Даймонд точно помнил, что начал работу над подарком для Тамми к окончанию второго курса Профильной школы, который хотел вручить через полгода. К весне две тысячи десятого как раз бы настоялась заготовка. Даймонд по себе знал, что дожить до выпуска каждого курса у демонологов было подвигом. Очень многих отсеивали даже и с третьего года Профиля, или сами переходили на более простые специализации. Но Тамми была вся в дядюшку, сильная и несгибаемая. К тому же девчонка собиралась стать Стражем, как Хелена, и ей пригодилось бы хорошее зачарованное оружие, которое убережёт в сложных ситуациях.

Даймонд помнил, что точно находился в Институте. Где же ещё? Там его мастерская… А потом наступал непроглядный туман, словно тот день, а может и несколько, несмотря на все запреты Министерства, затёрли ментальным путём. Он смог лишь вычленить ощущение, что шею, там, где был прицеплен его защитный амулет класса «Мученик», обожгло огнём, а потом мрак и он очнулся в этой комнате. Из этого могло следовать всё что угодно. Начиная с того, что его «защитника Джона» каким-то образом сняли и это расплата. Он просто сошёл с ума, выдумав себе эту комнату и теклосов, одним из которых стал сам. Заканчивая тем, что хитровыверченный защитник, который был с ним, развивался и прогрессировал вот уже почти тридцать лет, защитил его от некой угрозы именно так: отправив сознание в чужое тело чужого мира. И, зная свой амулет и его способности, Даймонд предпочитал думать о втором варианте развития событий.

Просто потому что этот вариант давал хоть какую-то надежду на возвращение.

Вот только вопрос: как вернуться и что же делать?!

Мир, в который попал Даймонд, был на удивление… стерилен. За неделю он не увидел ни одного энергопаразита, ожившего предмета или на худой конец самого простого полипа, не говоря уже о тёмных тварях, демонах или демонидах. Конечно, всё дело могло быть в какой-то особой ментальной чистоте его палаты, он уже понял, что находится в некоем аналоге госпиталя теклосов. Но обычно в госпиталях имелась куча полезных существ, помогающих идти на поправку, забирающих боль или тяжёлые сны. Целители таких разводили в своих стационарах как для простых урсов, так и для экзорцистов. Тут не было ничего похожего.

Был вариант, что сбоили его способности, потому что к дару третьего зрения Даймонд обратиться не мог, хотя внутреннее энергетическое строение как будто чувствовал. Немного странное, но оно всё же было.

В основном его просто кормили. Теклос «Хеллен» появлялся трижды за световой день, приносил еду, пытался с ним говорить, скалил свои крошечные зубки. Интересным было то, что в комнате не было туалета, лишь горшок под кроватью. И горшок исчезал. Если справить в него нужду. А потом появлялся снова. Чистый и благоухающий. Сколько Даймонд его ни рассматривал, он не смог найти ни одной руны или магического знака. Тайна горшка его очень заинтересовала.

Так как никаких видимых повреждений на теле не было, то Даймонд сделал единственный вывод из ситуации. Скорее всего, место, в котором он находился, что-то вроде отделения ментальных заболеваний, в котором содержали тронувшихся умом или переживающих серьёзные душевные потрясения экзорцистов. Кто-то пугался инициации Дара, кто-то экспериментировал с собой, нарушая тринадцатую инструкцию, но чаще всего там находились те, кто не справился с разрывом ментальной связи с близкими. И, пожалуй, все экзорцисты хотя бы раз проходили через это отделение. В двухтысячном году Даймонд провёл там неделю, с трудом оправившись от разрыва связи с Хеленой, когда она умерла. Это было слишком больно.

Из того состояния его еле вытащили, и то во многом благодаря Джону и Сиду.

Неизвестно, что произошло с теклосом, в которого он попал, но очевидно, что тот вёл себя странно или аборигены заподозрили одержимость, раз поместили его в отдельную «палату». Не зная ни языка, ни местных традиций, ни норм поведения, ни даже способностей к Дару, невозможно выдать себя за теклоса. Нормального и здорового теклоса.

Поэтому Даймонд решил для начала выучить их язык, чтобы понимать, что происходит вокруг.

