— Санса, — Оберин сжимает её руку в приветствии. — Уже уходите?

— Уже да, — резко отрезает Петир. — Наши договорённости в силе?

— На данный момент — да, — тянет Мартелл, оглядывая зал. — Посмотрим, что будет через пару месяцев. — На грубоватом лице проявляется улыбка. — Что ж, увидимся в Нью-Йорке.

Она не успевает ничего ему ответить. Петир снова устремляется вперёд, продолжая сжимать её руку. На лестнице ей приходится придерживаться за перила, чтобы не скатиться кубарем вниз.

— Куда ты так спешишь? — запыхавшись, интересуется она. — Бежать необязательно.

— Необязательно, — соглашается он. — Только если я буду медлить, то могу передумать и вернуться назад.

— Не понимаю.

— Тебе необязательно это понимать, — процеживает он сквозь зубы. — Что тебе сказал Баратеон?

— Который из?

— Оба! — рявкает он.

— Не кричи на меня! — в её сторону прилетает убийственный металлический взгляд. — Ты обещал, что он не подойдёт ко мне, а вместо этого….

— У Лотора был другой приказ, — резко отрезает он. Они выходят на улицу. Она с ужасом смотрит на гравийную дорожку, пока они сбегают ещё по одной лестнице, и застывает. — Ну что ещё?!

— Бежать по ней я не собираюсь, — она вырывает руку. — Я не самоубийца.

На секунду его лицо мрачнеет ещё больше, а затем на губах появляется ехидная улыбка. Он усмехается, быстро наклоняясь и взваливая её на плечо. Она взвизгивает, цепляясь за него руками.

— Ты что делаешь? — вскрикивает она.

— Как что? — он резко вышагивает, направляясь в сторону припаркованных на стоянке автомобилей. — Помогаю тебе перейти.

— Отпусти меня!

— Ну уж нет, — она снова вскрикивает, когда он шлёпает её. — Так что тебе сказал Баратеон?

— Что всегда мечтал о такой дочке, как я, — Петир фыркает. Она поднимает взгляд и замечает на балконе знакомую фигуру матери. Сердце уходит в пятки, когда до неё доходит, что за ними наблюдают с самого начала. — Чёрт! Мама! Она смотрит на нас.

— Ну так помаши ей рукой, — он перехватывает её. — Не вижу никакой проблемы.

Но она лишь отводит от балкона взгляд. Сердце вновь стучит, как сумасшедшее. Она старается не акцентировать на произошедшем внимание, думая о другом. Например, о звонке доктора Грейс. Ну вот, ей становится ещё хуже. Она чуть ли не стонет. Ей удалось перезвонить ей только сегодня утром. Со всеми этими поездками, она совершенно забыла, что должна была прийти на повторную консультацию.

— Пришли, — произносит он, опуская её и открывая дверь машины.

Она молча залезает внутрь. Он устраивается рядом. Лотор бросает на них взгляд в зеркало заднего вида и, включив музыку, трогается.

========== 49 ==========

Она приподнимается на локте, следя за ним. Краем глаза он замечает, как она хмурится и начинает покусывать и без того распухшие губы. Он тяжело вздыхает и, наклонившись к ней, проводит сгибом пальцев по щеке, спускаясь ниже, к покрасневшему подбородку. Губ касается ухмылка. Каждый раз, когда дело доходит до секса, она терпит потери. Искусанные губы, стертый подбородок, синяки на бёдрах, следы засосов — лишь малая часть того, чем он награждает её в своих яростных порывах.

— Так ты не расскажешь мне? — интересуется она, напоминая о его разговоре с Мартеллом. — О чём вы договорились?

— Почему же не расскажу? Расскажу, — он наклоняется к ней ещё ближе, касаясь губами её губ. От этого прикосновения она вздрагивает, веселя его. Стараясь не выдавать свой настрой, он изображает самое суровое выражение лица из всех имеющихся в его копилке. — Мы договорились, что уберём со своей дороги любого, кто попробует разведать о наших планах.

Её глаза красиво расширяются, одаривая его почти забытым, пренебрежительным взглядом.

— Идиот, — бормочет она, отталкивая его от себя. — Ты выставил меня не пойми кем.

— Вот как? — он встаёт и подходит к столику, подхватывая бокал с вином. — И в какой же момент? — Он облокачивается на диван, впиваясь в неё взглядом. — Тогда, когда я спас тебя от неминуемого уединения с белобрысым ублюдком или позволил себе при всех взять тебя за руку и потащить за собой?

