Свежий ветер принес ночную прохладу с реки. Бесшумно ступая мокасинами по молодой траве, следопыт, немного ставя ступни ног внутрь, опираясь лишь на носки, плавной походкой краснокожего заскользил вдоль ручья. Он был уверен, что в темноте сможет преодолеть сторожевые дозоры противника, и, если не удасться выйти к своим, до рассвета снова надежно спрячется.
Вдали показался едва уловимый огонек.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
В лагере царило огромное напряжение. Заснуть не мог никто. Все ждали ночной атаки краснокожих. Вскоре весть о том, что огромные толпы дикарей переправляются через реку разнеслись по армии, и хотя офицеры всеми силами пытались рассеять панику, сделать это было невозможно.
Вокруг стана, почти не прячась, сновали краснокожие, изредка обстреливая лагерь. Шел час за часом штурма не было. Иногда дикари разжигали костры и несколько горящих стрел, со свистом разрезая воздух, устремлялись к фургонам. Загорания тушились быстро и особого вреда не приносили, а по кострам не целясь били из ружей. Наносило ли это урон туземцам, понять было невозможно.
Невыспавшиеся, изможденные тревожными ожиданиями энглиши встретили рассвет. Легкий западный ветерок быстро разогнал туман и стало видно, что прямо напротив лагеря бледнолицых на расстоянии не более одной тысячи шагов в боевых порядках находится армада дикарей.
Даже по первому взгляду их было намного больше, чем энглишей. Краснокожие поставили воинов плечом к плечу в пятнадцать линий между двумя кленовыми рощами, находящимися шагов в четырестах одна от другой.
В подзорную трубу было несложно рассмотреть позиции туземцев, собравшихся в строй никак не меньше семи тысяч человек. Защитив фланги рощами и оставив в тылу болотистый речной берег они сами себе отрезали путь к отступлению.
Ружья имели только воины из первой и второй линии. Остальные же были вооружены тяжелыми копьями, луками со стрелами, топорами и дубинками. Многие держали в руках громадные щиты, покрытые шкурами бизонов мехом наружу.
Яркие красочные одежды, огромные султаны на головах, разукрашенные черной и красной краской маски, изображающие собак - все было рассчитано на устрашение противника, но напоминало скорее маскарад, чем боевое построение армии перед сражением.
На шеи воинов передней линии были надеты длинные кожаные полосы, прикрепленные короткими дротиками к земле. Офицеры внимательно осматривали позиции краснокожих. Неужели вот эти ряженые наполовину уничтожили лучшие в колониях полки?
Вэнс с трудом отвел взгляд и с нескрываемым изумлением не обращаясь ни к кому произнес.
- Что за представление, а эти полосы?!
- Сэр! Это воины-псы, смертники. Они поклялись умереть, или победить. Назад они не отступят. С тех пор, как мы с божьей помощью уничтожили банду Черного Орла, встречать таких не приходилось, - первым ответил полковник Рэнсдольф.
- А ваше мнение, Хайхилл, - несколько растерянно спросил генерал.
- Сэр! Наверняка дикари спрятали в рощах стрелков, а в зарослях конницу.
- Ну на это раз они не дождутся.
В этот момент поступило донесение, что из лесу, с северного берега реки в тылу противника кто-то неизвестный языком дыма и огня сообщает об огромной опасности, о коварной ловушке, расставленной туземцами.
Генерал сразу понял, что время ему не союзник. Действовать надо быстро и решительно. Краснокожие не готовы напасть, они не верят в свои силы.
Он приказал обрушить всю мощь артиллерии на позиции врага, выдвинул большую часть пехоты на правый фланг для отражения возможного удара конницы краснокожих и несколькими ротами прикрыл левый фланг.
Одновременно пехота стала быстрым шагом выдвигаться к рощам, а артиллерия начала обстрел противника. Залп следовал за залпом. Картечь градом сыпалась на врагов, но краснокожие стояли не шелохнувшись. Потери были неимоверными, они падали на землю словно скошенная трава. Всего лишь через несколько минут все было завалено трупами. Но оставшиеся в живых дикари стояли будто истуканы.
