Тут стоит оговориться, что вопреки расхожему мнению толчком к ударным работам по созданию новых истребителей послужили не только испанские события. 22 мая начался военный конфликт (фактически война) на Халхин-Голе. И там наших авиаторов ждал новый неприятный сюрприз в виде новейшего японского истребителя «Накадзима» тип 97, больше известного как Ki-27. Несмотря на то что машина имела неубирающиеся шасси и довольно слабое вооружение (два синхронных 7,7-мм пулемета), благодаря особой конструкции крыла и обеспеченной им высочайшей маневренности она стала настоящей «грозой» советских И-15 и И-16. Только за первые дни воздушных боев потери советской авиации составили 14 истребителей и 11 погибших летчиков. «Самураи» же лишились всего одного самолета.
В дальнейшем, несмотря на принятые меры, отправку в Монголию подкреплений и опытных летчиков, изменить положение и переломить ситуацию в нашу пользу не удавалось. Так, в течение июля при потере 41 самолета японцы сбили 79, в том числе 39 И-16 и 24 бомбардировщика СБ. В целом же в течение кампании, закончившейся к середине сентября, потери советских истребителей почти вдвое превысили потери противника. И хотя «сталинские соколы» постоянно завышали свои успехи, даже приукрашенные итоги боев не устраивали командование и руководство страны. Получалось, что не только немцы со своим «мессершмиттом», но и японцы с «накадзимами» (а ведь наверняка это не последняя их разработка!) наголову обошли сталинский авиапром. В таких условиях многие конструкторские идеи, которые еще два-три месяца назад могли показаться сомнительными и подозрительными, превращались в реальные и перспективные!
29 июля в распоряжение Горбунова, Лавочкина и Гудкова было передано недавно высвободившееся конструкторское бюро завода № 301 в Химках. Ранее это была мебельная фабрика, построенная специально для выпуска мебели для Дворца Советов в Москве (учитывая циклопические размеры сооружения, кресел, диванов и шкафов – тоже гигантских – требовалось очень много!). Предприятие получилось настолько большим, что его решили сначала «по совместительству» загрузить еще и выпуском самолетов. Вначале там работало КБ А.А. Дубровина, которое занималось внедрением в производство французских самолетов Caudron-690 и разработкой новых учебно-тренировочных машин. Однако потом, когда на Харьковском авиазаводе арестовали конструктора К.А. Калинина и Дубровина (по некоторым данным, по ходатайству Яковлева, который не хотел конкуренции в легкомоторной авиации), производство отправили туда. К тому же, где, как не на мебельной фабрике, создавать будущий деревянный истребитель!
Вид спереди
Вид сверху
Более того, вышеупомянутый указ предусматривал постройку сразу двух модификаций самолета. Первый вариант планировался как «высотный» с двигателем М-105ТК (турбокомпрессорный), максимальной скоростью 650–675 км/ч, потолком 12 000 м и дальностью полета 1200 км. Вооружение состояло из двух 7,62-мм пулеметов и двух синхронных 12,7-мм пулеметов БС. То есть в целом соответствовало И-16 поздних модификаций. Стоит оговориться, что мотор с наддувом только еще проектировался.
Второй вариант с также не существовавшим пока мотором М-106П с нагнетателем расчетной мощностью 1350 л/с планировался как «основной фронтовой истребитель». Для него была определена скорость в 600–620 км/ч на высоте 6000–7000 м и потолок 11 000 м. Обязательным условием было наличие пушки в развале цилиндров, а желательным – установка пусковых направляющих для ракетных снарядов РС-82. Оба самолета должны были представить на государственные испытания в феврале 1940 года.
Отметим, что главным конструктором «Объекта К», получившего вскоре новое обозначение «И-301», первоначально был Владимир Горбунов, как автор идеи деревянного истребителя и изначально занимавший более высокое место в служебной иерархии авиапрома. Но потом ситуация изменилась, взрослый 36-летний инженер вдруг встретил любовь всей жизни… «Когда чертежи уже были готовы и началась постройка первой опытной машины, у Горбунова случились какие-то семейные дела, встретил он женщину – Шуру Шабан… и перестал регулярно ходить на завод, – вспоминал Семен Алексеев. – Гудков возился на производстве, но кому-то ведь нужно было подписывать техническую документацию, представлять самолет на комиссию и на испытания. Собрались все начальники бригад к директору завода и стали решать, как быть. Эскин спросил:
– Как вы считаете, кого можно назначить главным конструктором?
