– Нужно быть послушной мышкой, – ответила мама и налила Бэлле сок. – Мы с тобой договорились, еще одно непослушание, и я буду вынуждена…

– Да-да, я помню, – вздохнула Бэлла и прошла за стол. – Наказать меня…

Бэлла от всей души хотела быть послушной мышкой и радовать мяму своим поведением, но быть послушной было так скучно! Вот у Фиолетовой Милы была интересная жизнь, она делала все, что хотела, и никого не слушалась – даже в черничном озере искупалась, а у Бэллы жизнь была какая-то однообразная – она ходила в школу, помогала маме мыть посуду и подметать в пещере, делала все домашние задания и всегда поднимала руку на уроках. У нее даже друзей не было, потому что мама не разрешала ей отходить далеко от пещеры, а все остальные мышки жили в другой стороне от школы, и их тоже не отпускали к Бэлле в гости.

Вечером мама проверила у Бэллы уроки и долго сидела молча, глядя на то, как Бэлла собирает портфель. Потом она вдруг обняла ее и поцеловала. Бэлле стало не по себе – нет, она очень любила, когда мама обнимала ее, целовала и гладила по голове, но сегодня мама была какая-то грустная и в чем дело говорить не соглашалась.

Только перед сном, подвязывая Бэллу ленточкой, чтобы та не перевернулась во сне, мама призналась, что вспомнила про страшную войну с Гундликусом и потому расстроилась. На этой войне она потеряла всех своих родных и близких. Бэлла долго не могла заснуть и жалела, что она заговорила с мамой про Гундликуса.

На следующий день Бэлла проснулась раньше будильника. Обычно она успевала перевернуться и лечь правильно, но на этот раз мама вошла в ее комнату раньше и все увидела – Бэлла снова спала не так, как нужно, и поэтому теперь видела маму вверх ногами. Бэлла неловко улыбнулась и попыталась незаметно лечь хотя бы поперек кровати, но мама стояла над ней и смотрела на нее строго.

– Я не знаю, как так получилось, – попыталась оправдаться Бэлла, но мама присела на кровать.

– Доченька, мне очень жаль и совсем не хочется этого делать, но мне придется очень строго наказать тебя. Сегодня ты не пойдешь в школу, а отправишься к королеве Клариссе, чтобы она решила, что с тобой делать.

Бэлла испуганно вскочила и замахала лапками, но мама уже вышла из комнаты.

К завтраку Бэлла вышла печальной и обиженной. Она не могла поверить, что из-за такой ерунды ее отправят к самой королеве, как самых страшных преступников, и Королева Кларисса будет ругать ее перед всем замком. Бэлла посмотрела на маму Софию жалобно, надеясь, что София пожалеет ее, но София даже не глядела на нее, молча поставила перед Бэллой тарелку с ее любимой манной кашей, посыпанной сладкими ягодами. Еще раньше Бэлла решила, что не будет есть, поковыряется ложкой в тарелке, чтобы мама София поняла, как Бэлле грустно, но ягодки так аппетитно окрашивали кашу в яркие цвета, что Бэлла принялась катать их по белой поверхности и сама не заметила, как слопала все подчистую.

Мама София проводила ее до двери и показала на другую дорогу, не в сторону школы, а прочь от старого дуба, порывисто обняла ее, поцеловала в лоб и, быстро отвернувшись, вернулась в пещеру.

Бэлла вздохнула и зашагала по дорожке. Можно было, конечно, и полететь, тогда Бэлла добралась бы быстрее, но ей очень уж не хотелось в замок, где ее непременно отругают.

Вскоре дорожка привела ее в страшный густой лес. Редкие лучики солнца пробивались через плотную листву деревьев, освещая путь. В лесу было поразительно тихо, и это напугало Бэллу. Листья деревьев не шелестели на ветру, никаких веселых насекомых и бабочек, с которыми можно было поболтать, рядом не было, и даже вечно деловитые хомячки, сновавшие по королевству туда-сюда, ни разу Бэлле не встретились. Она хотела пролететь немножко, чтобы поскорее преодолеть страшный лес, но от взмахов ее крыльев поднялся легкий ветерок, и листья деревьев противно зашумели, будто огромная волна прокатилась по лесу. Бэлла подумала, что это похоже на шипение страшной змеи Гундликуса, и опустилась на землю. Под плотным пологом леса было сумрачно, дорожку было видно плохо, и Бэлла пошла еще медленнее.

