- Но я его не любила!

- Дорогая, представь: мы узнаем, что Ансель убит, разве ты не расстроишься - хотя бы чуть-чуть?

- Ладно, допустим, я была расстроена. Но то ты хочешь этим доказать?

- Ах Роуз, да перестань ты корчить из себя адвоката! На улице дождь нам все равно нечего делать. Мы просто убиваем время за приятной беседой. Итак, когда тебе впервые в голову пришла мысль, что тебя хотят... убить? Когда тот парень наставил на тебя "пушку" в пустой квартире? Но это же старый трюк легавых - напустить на свидетеля страху! Однажды, помню, в детстве, полицейские пытались отвадить нас от купания у причалов нагишом. Подошли двое к доку, сделали нам предупреждение. А один из них все поигрывал своей дубинкой. Для пущего эффекта. Ну, не стали бы они и впрямь дубасить десятилетних мальцов!

- Мики, ты что, хочешь сказать, что я чокнутая?

- Нет, конечно. Знаешь, когда тот легаш поиграл у нас перед носом своей дубинкой, мы знаешь как сдрейфили! Еще ты говорила, что на улице за тобой был хвост, что тебе кто-то досаждал в отеле. Я верю, что все так и было, но может быть, это тоже была такая игра - просто они хотели тебя припугнуть. Какой-то прохожий толкает тебя на улице, кто-то ещё делает тебе на ухо непристойное предложение, а твои "топтуны" при этом и ухом не ведут. Но подумай вот о чем: если они тебя и впрямь "вели", может, им дали указание ни во что не вмешиваться. Да к тому же какой же уличный шутник не приколется к такой видной девице, как ты? Потом ты сказала, что тебя пытались сбить на машине двое, похожие на полицейских. Может и так, а может, в машине сидели просто два алкаша. Ну и наконец, ты уверяла меня, что видела в Майами Кислого. Может, это был он, но может, просто турист, каких там тысячи. Мало ли в Америке мужиков с деформированными носами! А теперь давай ещё вот что учтем. Полиции нужна не ты, а деньги. Но они ведь не знают наверняка, есть у тебя деньги или нет. Если да, то самое большое, что они могут сделать - это потребовать их назад. Ты взяла деньги, которые оставил в твоем чемодане муж - это что, преступление?

- Во время шторма ты рисковал жизнью, спасая мои деньги. Помнишь, что ты мне тогда сказал?

- Да, и сейчас скажу: быть при бабках - это большое удобство в жизни! Но сейчас я хочу сказать другое: ты чистенькая - с какой стороны ни посмотри. И еще, прошло уже два года, и если твой трюк с перевернувшимся катером сработал, полиция о тебе уже и думать забыла.

- Ну, и к чему эта лекция, Мики?

- К тому, что тебе нет смысла прятаться, нам нет смысла торчать на этом дурацком острове до конца своих дней.

- Значит, ты не поверил тому, что я тебе рассказала третьего дня?

- Главное, что ты сама в это поверила. Ты просто все преувеличила, накрутила себя и стал жертвой собственного вымысла. Очнись, милая! Мы в безопасности! Ты была настолько не в себе, что штраф за неправильную парковку или ошибочный телефонный звонок мог бы тебя...

- Мики, я молю Бога, чтобы ты не испытал в жизни такого страха! - Роуз встала и прошлась по комнате. - Ты на самом деле хочешь сказать, что не веришь мне. Не доверяешь.

- Милая, я же не лез к тебе в душу с расспросами, когда думал, что у тебя нелады с законом. И запомни, если ты вляпалась во что-то нехорошее, то ведь и я с тобой тоже - но я бы не заставлял тебя рисковать головой за здорово живешь. Роуз, взгляни на все трезво. Вот ты только что вспылила и тут же подумала, что я гад ползучий, что ничего у нас не получится и нам надо расстаться. В минуту гнева или страха реальные пропорции вещей искажаются. Я уверен, что нам нечего бояться и не стоит заточать себя на этом острове. Если бы это было необходимо, что ж, пришлось бы смириться. Но в этом нет никакой необходимости.

- Ну почему ты так считаешь? Неужели только мой труп убедит тебя в твоей неправоте?

Я подошел к ней и обнял.

