Брахмабинду упанишада: «Единый Атман существ пребывает в каждом существе; Он представляется одним или во множестве, словно отражение месяца в воде. Когда в горшке заключено пространство и горшок разбивают, то разбивается горшок, но не пространство. Такова же и жизнь – подобно горшку вновь и вновь разрушаются различные образы, он же, Атман, и не знает, что они сломаны» [12-14]. Шветашветара упанишада (о тождестве Атмана и Брахмана): «Подобно тому, как загрязненное пылью зеркало снова ярко блестит, когда оно очищено, так же, поистине, и наделенный телом, узрев сущность Атмана, становится единым (с Брахманом – Ю.С.), достигшим цели, свободным от страданий. Когда сущностью своего Атмана он, словно наделенный светильником, видит сущность Брахмана, то, познав нерожденного, постоянного, свободного от всех сущностей бога, он избавляется от всех уз» [3.14-15]. Кришна: «Для души не существует ни рождения, ни смерти. Она никогда не возникала, не возникает и не возникнет. Она – нерожденная, вечная, всегда существующая, изначальная. Она не уничтожается, когда погибает тело… Как человек надевает новые одежды, сбросив старые, так и душа принимает новое тело, оставив старое и бесполезное» [«Бхагават-гита», 2.20, 22]. Гермес: «Если земные тела разлагаемы, если необходимо, чтобы тела существовали как местопребывание и орудия энергий, если энергии бессмертны, если бессмертное существует всегда, то сотворение тел есть действие энергий и оно вечно [Фрагменты Стобея, IV, 7]… Все сущее берет свое начало из того, что существует, но не из того, что не существует; вещам несуществующим не присуще прийти к существованию, но в их природе заложена невозможность чем-либо стать. Природа существующих вещей, напротив, – в невозможности перестать быть» [Герметический свод, II, 13]. Шопенгауэр: «Источник, из которого текут индивиды и их силы, неисчерпаем и бесконечен как время и пространство… Никакая конечная мера не может исчерпать этого источника; оттого каждому событию или созданию, заглушенному в своем зародыше, открыта для возвращения ничем не ущемленная бесконечность. В этом мире явлений так же невозможна истинная утрата, как и истинное приобретение» [т. 1 с/с, стр. 197].

Мандукья упанишада: «Этот Атман имеет четыре стопы. Находящаяся в состоянии бодрствования, познающая внешнее, из семи членов, из девятнадцати ртов, вкушающая грубое, вайшванара – вот первая стопа (область сознания – Ю.С.). Находящаяся в состоянии сна, познающая внутреннее, из семи членов, из девятнадцати ртов, вкушающая тонкое, тайджаса – вот вторая стопа (область личного бессознательного – Ю.С.). Когда уснувший не имеет никакого желания, не видит никакого сна, – это глубокий сон. Находящаяся в состоянии глубокого сна, ставшая единой, пронизанная лишь познанием, состоящая из блаженства, вкушающая блаженство, чье лицо – мысль, праджня – вот третья стопа. Это всеобщий владыка, это всезнающий, это внутренний правитель, это источник всего, начало и конец существ (область коллективного бессознательного – Ю.С.). Не познающей внутреннего, не познающей внешнего, не познающей обоих, не познанной лишь познанием, не являющейся ни познанием, ни не-познанием, невидимой, неизреченной, неуловимой, неразличимой, немыслимой, неуказуемой, сущностью постижения единого Атмана, растворением проявленного мира, успокоенной, приносящей счастье, недвойственной – считают четвертую стопу. Это Атман (индивидуальная душа в целом, тождественная мировой душе)» [2-7].

Экхарт: «…глубина эта – одна безраздельная тишина, которая неподвижно покоится в себе самой. И этим неподвижным движимы все вещи. От нее получают свою жизнь все живущие, живые разумом, погруженные в себя» [«Духовные проповеди», стр. 39].