Все согласились, что, конечно, Лавочкина. Гудков занят второстепенными делами, а Горбунов на работу не ходит. Эскин доложил это мнение в наркомате. Собрали коллегию и назначили Лавочкина ответственным конструктором. Не главным конструктором, а человеком, который будет возглавлять работу и представлять самолет на летные испытания».
Схема фюзеляжа И-301
В общем, «роковая женщина» в данном случае сыграла определенную роль в судьбе самолета. Ведь в противном случае будущий истребитель мог войти в историю под названием ГоГЛ-3, ГГЛ-3 или что-то в этом роде… Были у Горбунова и другие, так сказать, «слабости».
«Как-то все говорили, что Владимир Петрович – пьяница, что много пьет, – рассказывал тот же Семенов. – Он действительно любил выпить, но пьяницей я бы не стал его называть». Гудков же, по его словам, старался никогда не вылезать «на передний план».
По некоторым данным, еще одну роль в том, что именно Лавочкин из всего триумвирата стал впоследствии известным конструктором, а не Гудков с Горбуновым, сыграл тот факт, что ему пришлось официально представлять дельта-древесину самому товарищу Сталину. Вождь, узнав, что кто-то там создает деревянный истребитель, со свойственной ему мнительностью усомнился, уж не вредительство ли это? Ведь древесина хорошо горит, факел летающий получится!
По всей вероятности, эпизод происходил примерно так. Звонит Сталин Клименту Ворошилову и спрашивает:
– Слушай, Клим, что у нас там с новыми истребителями?
– Из дерева делают, Коба.
– Как из дерева?! Быстро их ко мне вместе с деревом!
После чего «на ковер» к вождю были вызваны молодой нарком НКАП Александр Шахурин, его зам Алексей Яковлев и Семен Лавочкин. Разложив на столе у Сталина куски «чудо-древесины», они долго рассказывали ему про прочность, прессовку, технологии и т. п. Однако «хозяин», к немалому удивлению Лавочкина, практически ничего не слушал, а лишь расхаживал по своему огромному кабинету и курил трубку. Это и неудивительно, в технике и материалах он ничего не соображал, надо было объяснить преимущество дерева как-то попроще! В итоге Сталин попросту взял одну из деталей, засунул в трубку и стал, как паровоз, пыхать. Потом вынул, стряхнул пепел и – надо же! И правда не горит! Ладно, делайте…
Впрочем, недалекого вождя в данном случае все-таки немножко «надули». Из этой самой дельта-древесины изготовлялась лишь меньшая часть «наиболее ответственных деталей и узлов», как то: полки лонжеронов крыла, нервюры и отдельные силовые элементы передней части фюзеляжа. Большая же часть каркаса, а также киль целиком делались из обычной сосны и березы. Которые действительно неплохо горели!
Летчик-испытатель Алексей Никашин
Уже к 18 сентября 1939 года был готов полноразмерный макет будущего истребителя. Одновременно с этим ОКБ-301 представило в НИИ ВВС РККА эскизный проект самолета с двигателем М-105ТК. Согласно расчетам, при взлетной массе 2729 кг он мог развивать скорость 646 км/ч на высоте 10 000 м. Потолок оценивался в 12 630 м, а радиус действия 612 км (дальность около 1200 км). Основное вооружение самолета состояло из четырех пулеметов: двух крупнокалиберных БС и двух ШКАС. В качестве «перегрузки» можно было подвесить 23-мм пушку и реактивные снаряды РС-82. Предусмотрели и использование подвесных топливных баков, а также бомб на внешней подвеске. При этом конструкторы не проводили исследования в аэродинамической трубе, попросту рассчитав мощность двигателя «с запасом», то есть несколько меньше, чем обещали коллеги – специалисты по моторам. Кстати, на такой недостаток, как фактическое отсутствие обзора назад из кабины, тогда никто не обратил внимание. Все были попросту уверены, что для столь скоростной машины, которая будет превосходить все зарубежные аналоги, это попросту не нужно! Да и к чему летчику отвлекаться от основной задачи, тактика советских ВВС предполагала массированное использование больших масс истребительной авиации и полное завоевание господства в воздухе. А Лавочкин, как уже было указано, считал, что фонарь кабины не должен сильно выступать над фюзеляжем, чтобы не нарушать аэродинамику…