Она хотела запеть какую-нибудь песню, чтобы идти стало повеселее, но внезапно услышала легкий шелест. Бэлла остановилась, шипение нарастало, будто тот ветерок, который она подняла своими крыльями, прилетел обратно. Но теперь Бэлла не шевелилась.

– Шшшш… – раздалось совсем рядом, и Бэлла от страха вспорхнула на дерево и прижалась к стволу. Ствол оказался склизким, мокрым и очень противным. Наверное, такой была кожа у страшных змей Гундликуса. Кто это там так громко и странно шипит? Наверное, это одна их тех самых змей? А что, если это не змея? От змеи Бэлла сможет улететь. Но что, если это одна из птиц Гундликуса с огромным железным клювом? Если она пробралась через портал и охотится здесь на маленьких мышек, которые идут к королеве Клариссе? Бэлла так испугалась, что еще сильнее прижалась к стволу и чуть было не соскользнула с ветки. Шипение продолжалось, и Бэлла поняла, что доносится оно слева, из темной глубины леса. Она хотела тихонько облететь опасное место, но вспомнила рассказ о том, как Гундликус выкачивает кровь из мышек. А что, если какая-нибудь другая, невнимательная мышка полетит через лес, начнет шуметь и петь песню и птица поймает ее? Нет, Бэлла должна узнать точно, что там происходит, чтобы потом рассказать королеве Клариссе.

Стараясь лететь бесшумно и огибая каждый листик, Бэлла отважно направилась прямо в глубь чащи. Подобравшись ближе, она поняла, что шипит какое-то неведомое ей чудовище. До смерти напуганная, Бэлла все же подкралась к чудовищу совсем близко и спряталась в густой листве дерева над ним. Чудовище оказалось очень странным – с одной стороны, оно чем-то слегка напоминало змею Гундликуса с картинки в учебнике, но при этом было довольно толстенькое, с руками и ногами, а значит, никак не могло быть змеей. Но и на птицу оно похоже не было, хотя на спине его топорщились небольшие крылышки, у чудовища не было железного клюва, а лицо было такое доброе, как будто чудовище и не собиралось никого съедать.

– Шшшш… – снова зашипело чудовище, и у него изо рта вдруг повалили клубы густого белого дыма.

– Ты что, куришь? – забыв бояться, вслух удивилась Бэлла. Она читала однажды про одного глупого волшебника, который курил трубку, заболел и чуть не погиб от этого.

Чудовище испуганно вздрогнуло и вдруг надулось до огромных размеров. Бэлла даже не поняла, как оно смогло вырасти так быстро – только что оно было маленьким, чуть побольше Бэллы, а теперь стало огромным как старый дуб, и продолжало увеличиваться, да еще и шипело.

«Зря я спросила, – перепугалась Бэлла. – Теперь чудовище обиделось и съест меня».

Чудовище, однако, не видело Бэллу, теперь оно стало как два старых дуба, оно возвышалось над деревьями и вертело головой по сторонам, пытаясь понять, откуда раздался голос. Пока оно растерялось, Бэлла порхнула вниз и спряталась под кустиком – тут чудовище никак ее не найдет. Чудовище огляделось и принялось раздвигать огромные деревья и делало это так легко, будто они были травинками. Поискав и ничего не найдя, чудовище со страшным грохотом двинулось прочь. Бэлла посидела в укрытии еще немного и хотела было лететь к замку, но ее замучила совесть.

«Бедное чудовище, – думала Бэлла, – вид у него какой-то растерянный и совершенно не страшный. Оно такое глупое, наверное, оно не читало ту книжку про волшебника, поэтому не знает, что курить плохо. А вдруг оно заболеет и умрет?»

Бэлле стало так жалко чудовище, что она решила все же предупредить его о вреде курения. В конце концов, даже если чудовище захочет ее съесть, она всегда сможет улететь от него – оно же огромное, нелепое и очень неповоротливое. Бэлла развернулась.