Ум к Гермесу (вот яркий пример проникновения в коллективное бессознательное): «Прикажи душе своей отправиться в Индию, и она уже там, быстрее, чем приказ; прикажи ей отправиться к океану, и она будет там мгновенно, не перемещаясь с места на место, но моментально, как будто она там уже была. Прикажи ей подняться в небо, и ей не нужны будут крылья; ничто ее не остановит, ни огонь Солнца, ни эфир, ни вихрь, ни тела звезд; она преодолеет все и долетит до последнего тела. Если ты желаешь покорить этот свод Вселенной и полюбоваться тем, что вне мира, если там что-либо есть, – ты можешь это… Увеличь себя до неизмеримой величины, превзойди все тела, пересеки все времена, стань вечностью, и тогда ты постигнешь Бога. Ничто не мешает тебе представить себя бессмертным и способным познать все: ремесла, науки, повадки всех живых существ. Вознесись выше всех высот, спустись ниже всех глубин, собери в себе ощущения от вещей сотворенных, воды, огня, сухого, влажного. Представь себе, что ты одновременно везде, на земле, в море в небе; что ты еще не родился, что ты еще в утробе матери, что ты молодой, старый, мертвый, вне смерти. Постигни все сразу: времена, места, вещи, качества, количества, и ты постигнешь Бога» [«Герметический свод», XI, 19-20].

Гермес к своему сыну Тату о тайном учении, закрытом для непосвященных: «Невыразимое, нематериальное видение случилось мне. Милостью Божией я вышел за пределы себя самого, чтобы войти в бессмертное тело, я больше не тот, кем был, я рожден в Уме… и я более не окрашен, не осязаем, не измерим, я чужд всему этому» [Герметический свод, XIII, 3]. Дионисий Ареопагит о способе, посредством которого достигается подобное состояние: «Простые, абсолютные и неизменные таинства богословия, окутанные пресветлым мраком сокровенно таинственного молчания, в глубочайшей тьме пресветлейшим образом сияют и совершенно таинственно и невидимо прекрасным блеском преисполняют безглазые умы… Ты же, дорогой Тимофей, усердно прилежа мистическим созерцаниям, оставь как чувственную, так и умственную деятельность и вообще все чувственное и умозрительное, все не сущее и сущее, и изо всех сил в неведении устремись к соединению с Тем, Кто выше всяких сущности и ведения. Неудержимым и абсолютным из себя и из всего исступлением, все оставивший и от всего освободившийся, ты безусловно будешь возведен к пресущественному сиянию божественной тьмы» [«Мистическое богословие», 1.1]. Плотин: «Чтобы узреть Первоединого, нужно войти в самую глубь собственной души, как бы во Внутреннее Святилище храма, и, отрешившись от всего, вознесшись превыше всего, в полнейшем покое молчаливо ожидать, пока не предстанут созерцанию сперва образы как бы внешние или отраженные, а за ними образ внутреннейший, первичный, первосветящий» [«Эннеады», V.1.6]. Экхарт: «Всякое действие душа исполняет с помощью сил. Все, что она познает, она познает разумом. Когда думает – пользуется памятью. Любит ли – любит волей. Так она действует посредством сил, а не сущностью. Всякое внешнее дело ее всегда связано с посредником… Но в самой сущности нет действия. Ибо хотя силы, посредством которых она действует, вытекают из основы души, в самой основе – одно глубокое молчание… Здесь Бог входит в душу [«Духовные проповеди», стр. 12]… Я говорю далее: хочет ли душа видеть Бога, она должна также забыть и потерять себя. Ибо покуда она видит и знает себя, до тех пор не видит и не знает она Бога. Если же ради Бога отдаст она свое «Я» и откажется от всех вещей, то вновь найдет себя в Боге. Познавая Бога, познает она в Боге совершеннее и самое себя, и все вещи, с которыми разлучилась. Если я хочу воистину познать высшее благо, если хочу познать вечную благость, то должен познать ее там, где она в себе самой – в Боге, а не там, где ее осколки. Должен ли я познать истинное бытие, я должен познать его там, где оно в себе самом – в Боге, а не в творениях, где оно разбито» [Там же, стр. 50-51].