На свое первое место службы я отправлялся с орбитального комплекса Сии-Кельт. Невероятно повезло, что мои братишки тоже улетали за пределы системы Сии из этого порта. Сии-Кельт последний пункт, где морфам разрешено находиться без блокирующего имплантата или чипа-распознавателя.
Калли и Никки прибыли в Сии-Кельт за двое суток до моего появления. И уже успели не только получить чипы в виде треугольной серьги, но и отметить со своими бывшими однокурсниками окончание учебы в театральной академии и начало новой жизни.
Я тоже вступал в новую жизнь и тоже закончил академию, правда, не театральную, а военно-космическую. Братьям понадобилось семь лет, а мое обучение длилось всего пять. До сих пор не верю, что вот-вот стану штурманом звездолета! Пока, конечно, штурманом второго класса, но главное, что моя мечта осуществилась.
Отсев курсантов в течение пяти лет обучения был огромный. Когда я поступал, мне казалось, что у нас чересчур большой курс. Пятьсот учащихся. К концу первого курса из них осталась половина. Да и потом немногие выдержали ту нагрузку, что давала академия. В результате на пятом курсе осталось всего сорок курсантов. Не могу не похвастаться, но из сорока молодых штурманов получили распределение на звездолеты всего трое, и я в их числе.
– Вот он, наш отличник, наш лучший выпускник года! – налетели на меня братишки, едва я вышел из шлюза. – Как добрался? Какие планы? – продолжали забрасывать меня вопросами братья.
У тех же землян Калли и Никки посчитали бы близнецами. Только у морфов нет такого понятия, как постоянная внешность. В детстве братья меняли ее по нескольку раз в сутки, надолго не задерживаясь в одном облике. Их путали даже самые близкие родственники. Аура истинного образа братьев тоже была схожей. И только после десяти лет появились различия.
Я же братишек никогда не путал и мог узнать в любом облике, как бы они ни шутили, перевоплощаясь. Своей привычке шутить братья и в этот раз не изменили. Они встретили меня в таком виде, что я не смог удержаться от улыбки. Калли перевоплотился в нашу бабушку (которая давно поддерживает внешность пятнадцатилетней девочки), а Никки в меня. Вернее, в тот облик, которым я пользовался при обучении в академии.
Эту внешность мне скрупулезно и тщательно подбирал психолог по межрасовым отношениям. Поскольку я буду по долгу службы встречаться в основном с землянами, самым оптимальным для меня посчитали образ былинного богатыря. И последние пять лет я был высоким широкоплечим парнем с голубыми глазами и светлыми волосами. По заверениям психолога я своим внешним видом внушал всем доверие и силу.
Никки обычно не пользовался фигурами таких размеров, а тут не поленился и перестроил свой организм так, чтобы стать полной моей копией. Народ в порту, конечно, не был в курсе, что морфы так развлекаются. Служащие смотрели на нас с искренней симпатией. Мол, два брата-близнеца повстречались после долгой разлуки.
Хотя так оно и было. Последний раз я видел братишек полгода назад на каникулах. Они заскочили домой всего на три дня. Подозреваю, если бы не моя вынужденная девственность, Калли и Никки проигнорировали бы родителей. Другие расы назвали бы подобную связь между братьями извращением. Только у морфов немного другой принцип взаимоотношений. Когда у мамы родилась двойня, все сразу поняли – это будет пара. Пара на всю жизнь.
Нашей семье даже выдали разрешение еще на одного ребенка. Так-то на Кельте большие ограничения по воспроизводству населения. Родители получили разрешение после двухсот сорока лет совместной жизни. Но Калли и Никки точно не заимеют детей от морфа-женщины. Им и друг друга хватает. Меня братья, конечно, любят, только другой любовью. Заботятся и опекают (иногда чересчур). Дома они специально занимаются сексом рядом с моей спальней, чтобы я хоть отголосок этой энергии ловил.
– Рикки, сегодня ты лишишься девственности, – тут же напомнил о теме секса Никки. – Учеба закончена. Завтра тебе вживят имплантат. Давай оторвемся в последний день!
– Мы вчера с курсом зажигали в одном ночном клубе, – продолжил Калли. – Сняли себе мальчика-проститута.
– Одного на курс? – ахнул я.
