— Почему ты сбежала от меня? Я тебя обидел или разочаровал?

Она помолчала, обдумывая ответ:

— Ни то, ни другое. Ты поступил очень честно и сказал правду, я не могу обижаться на тебя.

А про себя добавила: «Но почему-то обижаюсь».

Они медленно шли рядом вдоль парка, не глядя друг на друга. Потом Патрик остановился и, осторожно приподняв ее подбородок, заставил взглянуть на себя.

— А со стороны так не скажешь. Дефне, для тебя сейчас очень не простые дни. Омер, насколько мне известно, твоя первая и очень сильная любовь, она просто так не проходит, полагаю, ты до сих пор его любишь, хотя, может и не так как раньше, к тому же он отец Мерта. Я не знаю, но, возможно, ты думаешь вернуться и создать с ним семью. Это логично.

Дефне, взволнованная оборотом, который принимал разговор прерывисто вздохнула.

— Все эти годы я наблюдал за тобой, ничем не проявляя свой интерес, но знал, что ты меня заметила. В наши редкие встречи, ты краснела, избегала смотреть мне в глаза, прикусывала нижнюю губу, машинально теребила прядь волос. Да, Дефне, были и другие знаки, которые я легко читал, ты не контролировала свое тело, а оно говорило мне больше, чем твое упорное молчание и твой убегающий взгляд. Я решил дать тебе время, думая, что после пережитого, ты боишься новых отношений, но, наверное, Седа была права, говоря, что я опоздал.

Они дошли до края парка и повернули назад. Дефне была несколько ошарашена его откровенностью, она никогда не думала, что чувства, в которых она сама еще не определилась на тот момент, были ему так заметны.

— Когда я узнал, что он приезжает, понял, что не могу отдать тебя просто так и должен, по крайней мере, заявить тебе о своих намерениях. Я вижу, что волную тебя, но ты не подпускаешь меня близко, а когда я отдаляюсь, не позволяешь мне уйти, да я и сам не могу этого сделать. А твоя сегодняшняя обида? Разве ты не дала мне понять, что не хочешь видеть рядом со мной других женщин?

Дефне покраснела и отвела взгляд в сторону, она признавала, что он понимал ситуацию лучше ее, чего-чего, а опыта в любовных делах у него было несравненно больше. Вопрос был в другом, что ей делать с этой ужасной путаницей в голове и сердце. Да, она все еще испытывала чувства к Омеру, но не хотела, чтобы Патрик уходил, он нравился ей, за эти два месяца, что он открыто, пусть и под давлением обстоятельств, заявил ей о своих чувствах, она привыкла к его частым визитам, ненавязчивому, но постоянному вниманию, он был для нее якорем в этом безжалостном, чужом мире и… противовесом Омеру. Хотя внутренний голос ей советовал: «Брось обоих, беги от них, ты должна успокоиться и жить, словно ничего и не было». Как-будто услышав ее мысли, он схватил ее за руку.

— Дефне, я ни в коем случае не отвергаю тебя. Я влюблен в тебя, твоей близости хочу, но не как одноразового удовольствия, мы оба достойны серьезных, долгих отношений, тем более, что тебе нужно думать и о сыне тоже. Я не его биологический отец, но заботиться о нем, как о родном – могу.

Они повернули назад к машине, пора было возвращаться. Патрик подъехал к дому и вышел вместе с ней. Уже подходя к дверям, сказал:

— Не торопись с решением, все обдумай. Ты еще не все знаешь о жизни Омера. — и, словно не замечая ее вопросительного взгляда, позвонил в дверь.

Айшегюль открыла и сообщила, что кровать уже привезли, Омер был наверху вместе с Мертом и Ларой, которые суетились больше всех и принимали самое деятельное участие в установке новой кровати, то есть, самым активным образом мешали Омеру это делать. Патрик поднялся наверх помочь, еще одна пара мужских рук была бы явно не лишней, и почти сразу спустился принести кое-какие инструменты из своей машины. Но возвратился не только с ними, в руках он нес футбольный мяч – подарок для Мерта.

Дефне удивилась, увидев Седу у себя дома, потом понимающе улыбнулась и сказала подруге:

— Ты бы уж определилась в чьей группе поддержки состоишь?