Генерал Вэнс с ужасом смотрел на эту апокалиптическую картину. Он не мог поверить в то, что все происходит наяву. Перед ним лежали тысячи поверженных врагов, так глупо и бессмысленно принявшие смерть. Артиллерия продолжала бить.
Когда едва каждый четвертый остался жив, ряды дикарей дрогнули. Воины-псы, хваленая гвардия, потеряли рассудок от страха. Генерал не сомневался, что страх это как всегда и везде внушен огромным техническим превосходством белой расы. Туземцы не выдержали. Побросав свои громадные тяжелые щиты, совершенно не защищающие от картечи, они трусливо побежали.
Первые ряды, сметая задние, сбивая и топча своих, рвались к болоту. Вэнс ликовал. Почти мгновенно изменилось все. Удача, казалось бы навсегда покинувшая его, была снова так близко. Он опять был Богом Войны. Смелым, решительным, властным. Мгновения решали судьбу армии. Дух победы, витающий над полками, огромный эмоциональный взрыв, порыв отчаянной страсти настолько эфимерны, непознаваемы, обманчивы. И старый полководец знал это намного лучше других.
Он крепко схватил своими сильными руками путеводную нить победы. И он вовсе не собирался упускать ее. Кавалерия загонит в болото тех, кто еще жив. И если не сабли, то пули довершат дело. И пусть кому то и удасться спрятаться в рощах. Там их добъет пехота.
Уже не в первый раз он сосредотачивал артиллерию в одну батарею. Расположил все орудия на пригорке и там же организовав командный пункт, генерал не только открывал простор пехоте и коннице, но и мог в любой критический момент обрушить мощь пушек на противника.
С трудом борясь с дрожью в голосе и сдерживая непреодолимое желание закричать от радости, полководец ровным уверенным голосом четко произнес.
- Хайхилл, уланы принесут мне победу. Кавалерия вперед!
Весь театр боевых действий был как на ладони. Конница шла пятью линиями. Строй замыкали остатки уничтоженных драгунских эскадронов.
Вдруг на глазах всей армии две первых линии кавалерии провалились сквозь землю. В буквальном смысле слова. Они исчезли, будто по мановению волшебной палочки.
Напиравшие сзади всадники, осаживая коней, врезаясь один в другого, устроили затор. Наступила сумятица. Все происходило настолько быстро, что никто ничего не успел понять.
В это же мгновение из рощ, закрывая небосвод от солнца, понеслись многие тысячи стрел. Пять, десять, двадцать стрел вонзались в коней и всадников. В живых не остался никто.
Выполняя приказ генерала, пехота стала медленно выдвигаться к позициям противника еще до начала обстрела.
К моменту, когда кавалерия ринулась в атаку, пехота выдвинулась на расстояние ружейного выстрела до рощ.
Как только последняя стрела нашла свою целью, тут же из рощи раздался ружейный залп колоссальной мощи. Пехотинцев спасло лишь то, что шли они не линиями, а колоннами.
Вид полностью уничтоженной кавалерии и второй не менее сокрушающий залп сделали свое дело. Никем не управляемая толпа солдат ринулась к лагерю, надеясь за фургонами найти свое спасение.
В это время и произошло самое страшное. Из рощ раздался залп нескольких десятков орудий. Батарея и командный пункт армии были накрыты картечью. Почти вся артиллерийская прислуга погибла. Теряя сознание, раненый генерал так и не понял, что же произошло.
Приблизившись Зверобой понял, что это костер. "Какая наглость" возмутился волонтер, - армия Вэнса в двух шагах, а они спокойно запекают рыбу на углях. Два старика, давно уже не выходящих на Тропу Войны, мирно сидели возле огня, беззаботно беседуя. Эти двое не представляли опасности. Но вдруг рядом другие?
Следопыт бесшумно подполз к берегу и замер в трех десятках шагов от краснокожих. Первое, что бросилось в глаза - великолепный челнок на отмели. Натти быстро понял - рыбаки вовсе не беззаботны, они просто знают, что между ними и армией бледнолицых стоит сила. И они спокойно едят свою рыбу.
Порыв ветра донес запах горячей пищи. Защекотало в ноздрях. "Краснокожие должны уйти в Страну Вечного Покоя, - рассудительно размыслил Соколиный Глаз, - им уже все равно. Однако, если они успеют съесть рыбу, я останусь без ужина".