- Неужели ты думаешь, что я способен подвергнуть хоть малейшему риску твою жизнь? Разве я дал тебе повод так думать? Или ты полагаешь, что я могу тебя сдать полиции? - Я набрал полную грудь воздуха и выложил главный козырь. - Кроме всего прочего, мне нужно перебрать двигатель и заменить охладительную систему. Этот радиатор уже ни к черту не годен. Причем ни в Джорджтауне, ни в Кингстоне механики мне не помогут. Ехать надо в Штаты. Вот что я тебе предлагаю. Мы пробудем в Штатах месяц-два, а потом вернемся. Я не предлагаю тебе отправиться в Гавану или в Кингстон - потому что два рослых американца там бросались бы в глаза. А в Чарльстоне или Саванне - ну кто заинтересуется какой-то приблудной яхточкой? - Роуз шевельнулась в моих объятьях. - А если ты только почувствуешь хотя бы наималейший намек на опасность, мы снимемся с якоря...

Роуз пошла к холодильнику, который был еле жив из-за перепадов напряжения, и достала коробочку плавленого сыра. Она выковыряла пальцем кусочек и стала медленно жевать. Потом отерла губы тыльной стороной ладони и решительно тряхнула головой.

- Нет, ты все-таки прав, Мики. Еще два дня этого дождя - и я слечу с катушек. Нечего меня дурить - тебе не нужен новый радиатор. Мы уедем. Уедем к черт отсюда. Но видит Бог, как же я боюсь!

6.

Когда мы бросили якорь в Джексонвиле, Флорида, прошло уже почти два месяца с той жаркой дискуссии в нашей хижине на островке Анселя. Мы оба согласились предпринять кое-какие меры предосторожности. Мы регистрировались в отелях как мистер и миссис Мики Андерсон из Тампы, я заказал визитные карточки оптового торговца креветками и запасся целым ворохом дополнительных "удостоверений" - фальшивой членской карточкой клуба "Львов" и фальшивым же удостоверением члена книжного клуба. Роуз коротко постриглась и выкрасила волосы в черный цвет, надела очки с простыми стеклами и щеголяла в простецком, почти неряшливом платьишке. Мы записали в столбик три имени, которые Йозеф шептал во сне: Уильям Кислый, Ми-Люси-а и Гутсрэт, что было похоже на английское "гуд рэт" - "хорошая крыса". Причаливая в очередном порту, мы первым делом бежали к телефонной будке и искали в справочнике этих незнакомцев. Мы решили не выделяться из толпы, не сорить деньгами и чемодан с "зеленью" держать взаперти на "Морской принцессе". Роуз наотрез отказалась от захода в Майами, хотя согласилась с моим планом продефилировать вдоль восточного побережья, а потом вернуться обратно на наш остров. Анселю мы сказали, что едем показаться по Мексиканскому заливу и вернемся через несколько месяцев.

Путешествие было не из приятных. Едва завидев судно с американским флагом, Роуз так мандражировала, что я готов был прыгнуть за борт. Но на мои предложения вернуться она отвечала, что раз кости уже брошены, ей хочется увидеть, что из этого всего выйдет. В первый наш вечер в Джексонвиле мы наскоро перекусили в портовом ресторанчике, полистали телефонную книгу и проспали часов пятнадцать на яхте. Роуз вовсю миловалась со мной, пытаясь удержать в койке, но все же ближе к вечеру следующего дня мы отправились на берег. Заменить радиатор оказалось делом пятнадцати минут. После чего мы накупили какой-никакой одежонки и сняли номер в приличном отеле. Впервые за последние несколько лет я надел костюм и галстук.

Весь вечер мы просидели в номере, Роуз - в обнимку с бутылкой. Но алкоголь никак не помогал ей заглушить нервозность. На следующий день мы сходили в кино, посмотрели телик в баре и, вернувшись в отель, завалились спать. Я проснулся первый и, лежа в горячей ванне, окончательно решил, что все россказни Роуз - сущая чепуха. И не стоило ей из-за своих фантазий так себя терзать.

К моему удивлению, Роуз была очень спокойна. Когда же я заикнулся было о возвращении на Каймановы острова, она возразила, что надо бы ещё побыть в городе, чтобы сполна насладиться нашим "отпуском". После того, как мы облазили весь Джексонвиль, настроение у Роуз заметно поднялось, и она как-то даже пошутила, что купленный мною костюм смахивает на выходную униформу гробовщика. Мы пошли в ближайший универмаг и купили мне недорогой блейзер и слаксы. А она купила платье мешком, в котором выглядела потрясающе.