*

Пока Даймонд ел то, что ему принесли, теклос Хеллен сел возле него и наблюдал за тем, как он принимает пищу. Покончив с едой, Даймонд попытался наладить контакт. За неделю пребывания в этом теле кожа начала неприятно зудеть. Скорее всего, от того, что испачкалась. Даже урсы, имея шерсть, мылись минимум раз в неделю, а такие голокожие существа, как теклосы, не могли не пачкаться, даже если особой грязи не было. Чувствуя себя глупо, Даймонд начал изображать, как умывается.

Плоское лицо теклоса от его ужимок чуть вытянулось, а потом оскалилось, и Хеллен закивал и прищёлкнул пальцами. Внезапно посреди комнаты появился серый демонид, отдалённо напоминающий теклосов: тоже бесхвостый, совершенно лысый, носатый, большеглазый и мелкий, достигающий лишь половину их роста. Но зато у него были почти нормальные уши. На демониде было что-то вроде занавески в тех же жёлто-зелёных цветах, что и одежда теклосов.

Выслушав речь Хеллен, в которой Даймонд разобрал слова со значением «вода», «тепло», «место» и раз за разом повторяющееся «Mister Lochart». Как подозревал Даймонд, это очень могло быть именем и фамилией теклоса, в теле которого он находился. Демонид кивнул и исчез. Без круга призыва или какого-то видимого ментального напряжения!

Даймонд посмотрел на теклоса Хеллен с уважением. Он ещё в первый день увидел странный артефакт в виде короткой палки-концентратора у одного из той троицы, которая к нему пришла, и почувствовал изменение метального поля, которое его напугало. Но призыв демонида… похоже, что прирученного и условно разумного.

Его Институт тоже работал над приручениями и замещениями ментальных настроек демонов и демонид. В своё время он обратил внимание на «домашнего любимца» Джона — Хрюка, который, вообще-то, относился к третьему классу опасности и никак не рекомендовался для содержания вне защитного круга. Как сказал Арлем, «Однажды я ради интереса поковырялся в ментальной природе найденного раненого кровохлёба и с помощью зачарования и матерного слова заменил ему одну питающую «жидкость тела» на другую, так что Хрюк начал любить не кровь, а молоко, ради него сделает всё что угодно. Он перестал воспринимать урсов или животных как добычу». Это в своё время подстегнуло Даймонда к очень смелым экспериментам над сущностями с перепрограммированием ментальной природы и создания живых механизмов и не просто какой-то мелочи, а целых производственных конвейеров. Его гордостью была МДГ — мартеновская демоническая гусеница, которую удалось заставить переплавлять руду в однородные сплавы, гораздо лучше и быстрее, чем это делалось в печах. Создание колоний Сортировщиков и Круглоткацких Пауков, которых можно было выращивать и даже усовершенствовать прямо на производстве. Много чего…

От нахлынувших воспоминаний отвлёк вновь появившийся демонид, который как-то притащил нехилую металлическую лохань, полную воды.

В комнате, в которой его содержали, не было зеркал или каких-то других отражающих поверхностей, да и Даймонд сомневался, что теклосы, так неотличимые друг от друга, вообще знают о таких приспособлениях. Чего там им высматривать? Свои мелкие уши? Он знал, что находится в теле теклоса, но всё же хотел убедиться. Поэтому склонился над водной гладью и попытался себя рассмотреть.

Кажется, масть у него была точно такая же — светло-золотистая. Он уже давно срывал волосок с головы, чтобы в этом убедиться, но в целом увидеть это тоже было неплохо. Ну а лицо… Точно такой же теклос, как Хеллен.

Поколебавшись, Даймонд скинул с себя длинную рубаху и забрался в ванну. Паховых сумок у теклосов тоже не имелось, гениталии были обычные, только очень беззащитные и почти не скрытые шерстью. Кроме того, они непривычно свободно болтались, создавая дополнительные неудобства при ходьбе. Скорее всего, именно поэтому теклосы носили длинную одежду, чтобы их прикрывать.

Испытав настоящее удовольствие от тёплой воды, Даймонд не сразу заметил, что теклос Хеллен отвернулся от него, в ауре были странные всполохи, словно тот испытывал лёгкое смущение. Возможно, демонстрация гениталий что-то означала и на это не делали скидку даже «тронувшимся умом». Впрочем, что бы ни смутило Хеллен, тот начал помогать ему мыться, используя почти такую же щётку на ручке, какой любил пользоваться Даймонд.