— Мамоцька, это кто? — почему-то шепотом спросил он.

— Давай сначала помоем руки, потом ты пойдешь познакомиться. Это Омер, он пришел увидеть тебя.

Зная, что дальше последует бесконечные вопросы, она подняла сына на руки и отнесла в ванную комнату.

Когда они вошли в гостиную, Айшегюль уже не было, а Омер стоял у окна. Услышав шаги, он повернулся и пару минут молча разглядывал сына. По его лицу было видно, что он потрясен, возможно тем, как Мерт на него похож, или тем, какой он уже большой. Дефне понимала, что Омер был очень растерян и не знал как начать разговор, поэтому взяла инициативу на себя.

— Мерт, познакомься, это Омер, он приехал специально, чтобы познакомиться с тобой.

— Омер – дядя вцера? Он твой друг, как Патрик?

— Нет, душа моя, Омер – твой папа. — сказав это, она с тревогой ожидала реакции сына.

Взгляд Мерта изменился, он медленно подошел к отцу, рассматривая его, затем остановился, и его рука потянулась к затылку. Омер сел, в глазах стояли слезы, он тоже увидел жест ребенка, узнал его и был взволнован.

— Ты сто мой папа? Как у Дзимми? — наконец спросил малыш.

— Да, я – твой папа, а кто такой Джимми?

— Дзимми – аптал. — проговорил малыш, потом спохватившись, посмотрел на мать, покачал головой и добавил: — Это слово плохое, его говорить нельзя. А где ты зывёс?

— Я живу далеко, в другой стране.

— А поцему? У Дзимми папа зывёт дома. А поцему ты зывёс не со мной?

Омер взглянул на Дефне, словно спрашивая у нее ответ на этот вопрос, но она молчала и не желала вмешиваться в их диалог.

— Я не знал о том, что ты родился, иначе я жил бы с тобой.

Рука Мерта опять потянулась к затылку, помолчав и переварив слова отца, он снова приступил к расспросам:

— А сто зе разве мама тебе не сказала, сто я родился?

— Нет, сынок, не сказала.

— А поцему?

— Я обидел ее, и она уехала. Я долго не знал, где она, потом нашел и узнал, что ты родился. И теперь я приехал, чтобы вас увидеть и забрать с собой.

Малыш подошел еще ближе, подумал и облокотился о колени отца.

— А зацем обидел? Маму нельзя обизать. Ты просенья попросил?

— Да, я просил прощенья, но не знаю простила ли она.

— Так проси есе и больсе не обизай, а то я рассерзусь. А сто это у тебя в пакете?

— Я принес тебе игрушку.

Омер вынул из пакета коробку с самолетом и, отдавая Мерту, сказал, что на таком же только большом самолете они полетят домой, в Турцию. Но тут Дефне прервала их разговор, сообщив, что Мерту пора ужинать и готовится ко сну. По обыкновению Мерт стал упрямиться, Дефне посмотрела на Омера, словно ища поддержки, и сказала сыну, что папа тоже будет с ним ужинать, а потом уложит его спать. Мерт взял Омера за руку и повел на кухню.

Во время ужина, даже набив едой рот, он пытался задавать вопросы, но Дефне жестко пресекла его потуги, пригрозив, что, в противном случае, папа уйдет в гостиную. Малыш замолчал, потом попросил разрешения посидеть у отца на коленях и, наконец, сказал, что папа должен отнести его на ручках на второй этаж. Омер безропотно выполнял все просьбы сына. Приятная тяжесть его маленького тела на коленях и в руках пробуждала в нем неиспытанные до сегодняшнего дня чувства.

Этот маленький человечек был его продолжением, в нем текла его кровь, он был удивительно похож на него, даже привычка чесать затылок была той же. Как такое может быть? Когда, в какой момент они зачали это чудо? Теперь все обиды, оскорбленное самолюбие, неуместная гордость казались ему фатальными ошибками. Как он мог бросить Дефне, не подумав о возможных последствиях их близости. Он столько потерял, и это уже не восполнить. Его сын родился и рос в чужой стране, он говорит на чужом языке и, неизвестно еще, согласится ли Дефне возобновить их отношения.

Эти размышления и вопросы без ответов будут мучить его потом, а сейчас он наслаждался близостью сына и Дефне. Они едва поместились в небольшой ванной комнате, Дефне мыла сына, Омер ей помогал, как и должно было бы быть с самого начала. Мерт был так полон впечатлениями, что забыл даже про лучшего друга, одиноко лежавшего на бортике ванной. Омер отнес малыша на кровать и по его просьбе почитал ему на ночь. Глаза малыша слипались от усталости, но он не выпускал руку отца и, уже засыпая, спросил:

— Ты есё придес?

