— Следуй за мной, — резко бросил де Кого. Паут поплелся за инспектором по длинному коридору. Оттуда они вышли в галерею с низким потолком, которую Паут смутно помнил.

Повернули налево и оказались на деревянной веранде. На Паута подул теплый ветерок. Перед ним до горизонта распростерлась саванна. Пригревало солнце, повисшее над всею сценой подобно блистающей лампе.

Красоты ландшафта Паут не осознавал, но зрелище всколыхнуло в нем нечто общее для всех созданий, благородных или простых.

Свобода! Свобода жить! Наслаждаться жизнью!

Де Кого, хотя и шел чуть поодаль, сторонясь исходящей от Паута вони, уловил перемену в настроении обезьяна.

— Теперь уж как-нибудь сам, — быстро проговорил он, — я сделал для тебя все, что мог. Ты свободен, ты второранговый подданный Империи, если понимаешь, что это значит.

Он помолчал.

— Галактика широка, но, конечно, полна опасностей. Ты должен будешь сам строить свою жизнь. Желаю тебе удачи. А теперь уходи, пока куратор не обнаружил нас.

Паут стоял и тупо смотрел вперед, пока его не подтолкнули к ступенькам, ведущим с веранды вниз. Он скатился по лесенке, чуть не упал, все еще гадая, не розыгрыш ли это.

Когда он коснулся земли босыми ногами, его пронизало никогда прежде не испытанное ощущение. Трава шелестела. Не в силах сдержаться, он бросился на землю и стал кататься по травяному ковру.

Когда спустя некоторое время он очнулся и поднял глаза ото всей этой роскоши, инспектор уже ушел.

Паут разлегся так, чтобы сливаться с травой, и начал размышлять. Человек дал ему совет убираться отсюда поскорее — и то был добрый совет. Но все же…

Он чувствовал беспомощность и страх. Ему нужно было обзавестись оружием. Ручным сканером, который он спрячет в обретенной одежде и применит в ответ на опасность (или, подумал он с наслаждением, испытает на ком-нибудь, кто ему не понравится). С оружием он будет чувствовать себя надежнее.

Вокруг были разбросаны бледно-зеленые музейные постройки. Паут немного разбирался в схеме музейной территории. Когда его воспитывали роботы, он научился работе с файлами и порой заглядывал в схемы — роботы не видели в его интересе к устройству музея ничего странного. Например, вот та ангарообразная постройка с серыми металлическими стенами — музей оружия. Он четко помнил, что там хранится оружие.

В музее редко появлялись обычные туристы, но теоретически сюда мог наведаться любой. Насименту принял некоторые меры предосторожности: в арсенал можно было попасть только через выставку старинной обуви, из маленькой пыльной галереи, и случайный посетитель легко принял бы неприметную дверь за вход в туалет, а не в сокровищницу оружия…

Паут попетлял вприсядку по траве и наконец осмелился распрямиться: под прикрытием постройки его уже не заметили бы. Вскоре он проскользнул под увитой диким виноградом притолокой на выставку древней обуви.

Вокруг на стеллажах экспонировалась обувь всех эпох и размеров — ботинки, башмаки, туфли, бесконечные и скучные ряды их, каждый экспонат аккуратно подсвечен и снабжен подробным описанием. Паут не удостоил их и взглядом. Он проверил лишь, нет ли тут кого, затем удовлетворенно скользнул к полускрытой двери, ведущей в прямой коридор без мебели и указателей, и рванул туда.

В другом конце коридора тоже имелась дверь, на сей раз внушительная, тяжелая, и на нее пришлось приналечь изо всех сил.

Пушки! Оружие всех видов!

На почетном месте в центре экспозиции была выставлена большая фитоловая пушка — такие на боевых звездолетах попадаются. Паута не интересовало, каким образом Насименту разжился столь впечатляющим оружием, ибо он понял только, что это очень большая пушка, и не знал, что в отрыве от корабля она совершенно бесполезна. Он только стоял, упиваясь царящим здесь ощущением мощи.

Он нервно откашлялся. Звук эхом прокатился по ангару, но его это не встревожило. Даже роботы редко появлялись здесь. Обычно тяжелую дверь открывали лишь затем, чтобы добавить в экспозицию новый предмет.

