Он итак это знает. Было бы глупостью оставлять всё здесь. Махать косточкой перед мордой собаки, надеясь, что она не голодна. Лучше перестраховатьмы раз, чем потом жалеть всё оставшееся время.

— Эй! — окликает его Аманда. — О чём задумался?

О том, как придёт домой и снова тишина. О том, как они будут лежать на кровати, отдалившись друг от друга на максимальное расстояние. О том, что ему снова придётся привыкать к одиночеству. О том….

Проклятье! Из последних сил взяв себя в руки, он улыбается одной из своих обезоруживающих улыбок, получая взамен хитрый прищур.

Господи, сколько же раз она пыталась затащить его в свою кровать? Каждый раз он отказывал ей, ссылаясь на занятость. Порой, ему даже казалось, что она вот-вот сдастся. Как же она похожа на коллекционера красивых историй. Романы с певцами, политиками, деятелями искусства. Громкие помолвки и не менее громкие расставания. И ничего, ни одно слово, ни одна осуждающая статья не поставила крест на её карьере. Хотя, с её-то связями…. Он удивится, если узнает, что она не успела переспать со всеми судьями.

— Почему ты не замужем?

— Замужем? — она начинает смеяться. — Я слишком умна, а умные люди всегда одиноки.

Так вот оно что….

— Ты же тоже женат лишь временно, — он стискивает челюсть. — А девчонке повезло. Станет с тобой узнаваемой, заработает денег и уйдёт в закат.

— Не жизнь, а сказка, правда?

— А то! — она подхватывает бокал, улыбаясь. — Ты был мечтой многих женщин, представляю, как ей перемывают кости.

Аманда начинает смеяться. Поддавшись вперёд, он криво улыбается, ожидая, когда она замолчит.

— Ты ведь тоже хотела перечеркнуть мою фотографию и повесить её в золотистую рамочку? — её глаза вспыхивают. — Ты приехала с водителем?

— Да.

— Отошли его, — он подзывает к себе официанта и просит их рассчитать. — Ты всё ещё живёшь на Манхэттене?

— Люблю красивый вид, — она проводит языком по ободку бокала. — Жаль, ты никогда не был у меня дома.

Она касается его ноги под столом. Тоненькая шпилька поднимается от щиколотки наверх и застывает у колена.

— Я отвезу тебя, — он ухмыляется, смотря, как её губы удивлённо вытягиваются, издавая тихое «у-у-у». — Ты же не против?

— Я? — она наклоняет голову, бросая на него томный взгляд. — Против?

***

Он проходит в квартиру, приглаживая волосы. Келли смотрит на него с ужасом, словно он какое-то приведение. Ах, ну да, последние несколько дней он не появлялся дома, проводя всё время на работе.

— Мистер Бейлиш.

Он кивает, проверяя пищащий телефон.

— Спасибо. Была рада встрече -

И смайл. Нервно отбросив мобильник в сторону, он поднимает взгляд на домработницу, застывшую у плиты.

— Келли, я не буду есть.

— Конечно, — она оглядывает его. По её лицу он отчётливо видит, что она борется. Наконец, собрав свою храбрость, она тихо произносит. — Вы не могли бы заставить свою жену поесть? — Он вскидывает брови. — Она уже несколько дней практически не притрагивается к еде. Вчера я вызывала ей врача, так как она почувствовала себя плохо.

— Вот как? — Келли бросает на него удивлённый взгляд. Проклятье! Она думала, что он всё знает. — Что с ней? — Спрашивает он, подтверждая свою неосведомлённость.

— Всего лишь простуда, правда, температура высокая, — он расслабляет плечи. — Но она не ела….

— Так сделайте что-нибудь! — раздражённо произносит он.

Келли испуганно подпрыгивает. Он следит за ней, пока она мешает салат с тунцом и аккуратно намазывает его на тост с листьями салата. Спустя несколько минут, на подносе оказывается горячий чай, тарелка с тостами и лимон, нарезанный дольками. Он ничего не говорит, подхватывая поднос и направляясь в спальню. Чёрт! Теперь он выглядит в глазах Келли ещё хуже, чем до этого. Если бы она только знала правду….

