— Сорча говорила, что они были стерты, — говорю, не подумав.

Не раскрывай информацию так просто. Позволь ей рассказать тебе все.

Глаза Морриган ярко зажглись от гнева.

— Да, та глупая девочка стерла все, что смогла. Все, что мне осталось — это фрагменты. Только ее мысли. Достаточно, чтобы распознать, что она пыталась воспользоваться Книгой, но у нее не получилось, а затем она потеряла ее. Я наказала ее, но в конце мне пришлось позволить ей улететь. Никогда не смогу оправиться от потери моей пташки. Она была моей фавориткой.

Пташка. Изувеченные крылья. Преследующие звуки. Сломанная девушка.

Прекрати это. Сфокусируйся. В моей голове целая какофония вопросов, но могу задать только один:

— Почему бы тебе самой не найти Книгу и использовать ее?

— Даже если бы я нашла ее, у меня нет тела, — говорит она коротко. — А вселение в кого-то еще — не работает. Еще одна мера предосторожности, чтобы остановить меня от использования, — ее выражение становится горьким. — Мне все еще нужна кровь родственников моей пташки, чтобы открыть Книгу, и мне все еще нужен кто-нибудь, кто может использовать Книгу. Ты.

— Ты могла бы попросить Киарана или Эйтинне, — когда ее глаза сужаются, понимаю почему. — Ах, понимаю. Ты боишься, что, если один из них приберет ее к своим рукам, они станут более могущественные, чем ты.

— Ты — человек, — Морриган кажется нетерпеливой. — У тебя силы моей сестры, и ты умираешь. Ты очевидный выбор.

— Значит, я человек с наибольшими причинами помочь тебе, — она не отвечает на это, ей и не нужно. — Что ты предлагаешь мне в обмен? — спрашиваю я, думаю о сделке Лоннраха.

Морриган расплывается в улыбке.

— Ух ты… А ты многому научилась у моего вида, так ведь? Очень хорошо. Что бы ты хотела?

Что-то внутри меня ощущается таким открытым, словно я распадаюсь на части по краям. Чего я хочу? Киарана.

Не говори ей этого.

— Мой мир, — выдаю, хватаясь за первую пролетающую мысль в моей голове. — Нетронутым.

Морриган пялится на меня, будто бы ее это удивило и позабавило.

— Человеческое сердце недостаточно большое, чтобы вместить пространство целого мира. То, что имеет для тебя наибольшее значение, что-то маленькое. Ради чего стоит умереть.

Сжимаю челюсть.

— Откуда ты знаешь?

— Мы все эгоистичные создания, девочка. Даже люди, — она наклоняется вперед. — Вот тебе правда: ты хочешь проклятого короля. А если ты найдешь Книгу, он свяжется с моей пташкой навечно.

Ничего не говорю, смотрю в сторону на другие пары, танцующие вокруг нас. Они похожи на оживших марионеток. Те же лица, та же одежда, те же платья в различных расцветках. Просто устроенные для этой встречи, чтобы показать мне, что, если Морриган хочет, она может узнать что-то из моего разума и использовать это против меня.

Морриган хватает меня за челюсть.

— Обрати внимание, — длинный коготь царапает мою щеку недостаточно глубоко, чтобы пустить кровь, но достаточно, чтобы причинить боль. — Я могу сделать его твоим. Могу перенести его клятву и могу забрать его проклятие.

— Я не наивная, — говорю ровно. — Ты хочешь что-то еще. Для чего ты хочешь, чтобы я использовала Книгу?

Ее губы изгибаются в улыбку.

— Я могу понять, почему он любит тебя, — она наклоняется. — Используешь Книгу, чтобы возродить мое тело. Сделай это, и я дам тебе все, что ты пожелаешь. Его проклятие будет снято. Его клятва моей пташке исчезнет, — ее глаза резкие, выискивающие. Оценивающие мои слабости. — Бессмертность. Разве тебе бы это не понравилось? Быть с ним вечно?

"Человеческая смерть была бы милосерднее" — так говорил Киаран.

Милосерднее для меня, но не для него. У меня есть шанс изменить это, не смотря на то, чего он для меня хочет. Слова Сорчи эхом пересекают мой разум: "Ты станешь такой же безжалостной, как остальные из нас".

Я безжалостная. Война сделала меня бесчестной, а иногда жестокой и не совсем человечной. Потому что, почти говорю "да". Слово вертится у меня на языке, на губах, у меня в голове, и я открываю свой рот, чтобы прошептать свою судьбу в единственном слове. Да, да, да, да.

Пока не вспоминаю отметку Сорчи на теле Киарана. Знак обладания. "Ты — мой".

Мы передаем его туда — сюда, как объект. Как будто бы у него нет чувств. Словно, он чертов кусок собственности, имущество, приз. Я могу быть безжалостной и жестокой, но не хочу обращаться с ним подобным образом; не настолько похожа на Сорчу, чтобы лишать его выбора. Не хочу его себе настолько сильно, чтобы дать Морриган силу, которая у нее однажды была. Ей нельзя позволять возродиться снова. Не буду ответственной за это.

Когда я говорю, мой голос жесткий, решительный.

— Нет.

Пристальный взгляд Морриган такой же острый, как край ножа.

— Подумай очень хорошо, прежде чем говорить мне "нет".

— Подумала. Все еще нет.

Морриган действует быстро. Она сжимает мою руку, бросает свое тело на мое, и выворачивает мне плечо в быстром толчке. Агонизирующая боль взрывается в руке. Искаженный крик вырывается у меня из горла, и она шлепает ладонью по моему рту.

— Шшш… — воркует она, прижимая меня ближе к себе. — Я не говорила, что ты можешь кричать, — ее губы у моего уха. — Дай мне мое "да", и я вылечу это. Заберу твою боль.

— Нет, — говорю, когда ее рука сдвигается с моего рта.

В моих пальцах появляются кинжалы с запястья нетронутой руки. Быстро.

Ее когти впиваются в мое плечо, посылая через меня новую волну боли.

— Я уничтожу все, что ты любишь, — шипит она. — Заставлю тебя ненавидеть его. Сломаю тебя в конце, прямо как мою пташку. Заставлю тебя сказать «да».

Вкладываю лезвие в свою ладонь.

— Я найду твою Книгу, — говорю я Морриган. — И использую ее, чтобы убить тебя, — вонзаю лезвие между ее ребер.

Морриган в теле джентльмена заваливается на пол.

Беги! Я создаю перерыв для этого, но Морриган уже в другом теле, блокирующем мой путь.

— Ты поможешь мне, — настаивает она, ее глаза темнеют.

Скольжу лезвием по ее горлу и сильно пихаю. Убегаю, направляясь к двойным дверям, одна рука бесполезно висит сбоку.

Игнорируй боль. Продолжай двигаться.

Другой мужчина притягивает меня в вальс, его хватка жесткая на моем раненом плече. Музыка от визжащих скрипок нарастает, проникая в мои уши. Не могу слышать ничего другого, ни мое дыхание, ни мое сердце, ни мои мысли. Морриган хватает мою талию и выпускает когти, чтобы удержать меня на месте.