентина Георгиевна повлекла засомневавшегося было Стёпочку в кухню.
– Не переживай, – раздался над самым ухом знакомо нахальный голос ночного ангела, – я это дело улажу. Неделю он к тебе точно приставать не станет, а потом – либо ишак сдохнет, либо – шах дуба даст.
Пару секунд Женька недоумевала, кого же в этой ситуации можно обозвать ишаком, но потом ей вдруг стало спокойно и легко от одной мысли, что рядом есть существо, которое действительно может позаботиться о ней. И даже его слегка склочный характер сути дела не менял.
Завтрак прошел в «теплой, дружественной обстановке», Стёпочка, мелкими глотками прихлебывая горячий чай и в неимоверных количествах поглощая блинчики, поведал миру, что женщина, какая бы она ни была умная, никогда не сравнится в уме с мужчиной, и доказательство тому – вся история человечества. Марина суетилась, собирая вещи для дачи, и потому не особо вдавалась в суть проблемы, а то бы она ему в два счета доказала, кто голубая кость, а кто – так, не пришей кобыле хвост. Женька, скрежетала зубами, но молчала. Историю с деньгами, которые у нее без спроса слямзили родственнички, она решила не поднимать, не при людях же отношения выяснять. Ниночка внимала с открытым ртом, и даже блинчики поглощала через раз. Валентина Георгиевна, продолжая производить на свет все новые печеные изделия, беспрерывно поддакивала. Собственно, она и не слышала, о чем там повествовал Стёпочка, ей было важнее соглашаться с ним.