– Для нас двоих, – фыркнул Никки, не забывая тащить меня к парковке летающих такси. – Попробовали секс на троих.
– И как? – искренне заинтересовался я.
– Ерунда. У нас сложившаяся пара, – отмахнулся Никки. – Считай, заплатили мальчику сто кредитов за то, что он понаблюдал, как мы трахаемся.
– Мы тебе комнату в гостинице брать не стали, – продолжал вводить меня в курс дела Калли. – Когда кого-нибудь в баре подцепишь, поведешь его в номера на втором этаже клуба.
– Откуда такая уверенность, что я кого-то подцеплю? – возмутился я подобному напору.
– Уж мы постараемся, – заверил Калли, задавая маршрут в навигаторе такси.
В своем гостиничном номере братишки продолжали меня просвещать по поводу предстоящей авантюры. В чем-то они были правы. Морфы вообще очень быстро привязываются к сексуальным партнерам. Тем более такие девственники, как я. Один раз переспать можно. Со случайным партнером не произойдет повторной встречи и, соответственно, привязки.
– Привязка тебе не грозит. Морфов здесь нет. Наши из театральной академии улетели в восемь утра по местному времени. Нам пришлось писать рапорт, чтобы задержаться и встретить тебя, – дополнил Никки.
– Все равно нам было с ними не по пути, – передернул изящными плечиками Калли. – Я же получил приглашение в имперский театр. А Никки мой партнер и, как это у землян называется, муж. Нам даже пришлось делать регистрационную запись.
– Да вы что?! – обрадовался я всем новостям сразу.
– Калли у нас самый лучший на курсе, – притянул к себе любимого брата Никки.
– Ты у нас тоже талантлив. Все призы в жанре трагедии собрал, – похвалил Калли его в ответ.
– Родители могут гордиться, что их дети взяли самое лучшее, – дополнил я.
Как только взаимные восхваления и хвастовство закончились, Калли решил заняться мной вплотную.
– Нужно быть не только привлекательным, но и таким, чтобы тебя захотелось любому.
– Как это захотелось? – не понял я. – Если я плачу деньги, то какие еще вопросы?
– Рикки, если ты решил лишиться девственности, то делай это по полной, – нравоучительно заметил Никки. – Пробуй и снизу, и сверху. Для нижней позиции ты должен быть более миниатюрным. А то у проститута на тебя может не встать, – авторитетно заверил брат.
– Я тебе уже все подобрал. Только повтори мой выбор, – сообщил Калли, раздеваясь. – Ты же хочешь напоследок испытать преобразования тела? – Похлопал ресничками брат и начал трансформацию.
Насчет того, чтобы последний раз перед вживлением имплантата преобразовать тело, брат был прав. Пять лет! Пять лет я сдерживал себя и не давал инстинктам вырваться наружу. После того как психолог подбирал морфу облик с учётом характера и темперамента, курсант обязан был его постоянно поддерживать. Именно те, кто сорвался, не выдержав, безжалостно отчислялись из академии. У морфов определить, когда происходила трансформация, довольно просто. Чем дольше поддерживается один облик, тем плотнее аура. У братишек аура была в виде еле заметной дымки.
С вживленным имплантатом-ограничителем будет проще. Для любого морфа я буду выглядеть как человек. Аура совместится с телом, которое перестанет трансформироваться случайным или специальным образом. Имплантат просто не даст перестроить организм. Таковы законы Содружества. Морфы должны иметь постоянный облик и документы, подтверждающие именно эту личность. Кому не нравится, может жить и перестраивать тело, как ему вздумается, на родной планете.
Но я-то мечтал о космосе, потому все законы Содружества принимал как должное. А порой так хотелось перетечь в иную форму. Помню, как первые месяцы в академии чесалась кожа и пылали жаром кости. Я стискивал зубы, сжимал кулаки и не давал своему организму трансформироваться.
Братишкам в этом плане повезло. Они выбрали театральную стезю. В их академии, наоборот, поддерживали умение управлять своим телом. Калли достиг вершин этого мастерства. Отчего-то другие расы считают, что морф может сделать любую внешность. Это не совсем так. Одно дело изменяться по своему усмотрению. И совсем другое – сделать чью-то копию. В середине обучения Калли даже предлагали перейти во внешнюю разведку. Брат отказался. Ему интересен только театр.