Он стал прогуливаться по выставке, пытаясь понять, как организована экспозиция. Он разглядывал оружие, но читать не умел, так что проку от табличек под экспонатами не было никакого. Наконец склонился приглядеться к длинноствольному ружью — ствол был позолоченный, а приклад перламутровый. Неожиданно из воздуха прозвучал вежливый голос, напугав его:

— Силовое ружье, тридцать первый век. Основное воздействие луча — механическое. Способно продырявить десятидюймовый слой титанового сплава с расстояния в…

Восхищенный Паут заслушался, а голос перешел к детальным спецификациям оружия и историческим примерам его применения. Большую часть рассказа он, впрочем, пропустил мимо ушей, да и ружье показалось ему слишком громоздким.

Он двинулся дальше. Все пушки в этой секции были велики и явно устарели. А где же сканеры? Признаться, он только про сканеры что-то и знал. Он про них что-то видел в файлах, когда с роботами был. Он тогда не понял, что стал участником анимационной драмы с психогенным акцентом: проецируемые на подсознательном уровне сигналы манипулировали ощущениями зрителя и побуждали его включиться в сюжет. Увиденный Паутом фрагмент относился к сканерной перестрелке. Паут ничего увлекательнее в жизни не испытывал. Ведь, разумеется, зрителю драму демонстрировали с позиции победителей.

Повернув за угол, он очутился в новой секции. Здесь стенды были меньших размеров. Ручное оружие!

Но и эти экземпляры показались ему очень старыми. Он осмотрел первый и нажал пальцем на корпус стенда, только что выученным приемом активируя экскурсовода.

— Кольт калибра 0.45, девятнадцатый век. Это оружие стреляет свинцовыми пулями на скорости в…

Он не стал слушать дальше. Девятнадцатый век! А сейчас что за век? Паут не знал точно, но был уверен, что куда позже девятнадцатого.

Он быстро миновал стеллажи с различными экспонатами, пока не достиг секции, отведенной для современного оружия. Но по дороге не устоял от соблазна осмотреть некоторые древние образцы: странные приклады, не менее диковинные стволы — иногда рифленые, иногда тупоносые, иногда квадратные или срезанные, щелястые или вовсе лишенные отверстия, — курки, предохранители, кнопки и рамки. Паут, в невежестве своем, не осознавал даже, что все представленные на выставке экспонаты не заряжены, а некоторые даже не функциональны. Пушка представлялась ему оружием, которое просто берешь в руку и стреляешь по людям.

Он услышал какой-то шум и в испуге замер. Ничего. Его взгляд упал на ближайший экспонат, и он наклонился осмотреть стенд.

Выглядело устройство непримечательно.

Приклад и ствол вроде бы из дерева или какого-то зернистого материала. Светлого оттенка. Казалось, что оно действительно вырезано из дерева, поверхность которого намеренно оставлена необработанной. Может, это игрушка?

Ствол, или что это было, имел прямоугольные очертания, и по всей длине его тянулись кнопки. Рукоятка немного скошена, ни мушки, ни видоискателя. Паут бы двинулся дальше, но некое неопределимое качество артефакта привлекло его внимание и заставило нажать на край стенда.

— Электропистолет, время изготовления неизвестно. Связан с культурой бусидо. Контроллер симпатической нервной системы. Стреляет электрическими разрядами.

И это было все.

В отличие от остальных экспонатов, здесь никаких подробностей о том, как устроено оружие, каковы его боевые характеристики и прецеденты применения. Почему-то именно это отсутствие сопроводительной информации побудило Паута исследовать экспонат внимательней. Он поискал, как отключить экран, отделяющий его от оружия, не нашел и сунул руку прямо в ящик.

Он почувствовал, как упруго подается под нажимом силовое поле. Пальцы сомкнулись на рукоятке. Он догадался правильно, пушка была из дерева, приятного на ощупь. Он поднял ее, и это приятное ощущение словно бы передалось через кожу, а в голове заговорил тихий голосок.

Я твоя.

Но стоило ему вынуть экспонат из ящика, как вмешался другой вежливый голос, не в голове, но в воздухе.