— Конечно, Мерт, я буду приходить каждый день. А потом мы будем жить все вместе.

— И мама тозе? Ты обесяес?

— Я сделаю все, что в моих силах. Спи спокойно.

Омер поцеловал сын в лоб и хотел выйти, но Мерт схватил его руку.

— Нет, подозди, посиди есё.

Дефне, стоявшая в дверях, слушать этого больше не могла. Она заплакала и вышла из комнаты. Спустившись вниз, налила чаю и попыталась успокоиться, но стало только хуже. Айшегюль, сидевшая в гостиной, подошла к ней, обняла ее за плечи и прижала к себе. У нее в глазах тоже стояли слезы. Она тихо гладила волосы Дефне и шептала на родном языке слова утешения.

Омер спустился через полчаса, у него было лицо человека, пережившего душевное потрясение. Черты лица словно вытянулись, взгляд потемнел и потух. Он присел за кухонный стол и попросил у Дефне что-нибудь выпить. Виски, которое она налила ему в стакан, выпил залпом неразбавленным. Сидел молча, потом поднял на нее взгляд и заметил, что она плакала, поморщился, как от боли, и прошептал:

— Прости, простите меня оба. Я был неправ. Если бы не тетя со своей безумной идеей меня женить, не было бы любви на прокат, а я, возможно, никогда не встретил бы тебя, и тот чудесный человечек наверху не родился бы. Сейчас мне больше нечего сказать. Я приду завтра.

Он встал, и так как Дефне осталась сидеть, подошел к ней, нагнулся и поцеловал в голову.

На следующее утро Дефне чувствовала себя больной, слишком много событий было пережито накануне. Мерт проснулся рано, еще до ее отъезда на работу и, узнав, что отца нет, и когда он придет никто сказать не может, стал скандалить и требовать, чтобы ему дали позвонить и поговорить с папой. Он хотел идти с ним на детскую площадку. Дефне понимала, что малышу очень хочется придти туда именно с папой, чтобы всем его показать, и пообещала сыну решить этот вопрос. Она позвонила Омеру и объяснила ситуацию, спросив, может ли он сегодня уделить время Мерту. Тот с энтузиазмом откликнулся, заявив, что если сын хочет, он сейчас же приедет и проведет с ним целый день, только ему нужно знать режим дня малыша, чтобы вовремя его покормить и уложить отдыхать.

Айшегюль спустилась на кухню, когда Дефне уже докармливала сына.

— Вы сегодня рано встали, Дефне, да и Мерт уже на ногах.

— Доброе утро, Айшегюль. Малыш уже позавтракал. Скоро приедет его отец, потому что Мерт хочет провести именно с ним сегодняшний день.

— Но, наверное, мне нужно подстраховать господина Омера, он же в первый раз останется с ребенком.

— Да, и я хотела вас попросить о том же. Расскажите ему режим дня, покажите, чем кормить, но не вмешивайтесь, даже если что-то, по вашему мнению, пойдет не так. Пусть сами разбираются.

— Хорошо. Я, на всякий случай, никуда не уйду из дома.

— Мерт собирался с отцом на детскую площадку, хочет его всем показать.

— Дефне, они так похожи, прямо невероятно, не обижайтесь, но от вас у Мерта нет ничего. Что же вы теперь будете делать? И что будет с господином Патриком?

— Нет у меня ответа на эти вопросы, Айшегюль, я не знаю.

Вернувшись от Дефне, Омер долго не мог успокоиться, он был в таком странном состоянии, что ни сидеть, ни лежать не мог, поэтому вышел на улицу и решил немного пройтись. Конечно, до приезда сюда он уже знал о существовании Мерта, видел его фотографии, но совсем другое дело увидеть сына в реальности. Этот смуглокожий, темноволосый малыш продолжал род Ипликчи, благодаря ему мать и отец Омера и его дальние предки будут продолжать жить, и гены их будут передаваться другим поколениям Ипликчи. Если бы только он тогда стреножил свою гордость и выслушал ее объяснения, он мог бы быть с Дефне и вместе с ней ждать рождения их первого ребенка. Мерт так удивительно просто принял его в свою жизнь, не хотел его отпускать пока не заснул, а ведь он видел его в первый раз. Что это? Зов крови? Как же ему теперь уехать и жить без них в ожидании редких встреч? Дефне согласилась познакомить его с малышом и не против их общения, но видит ли она себя частью его жизни, или он останется просто отцом ее сына? Его пребывание в Нью-Йорке ограничено временными рамками, так что же за такой короткий срок он может сделать, чтобы убедить Дефне возобновить их отношения, а еще лучше, вернуться вместе с сыном домой.