Тонированное стекло на правой передней двери медленно поползло вниз. Заглянувший внутрь Гришка увидел на переднем сиденье холеного господина в деловом костюме, вяло потягивающего сигарету, а на водительском месте и на заднем сиденье трех шестерок этого господина, которые с легкой руки московского мэра Лужкова теперь повсеменстно назывались лицами кавказской национальности. Сам господин не снизошел до разговора с каким-то охранником, за него заговорил шофер:

- Малчик, взрослый кто есть?

- Если пулю в лоб не хочешь, то я тебе взрослый,- ответил Гришка, незаметно для гостей отогнув на левой руке большой и указательный пальцы. То был условный знак для сидевшего в сторожке напарника Гришки, Гурда, - "неприятные гости, будь готов прикрыть огнем". Гришке даже не пришла в голову мысль, что может быть что-нибудь не так. Ситуация - стандартная, многократно обкатанная на тренировках. Стоило ему сейчас отпрыгнуть от машины и упасть, как сразу же на "мерс" обрушится свинцовый дождь. Впрочем, похоже гости тоже многое понимали и не хотели умирать раньше времени. Шофер, после того как его осадили, заговорил более вежливым голосом:

- Ну раз так, то открывай ворота, мы к Северову от Немирова.

- Ждите, сейчас разберемся,- Гришка отвернулся от машины и вскинул левую руку с растопыренной пятерней - требуется присутствие руководства. Он специально сделал это на виду у приехавших, чтоб они знали - он подал знак, но не имели бы представления, что за знак и кому предназначается. Теперь гостей проинформировали, что в случае любых действий с их стороны можно ждать выстрелов с абсолютно любой стороны.

Понять они это поняли, но решили перепроверить. Сидевший на заднем сиденье с левой, дальней от Гришки стороны, открыл дверцу.

- Куда?..

- Да мне до кустов, нужда, понял, да?

- Жить хочешь - потерпишь. Придет Михал Саныч, разберется с вами, тогда и облегчишься. Понял, да?

Кавказец с якобы слабым мочевым пузырем решил не перепроверять слова охранника повторно и послушно, но с явным недовольством закрыл дверь. В это время Гурд распахнул окно сторожки и крикнул:

- Гриш, зови их главного сюда!

- Ты главный? - Гришка ткнул стволом пистолета чуть ли не в нос холеному господину. - Иди через калитку вон в том домик. Шаг вправо, шаг влево - побег! Понял?

Мужчина неторопливо выбрался из машины, отщелкнул окурок под ноги Григория и неспеша пошел к калитке. Гришка остался охранять остальных, облокотившись руками на проем открытого окна и переводя пистолет с одного на другого кавказца. Те сидели тихо, только самый дальний немного дергался. Видать, ему на самом деле надо было по нужде. Спустя некоторое время все тот же Гурд крикнул из сторожки:

- Гришка, сопроводи машину в гараж, а людей - в штаб, к Михаилу Александровичу.

Гришка не торопясь, пародируя действия вальяжного господина, убрал пистолет в кобуру и сел на переднее сиденье.

- Поехали, шеф!

Пока он усаживался, ворота, управляемые автоматикой из сторожки, уже успели отъехать в сторону. "Шеф" медленно въехал на территорию базы и медленно повел авто по единственной дороге. Григорий молча показал на открытые ворота гаража, и машина въехала в них.

- Ну а теперь паркуйся, где хочешь,- уж больно не понравились эти люди Гришке, поэтому он не стал объяснять, что самое удобное место для парковки пустует потому, что крыша над ним прохудилась. Разумеется, гости оставили машину именно на этом месте, рядом с "Хаммерами".

- Богато живете на нашу капусту,- поцокал языком один из гостей, выбравшись из "Мерседеса" и рассматривая джипы.

- Ножками двигай, ножками, Михал Саныч ждет. Нечего чужое добро до дыр засматривать,- Гришке все больше не нравились эти куски дерьма, считающие себя здесь хозяевами. Впрочем, насчет их чувств относительно себя и своих друзей Гришка тоже не обманывался.

