Как я и подозревал, подземный ход заканчивался в доме ничем от других не отличающимся. Высокое дерево рядом, еле горящий огонек лампы, висящей на стене скорее для привлечения мотыльков, чем для света. Дом как дом. Таких здесь сотни. Примета была одна. Какой-то умник нарисовал углем крысу у самого угла стены, внизу. Нарочито небрежно, одним росчерком, словно играя. Ничего особенного, вот только уголек на рисунке был не простым. Мигали на черных линиях реденькие зеленые искры. Еле заметные. При случайном взгляде и не поймешь - может отсвет такой.
Я увлекся, и шагов за спиной не услышал. Хорошо лошадь всхрапнула.
Трое бродяг подошли ближе, уже не скрываясь.
- Слышь, продай коня? - ухмыльнулся один из них.
Да, славное место и время для торговли. Особенно, если у меня не конь, а лошадь.
- За три медяка, - весело сообщил он, а двое других с готовностью заржали.
В культурном городе Вессалине меня один раз грабили, два раза лупили просто так и один раз я чуть не напоролся на нож пьяного матроса. Грабителям я честно отдал все, что было в карманах - пара сотейников и забытый помятый леденец. В первой драке мой противник уполз на четвереньках, но и я схлопотал перелом руки и красивый фингал на всю скулу. Пришлось упрашивать Влада, приятеля с лекарского факультета, залечить все по-быстрому. Во второй раз отметелили меня уже сплоченной компанией за то, что вслух усомнился древностью и уникальностью фамильного оружия. Кинжальчик одного из адептов-стихийников оказался подделкой. Болел неделю. Выхаживал меня тот же Влад, но ректор контрибуцию на меня не наложил, как не наложил и на огневиков-стихийников. Я даже не обиделся на них - могли и спалить к демоновой матери, а так кое-чему научили. С матросом просто - я ему своей грузовой тачкой на ногу наехал, когда в порту чернорабочим подрабатывал. Махал он ножом, конечно здорово. Красиво, но медленно. Пришлось толкнуть его с пирса. В воде он и остыл. Я имею в виду, успокоился.
Эти трое мне не нравились. Что-то в них было не так. Старые латаные тряпки, заношенные ботинки, наглые ухмылки и небритые простецкие морды. Но взгляды цепкие, хищные.
Я молчал. Начни говорить и времени у тебя на быструю реакцию не хватит. Мастер Руш в этом хорошо разбирался.
- Че, молчишь, дворянчик? Коня жалко, что ли? Не хочешь продавать, так отдай. Мы не гордые мы не обидимся!
Пока он говорил, двое других осторожно меня обходили. Похоже, тут кулаками не обойдешься.
Я еще ни разу не вынимал оружие в настоящем бою. В фехтовальный зал Академии ходил, выпады и приемы отрабатывал, в тренировочных боях участие принимал, но наконечника с острия грасты не снимал. Поэтому меня слегка потряхивало, когда она, с тихим лязгом вынутая из ножен, осталась с открытым клинком.
- О-па! - восхитился бродяга, - Ты смотри, у него еще и ножичек есть. Не покажешь?
- Договорились, - не выдержал я.
Для его подельников это стало сигналом. Они одновременно сорвались с места, на ходу вынимая ножи. Длинные, узкие. Я шагнул назад, восьмеркой отбивая выпады. Противный скрежет металла о металл, шорох острой грани по плоскости, тихий звон... Они отскочили. Но и только. И снова скользнули ко мне с двух сторон. Снова восьмерка, звон, но я понял, что первый наскок они меня проверяли. Сейчас в их ударах была сила. Жесткая, прямолинейная, рассчитанная на пробой. Снова шагнул назад. Граста и длиннее и шире их ножей, и у меня вроде бы преимущество в расстоянии, но я даже не зацепил ни одного из них. Они прекрасно знали возможности моего оружия, и уходили от него умело. Откуда бы. И это было плохо. Снова наскок. Сдвоенный. Они работали в паре слаженно, друг другу не мешая. Ой, не нравиться мне все это.
Откуда-то изнутри поднималась паника. Сердце бешено колотилось, я никак не мог взять себя в руки и успокоиться, а эти двое наседали. Выпад, отскок, шорох металла, прерывистый выдох - вдох. Они не кидались на мою грасту дуром. Но очень настырно прижимали меня к стене дома, не давая вырваться в сторону, или удрать. Я бы удрал! Но об этом нужно было раньше думать. А лучше просто головой. Чего сюда потащился на ночь глядя?