— Дефне, если честно, вы меня оба достали. Ну что, разобрались друг с другом?

— В целом – да. Запуталась я, подруга. Кстати, Патрик советовал мне не торопиться с решением и сказал, что я не все знаю об Омере. Что он имел ввиду, как думаешь?

— Он меня не посвящает в эти дела. Но, если он это озвучил, значит это что-то серьезное.

Спустилась Айшегюль сказать, что кровать почти установили, и девушки поднялись ее осмотреть. Картина была забавной: Мерт и Лара тихо разговаривали на диване, куда их несомненно силой усадили, малыш счастливыми глазами смотрел на подаренный футбольный мяч и, наверняка, уже строил планы по его использованию в деле. Лара рассматривала новое постельное белье друга, там были и ее любимые герои мультиков, поэтому она собиралась попросить у матери такое же.

Установить кровать в одиночку Омеру было бы, пожалуй, не под силу. Детали были тяжелые, при соединении требовалось их поддерживать на весу, и мужчинам пришлось работать вместе в тесной близости. Оба казались очень раздраженными от необходимости терпеть присутствие друг друга. Седа и Дефне охватили всю эту мизансцену в одно мгновение, и им стало смешно, дети и мужчины подняли головы, не понимая причины смеха, а Мерт, соскочив с дивана, весело поддержал их за компанию. Наконец, все работы были закончены, оставалось положить матрас и на новые постельные принадлежности одеть новое постельное белье.

Кровать была сделана в виде красной гоночной машины, максимально приближенной к оригиналу. У нее были реалистичные пластиковые колеса, которые крутились, на боковых стенках красовалась атрибутика гоночных машин. В фары и колеса были встроены светодиодные лампочки, а подсветка фар белого цвета работала как ночник и включалась дистанционно при помощи пульта. Кровать была небольшой высоты, так что малыш мог самостоятельно забираться в нее, кроме того она выдерживала нагрузку до ста двадцати килограмм и, например, взрослый человек мог на ней поместиться, чтобы почитать книжку малышу. Мерт был в восторге, не выпуская пульт из рук, он попросил разрешения полежать на новой кровати вместе с Ларой.

Взрослые присели на диван с улыбкой наблюдая за их счастливыми лицами. Однако времени было много, Мерту и Ларе пора было ложиться спать, а они даже еще не ужинали. Вся компания отправилась на кухню, где Айшегюль уже разогрела ужин на семь человек, включая детей. Малышу не терпелось вернуться в свою комнату, он поел очень быстро и, потянув мать за собой, отправился на второй этаж. Но ему пришлось вытерпеть всю вечернюю процедуру подготовки ко сну, прежде чем он лег на свою новую кровать. Подошел Омер пожелать сыну спокойной ночи, счастливый Мерт попросил родителей посидеть пока он не заснет, что произошло очень быстро, потому что впечатлений за день скопилось много, и он устал. Дефне и Омер вернулись на первый этаж. Седа отправила Лару домой сразу после ужина, сама осталась проститься с Дефне. Ни Омер, ни Патрик не желали уходить первыми, и подруга понимая это, взяла на себя трудную роль третейского судьи, обращаясь к мужчинам, она безапелляционным тоном заявила:

— Господа, времени много, а наша милая хозяйка сегодня очень устала, ей завтра рано на работу. Давайте освободим ее дом от нашего присутствия и дадим ей возможность отдохнуть. Смотрите, у нее глаза слипаются от усталости.

Мужчины неохотно сдвинулись с места. Патрик первым подошел пожелать спокойной ночи, по обыкновению, поцеловав руку. Омер, простившись, вдруг приобнял ее и поцеловал в лоб, бросив быстрый взгляд в сторону Патрика, ждавшего Седу, которая наблюдала за этими маневрами с усмешкой и, повернувшись к Дефне проститься, закатила глаза. Дефне шепнула ей:

— Спасибо тебе, дорогая, иначе боюсь, они стерегли бы друг друга весь остаток ночи.

Проверив дом перед сном, она поднялась к себе и заснула почти сразу, утомленная бурными событиями прошедшего дня.

========== Глава двенадцатая. Ревность. ==========