Толкнув дверь в спальню, он проскальзывает внутрь. От его громкого появления, она чуть ли не подпрыгивает. Синие глаза удивлённо цепляются за поднос в его руке, а затем впиваются в лицо. Он поджимает губы, смотря на таблетки, разбросанные на тумбочке. Она шмыгает носом, кутаясь в одеяло. Краем глаза, он смотрит на неё. Выглядит и правда неважно. Глаза красные, опухшие, то ли от простуды, то ли от слёз. Бледная, с взлохмаченными рыжими волосами, она сейчас практически не похожа на саму себя. Он поворачивает лицо к ней и, протянув поднос, процеживает:

— Ешь.

Она открывает рот, чтобы возразить, но передумывает. Взяв из его рук поднос, ставит его на кровать и снова откидывается на подушку. Блядь! Она что, ещё и гонор свой показывать будет?! Он делает шаг к кровати, нависая на ней.

— Ешь, я сказал.

— Я не хочу, — шепчет она с хрипотцой.

— Не заставляй меня кормить тебя через силу, — её взгляд внимательно оглядывает его с головы до ног. Он нервно поправляет рубашку. — Немедленно! — Чуть ли не кричит он.

Она испуганно вздрагивает. Сев в кровати, она протягивает руку к чашке с чаем. Бросив лимон, она несколько секунд мешает содержимое ложечкой, а затем делает глоток. Отлично! Он отступает, стягивая с себя рубашку. Слава Богу, в комнате царит полумрак, и она его не видит. Усевшись на спинку дивана, он молча следит за ней, пока она, наконец, не доедает сандвич. Вытерев руки и рот салфеткой, она отставляет поднос в сторону и поднимает на него взгляд:

— Спасибо.

Он ничего не отвечает ей. Чёрт, её голос. Внутри всё сжимается. На её лице испуг, зрачки расширены. Она натягивает на себя одеяло, кутаясь в него. Тишину прерывает хриплый кашель. Со стоном, она откидывается на подушку, скрываясь от его взгляда. Телефон в кармане снова пищит. Ах, да он же должен был скинуть информацию. Сетуя на свою забывчивость, он выходит из спальни и направляется в кабинет, погружаясь в бумаги.

***

Он знает, что она не спит. Так же, как и он. Тяжело вздохнув, он переворачивается на бок и закрывает глаза, пытаясь отвлечься, но ничего не выходит. И подсчёт овец не помогает. И даже снотворное, которое он откопал у себя в столе.

Она снова чихает и шмыгает носом. Ну, по крайней мере, она поела. Он вытягивает ногу, задевая её. Чёрт! Слишком холодная. Приподнявшись на локте, он внимательно вглядывается в её профиль, следя за веером ресниц, обрамляющих глаза. Внутри всё стягивается в тугой узел. Плевать. Портить уже нечего. Содрав с неё одеяло, он притягивает её к себе, шаря руками по телу. Губы, с привкусом лекарств, отвечают на его жадный поцелуй. Холодные руки цепляются за него. На секунду он замирает, представляя, что именно так, всё происходило у них. У неё и у этого мудака. Рыкнув, он со всей силы сжимает её за шею, прерывая поцелуй.

— Больно!

— Мне плевать.

Сорвав с неё шортики, он раздвигает коленом ноги, сразу же входя в неё. Она вскрикивает, цепляясь за его плечи. Подстёгиваемый невидимым кнутом, он скользит в ней, каждым своим движением заставляя её стонать. Ему хочется сделать ей больно. Никакого удовольствия, только лишь боль. Тупая. Ноющая. Как у него. Уткнувшись в её шею носом, он прихватывает зубами кожу и сильно оттягивает её. Она снова вскрикивает. Её руки начинают шарить по спине. Нет! Изловчившись, он хватает её за запястья и заводит руки за голову.

Она всхлипывает. Плевать. Толчок. Ещё один. Ещё. Он движется, как заведённый. Это она во всём виновата! Она! Горло начинает раздирать от хрипа. Пот градом катится по лицу, скатываясь в глаза. Концентрируясь на ней, на её срывающемся дыхании, на полуприкрытых глазах, он продолжает пытать себя.

Ненавидит. Как же он её ненавидит.

========== 38 ==========

Она чувствует на себе его взгляд. Всё такой же тёмный, металлический. Он ходит по спальне, застёгивая рубашку. Пальцы приподнимают воротник, и на шею ложится галстук. Мятный, с белыми, еле заметными строчками.

— Не задерживай меня, — голос резкий. — Ешь.

Она бросает взгляд на поднос. Каша, джем, свежие фрукты, тосты с сыром и кофе. Есть надо, только она не хочет. Словно бы поняв её настрой, он со свистом втягивает воздух и садится на кровать, грубо сдвигая её в сторону.