Снова наскок. Снова отбиваю восьмеркой, но уже хуже, медленнее. Злиться бесполезно, не поможет, только помешает. Но я не выдержал, психанул и ударил навстречу прямо. И тут же был наказан порезом вдоль запястья. Но и один из этих двоих вскрикнул. Я ему, кажется, ладонь пробил. Хорошо, если так. Они остановились. Дышали тяжело, как и я. Третий не вмешивался. Наблюдал.
- Вот объясни мне, твоё колдунство, в какую жопу ты сел на этот раз?
Этому голосу я обрадовался как нянюшкиной колыбельной. Век не забуду!
Наемник задумчиво стоял возле моей лошади, держа ее под уздцы. А я о ней, ясное дело и не вспомнил. Хорошо не убежала. Грай, чуть наклонив голову, внимательно рассматривал «поле боя».
Двое «моих» нападавших тут же отскочили к третьему, моментально встав в оборону.
Наемник усмехнулся. И молча вытянул меч. Плавно так. Красиво. Явно рассчитывая на эффект.
- Ты кто такой, придурок? - было заметно, что третий занервничал.
- Не те вопросы задаешь, паря.
Они налетели на него втроем, и я понял - со мной просто игрались. По тому, как они отработанно наседали на Грая, стало ясно, что это далеко не мелкие воришки. Но наемник дрался гораздо лучше. Что тоже наводило на вопросы. А он не церемонился. Действовал умело, грязно и быстро.
Через полтора десятка выдохов, все трое лежали. Грай сразу же повернулся ко мне:
- Уматывай отсюда.
- А ты?
- Быстро, я сказал. Будешь должен.
Я не стал спорить. Сунул грасту в ножны, вскочил в седло, отстраненно удивился своему безразличию, когда посмотрел на трупы и ударил лошадь сапогами. Она взвизгнула, сорвалась с места, и понеслась галопом. Этот день я точно не забуду.
14
Грай присел на корточки возле убитых, вытер о чужие штаны меч, сунул его в ножны, внимательно вглядываясь в лица грабителей. Потом, обшарил чужие карманы и встал.
И услышал всхлип. Один из троих был еще жив.
Быстро достав засапожный нож, наемник снова присел. Раненый смотрел на него и силился что-то сказать.
- Говори, - Грай подсел к нему, опустив голову и подставив ухо почти к самым губам умирающего.
Тот произнес несколько слов. Так тихо, что Грай еле услышал. Он заглянул в глаза, в которых уже стыла смертная пелена, и сунул нож обратно в сапог. Поднялся, прислушиваясь и оглядываясь. И неслышно скользнул в тень.
15
«Дорогой Кадаш!
Доброй тебе ночи, так как пишу уже ночью и моя просьба к тебе безотлагательна.
Но обо все по порядку. По получении твоего письма, мы пригласили Тишана Райена в сад. Мы, это я и Калин. Да, ты как всегда оказался прав, молодой человек открыт и прямолинеен. Даже можно сказать честен. Но во внимательности ему не откажешь. Что касается его магического дара, то я бы очень осторожно назвал его просто «магическим». Скорее «природным» и «магическим» одновременно. Наши с тобой навыки базируются на управлении внешними магическими и психическими потоками пространства. Его же дар скорее формируется изнутри, и не очень зависит от состояния магического фона вокруг. Как я это понял?
Мы намеренно подвели его к Беседке Пустоты. Помнишь, надеюсь? В ней блокируется, как ты знаешь любая магическая активность. Так вот, Райен почувствовал медь моментально. Более того, он сказал об этом вслух. Даже не понимая, насколько открывает себя! Синяя медь на него не действует. Либо он улавливает какие-то совершенно иные потоки пространства, о которых мы нечего не знаем и медь их пропускает. Либо его организм генерирует какие-то свои магические излучения, о которых мы тоже ничего не знаем.
Суммировав все сказанное, несложно сделать вывод, что мы столкнулись с чем-то давно забытым. Или же с новой мутацией. И то и другое, конечно, хотелось бы меньше всего.
Поэтому, будет у меня к тебе огромная просьба. Покопайся в Академической библиотеке. Насколько я знаю, в нижнем зале, книги и свитки просто скинули навалом, натаскав их со всей Вессалии после войны. Я понимаю, ты очень загружен, но нам необходимо знать о способностях молодого человека как можно больше. Будут какие-то новости, непременно сообщи. Посылаю тебе в подарок артефакт связи. Не благодари. Когда он разбудит тебя среди ночи, я с удовольствием послушаю слова твоей искренней благодарности в непередаваемых выражениях, на которые ты такой мастер.