Поднявшись на второй этаж штаба, Гришка махнул рукой своим спутникам:

- Вторая дверь налево, вас ждут,- а сам присел на перила лестницы, рядом с постом дежурного. Сегодня дежурил по штабу Петро, двухметровый украинец, отслуживший в Афганистане два двухгодичных срока. В 83 году он впервые попал туда еще совсем зеленым лейтенантом и, как ни странно, полюбил эту страну. Может быть как раз эта его способность любить и способствовала его быстрой карьере. Командуя взводом, а впоследствие ротой, он старался заботиться о каждом своем солдате, избежать ненужных покойников. И в 85, в начале перестройки вернулся в Советский Союз уже капитаном. Тихая служба оказалась не для него, Петро начал забрасывать начальство рапортами о переводе в Афганистан. Почти два года понадобилось ему, чтобы добиться своего. Правда вместо Кандагара, куда он просил по старой памяти его направить, служить пришлось на севере, неподалеку от Файзабада.

За два года службы он опять дважды подрос в звании. Сперва поменял звание холостого человека на чин мужа, взяв в жены местную учительницу Зульфию, чем вызвал немало споров и драк в офицерской среде. А потом получил и звание майора. Но в 89, всего за два месяца до возвращения в Союз, фортуна начала отворачиваться от него. Сперва МИ-8, в котором он летел, сбили душманы. Чудом он остался жив, с околком под сердцем и переломанными ногами. Год Петро провел без сознания, и еще год заняло реабилитационное лечение. И все это время рядом с ним была Зульфия. Когда он в первый раз пришел в себя в госпитале Бурденко, то сперва не узнал женщину, сидевшую рядом, так его жена исхудала. Сколько он потом не распрашивал ее об этих годах, так она ни разу и не рассказала, как жила без него, как терпела, когда ее обзывали лимитчицей, подстилкой или еще хуже, как забыла про свой диплом с отличием об окончании Кабульского университета и устроилась работать дворником ради квартиры, чтобы быть рядом с мужем.

Осенью девяносто первого года Петро одновременно с выпиской из госпиталя комиссовали из армии по причине инвалидности, и он переехал в маленькую квартирку к жене. Он попытался начать мирную жизнь, но это получалось у него с трудом, не нашлось в этой жизни места для него. Даже положенную ему добавку к пенсии он никак не мог получить от чиновников собеса. На все его бумаги у них был один ответ: "Не мы вас туда посылали". Через полгода хождений по кабинетам Петро, здоровье к которому стало возращаться в результате ежедневных изнурительных тренировок, поднапрягся, да и выкинул в окно одного из таких непосылателей. Ему грозил большой срок за нанесение тяжких телесных повреждений, но тут в его жизни появился Северов. Михаил Александрович тогда только создавал свою организацию и посчитал Петро подходящим человеком. Уж неизвестно, какие маневры пришлось предпринимать Северову, но Петро судили по статье за хулиганство и дали всего пятнадцать суток.

После отсидки Петро забрал Зульфию и они перебрались из негостеприимной Москвы в Казань, где Петро стал работать инструктором по рукопашному бою в охранном агентстве "Поворот". Тогда у "Поворота" еще не было богатых спонсоров, так что основной доход они получали от обучения всех желающих приемам каратэ.

Увлекшись работой, Петро быстро вычеркнул из своей жизни три самых неприятных года. И теперь он снова был жизнерадостным здоровяком, пламенно любящим свою жену и появившихся за годы жизни в Казани троих детей. Вот и сейчас Петро по обыкновению добродушно спросил:

- Гриня, ты чего нос повесил?

- Петро, ты видел этих уродов?

- И их, и хозяина ихнего. Люди, как и все другие.

- Ладно, ты всех людей любишь, но поверь мне - с этими мы еще наплачемся,- Гришка спрыгнул с перил и помчался вниз по лестнице,Увидишь! А я, когда сменюсь - пойду мышцы качать, чтоб, когда придется эти хари бить, не облажаться.

В кабинете же Северова происходил же совсем другой разговор. До прихода шестерок Северов и его гость молча рассматривали друг друга. Но вот скрипнула дверь, впуская троицу, и командир "Поворота" произнес:

- Ну, майор, знакомьте меня с вашими людьми и перейдем к делу.