— Когда позволил себе взвалить меня на плечо! — он еле успевает увернуться от чётко брошенной подушки. — Ты видел, что теперь происходит с моим телефоном?!

— Видел, — он расплывается в довольной улыбке. — Тебе пишут и звонят.

— Ты очень сообразителен, — язвительно бросает она.

Он улыбается ей. Поставив бокал, он подходит к лежащему на полу платью и поднимает его. Она ничего не говорит ему, пронзая своим синим взглядом. Молча, не обращая внимания на её надутые губы, он ходит, собирая разбросанные вещи, и небрежно бросает их в раскрытый чемодан. Приподняв свою рубашку, он усмехается и показывает ей, след от помады:

— Она стоила две тысячи.

— Мои нервы стоят дороже.

Он открывает рот, чтобы съязвить, но быстро передумывает. Обведя взглядом номер, он довольно хмыкает и возвращается в постель. Она вяло сопротивляется, пока он пытается придвинуть её к себе и, после короткого боя, сдаётся, утыкаясь в него носом. Он хрипло смеётся, вдыхая её аромат. Да, это опьяняет сильнее любого алкоголя. Если бы он знал, куда заведёт его эта девчонка, то ни за что в жизни не стал бы с ней связываться. Хотя кому он врёт? Он решил связаться с ней ещё тогда, когда подошёл к ней в баре. В тот момент он уже нарушил один из своих принципов: никогда не подходить первым. Все остальные были отметены и убраны в дальний уголок мозга. Порой, высчитывая каждый свой шаг, а порой устремляясь напролом, он сам загонял себя всё дальше и дальше, позволяя вновь проявившимся эмоциям взять над собой верх. Глупо теперь сопротивляться.

Единственное, что он может — укрепить свои позиции и не дать ей до конца завладеть собой. Осталось, правда, решить, как поступить с последним, потому что пока у него ни черта не получается.

— Почему ты хмуришься?

— Устал, — врёт он. — Давай спать. Подъём в семь.

Она тяжело вздыхает и вырубает торшер. В темноте он видит, как блестят её глаза, приближаясь всё ближе, пока, наконец, она не укладывается на его плече.

***

Ему приходится потратить несколько дней на тот завал счетов, который образовался за время его отсутствия. Отвлекаясь на дибильные предложения Мартелла и уделяя по несколько часов интервью с соискателями, он практически перестал видеть её, ограничиваясь звонками и сообщениями в течение дня.

— Так что ты там от меня хочешь? — грохочет Мартелл, вырывая его из своих мыслей.

— Чтобы ты выкупил акции Неда, — он выхватывает у Оберина свой паркер и убирает его в ящичек. — Контрольный пакет.

— И для чего мне эта фирма?

— Не тебе, а мне, — Мартелл изгибает брови. — Ты купишь эти акции на мои деньги и затем, уступишь их мне. Через какое-то время.

— А-а-а, — тянет Оберин. — Как там говорят у вас англичан? Кто сидит между двумя стульями, легко может упасть?

— Я — ирландец, — огрызается он. — К тому же далёк от всей этой чепухи. Поэтому, спрашиваю у тебя ещё раз: ты поможешь мне или нет?

— А что поимею с этого я? — Мартелл резко встаёт и начинает расхаживать по кабинету. — У тебя будет фирма и дочь Старка, а у меня?

— А у тебя — вино, поставляемое в Штаты и за его пределы.

— Заманчиво, но мой ответ — нет, — он резко поддаётся вперёд, боясь, что ослышался. Какого чёрта?! — Мне нужна компания.

— Компания?! — он встаёт вслед за Мартеллом и подходит к нему. — И какая же компания тебе нужна?

— Баратеона. Или лучше сказать Ланнистеров? Видишь ли, у меня с ними свои счёты.

— При чём здесь я?!

— А при том, что ты был вхож к ним, пока не увёл из-под носа Джоффри невесту, — он сжимает руки в кулаки, понимая, к чему клонит Мартелл. — Сделай так, чтобы компания Баратеона принадлежала мне, и я тебе помогу.

— Ты издеваешься?!

— Нет, Мизинец, я торгуюсь. И моя цена — компания.

Он отворачивается от него, начиная разглядывать висящие на стене бамбуковые планки под мощным пуленепробиваемым стеклом. Сунь Цзы и его трактат ведения войны. Несколько лет назад он потратил несколько миллиардов, чтобы выкупить оригинал и ещё несколько миллионов, чтобы оплатить услуги переводчика. Тринадцать глав, которые он знает наизусть. Искусство дипломатии, искусство шпионажа, искусство войны.